Россия и Америка в XXI веке
Россия и Америка в XXI веке На главную О журнале Свежий выпуск Архив Контакты Поиск
Подписаться на рассылку наших анонсов

E-mail:
№3, 2009

США: ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ В «ЭКОНОМИКЕ ЗНАНИЙ»[1]

Супян В. Б., д.э.н., профессор, заместитель
директора Института США и Канады РАН.
e-mail:

Аннотация. Статья анализирует современные тенденции сдвигов в количественных и качественных характеристиках человеческого капитала США в условиях формирования экономики знаний, в том числе особую роль образования.

Ключевые слова: Человеческий капитал, человеческий потенциал, трудовые ресурсы, образование, экономика знаний, квалификация, структура рабочей силы.

USA: Human Potential in Knowledge Economy

Supyan, Victor
Dr.of Economics, Deputy Director of the Institute for the USA and Canada Studies RAS.
e–mail:

Annotation. The article analyses the modern trends in quantitative and qualitative characteristics of the human capital in the USA during period of formation of the knowledge economy including the special role of education.

Key words: Human capital, Human potential, labor resources, education, knowledge economy, qualification, labor force structure.

Сфера труда – важная и многоплановая область экономической жизни США Она охватывает как рынок рабочей силы, так и непосредственное использование трудовых ресурсов в общественном производстве. На рынке труда получает оценку стоимость рабочей силы, определяются условия найма, в том числе величина заработной платы, условия труда, возможность получения образования, профессионального роста, гарантии занятости и т.д. Рынок труда отражает основные тенденции в динамике занятости, ее основных структурах (отраслевой, профессионально–квалификационной, демографической), т. е. в общественном разделении труда, а также мобильность американской рабочей силы, масштабы и динамику безработицы. Именно поэтому проблемы занятости и безработицы, развития человеческих ресурсов и трудовых отношений являются одним из приоритетов социально–экономической политики американского государства.

1. Эволюция трудовых ресурсов: основные характеристики

К началу XXI в. в США сформировалась чрезвычайно мобильная и хорошо под­готовленная рабочая сила, которая практически по любому показателю находится на уровне мировых стандартов и выше. Численность рабочей силы в США в 2007 г. составила 153,1 млн. чел., численность занятых – 146,0 млн. чел. Динамика занятости свидетельствует о весьма высоких темпах ее роста в 90–е гг. XX в. В этот период в стране было создано более 21 млн. рабочих мест. В апреле 2000 г. был отмечен самый низкий уровень безработицы за последние 25 лет – 3,9% (5,5 млн. чел). В США в результате циклического спада норма безработицы возросла до 6,2% в 2003 г. К 2007 г. безработица вновь снизилась до 4,5% (6,9 млн. чел.). Однако в последующем начавшийся глубокий финансово–экономический кризис способствовал резкому росту безработицы, достигшему в 2009 г. 9,5%. Лишь во второй половине 2009 г. появились первые симптомы улучшения положения в экономике – как следствие  рост безработицы приостановился. Уровень производительности труда в США – самый высокий в мире.

В отраслевой структуре американской рабочей силы продолжаются и усиливаются прогрессивные сдвиги, которые выражаются, во–первых, в ее дальнейшей урбанизации, во–вторых, в наиболее глобальном структурном сдвиге – из отраслей материального производства в сферу производства нематериальных форм богатства и услуг и, в–третьих, во внутренних изменениях в структуре занятости обеих сфер экономики в пользу быстро растущих наукоемких отраслей.

Так, сельскохозяйственная рабочая сила, которая к концу 1990–х гг. составила около 3,3 млн. чел. (менее 3 % совокупной рабочей силы), в 2008 г. составляла немногим более 2 млн. чел. Занятость в материальном производстве (промышленность, строительство, сельское хозяйство) в абсолютном выражении снижается (с 35 млн. в начале 70–х годов до 30 млн. в 2007 г.) — исключением является рост занятости в строительстве (с 4,8 в 1970 г. до 9,6 млн. чел. в 2007 г.), при том что занятость в обрабатывающей промышленности снижается (с 19–20 млн. человек в 70–80–е годы до 16 млн. человек в 2007 г.). В то же время доля занятости в материальном производстве в совокупной занятости сократилась за последние 30 лет почти вдвое (с 33,2 до 21,8%), что объясняется ростом численности работающих в сфере услуг. С 1970 по 2007 г. занятость в сфере услуг возросла с 47,3 млн. (66,7% несельскохозяйственной рабочей силы) до 113 млн. чел.[2] в 2007 г., что составляет уже около 80% не­сельскохозяйственной рабочей силы. Ни в одной другой стране мира занятость не распределяется с таким огромным перевесом в пользу сферы услуг. Это отражает главным образом общий высокий уровень производительности труда в экономике, особенно в обрабатывающей промышленности, и принципиально новое значение сферы услуг в социально–экономическом развитии страны.

Весьма заметны и сдвиги в профессионально–квалификационной структуре ра­бочей силы. К началу 2009 г. доля занятых преимущественно умственным трудом («белых воротничков») достигла почти 60 %. Доля же лиц преимущественно фи­зического труда, к которым относят рабочих всех уровней квалификации и так называемых работников обслуживания (поваров, официантов, медицинский обслуживающий персонал, охранников, прислугу и т.п.), медленно, но неуклонно сокращается.

Согласно принятой классификации к работникам умственного труда относят специалистов с высшим образованием, администраторов и управляющих, адми­нистративно–вспомогательный персонал, торговых работников. По прогнозам, особенно высокие темпы роста занятости с начала 2000–х годов ожидаются среди специалистов по использованию информационных баз данных, компьютерных инженеров, системных аналитиков. В период до 2014 года ожидается быстрое увеличение числа специалистов по компьютерным технологиям и системных аналитиков – на 50–60%. Далее идут медицинские сотрудники и специалисты по программному обеспечению.

Наиболее впечатляющи изменения в образовательном уровне американской рабочей силы. В 2008 г. около 86 % всего взрослого населения США в возрасте 25 лет и старше имело законченное среднее образование, а около 29% – законченное высшее образование. Это – значительный качественный сдвиг по сравнению с  1970 г., когда среднее образование имело менее 54 % населения и лишь 10% закончили университеты и колледжи. В 2006–2007 уч. г. в США было присвоено 56,0 тыс. докторских степеней (52% мужчинам, 48% – женщинам) и 580 тыс. степеней магистра наук. Среднее число лет обучения трудоспособного населения превысило в 2007 г. тринадцать.[3] Это на год превосходит уровень средней школы. Таким образом, несомненно, что по агрегированным показателям образовательного уровня американская рабочая сила является одной из наиболее подготовленных в мире.

Картина была бы неполной без рассмотрения некоторых других ее составляющих. Так, важной тенденцией, заметно меняющей облик рабочей силы в США, является рост экономической активности женщин. К началу XXI в. степень их экономической активности достигла 60 %. В середине 1960–х гг. этот показатель равнялся 40 %, в 1940 г. — 28 %. В 2007 г. женщины составляли почти половину рабочей силы страны – 71 млн. человек.

Есть несколько основных причин роста трудовой активности американок. Во–первых, это существенно возросшие возможности вовлечения женщин в обществен­ное производство — прежде всего за счет бурного развития сферы услуг, в том числе на неполный рабочий день. Во–вторых, «машинизация» быта освободила женщин от многих рутинных домашних обязанностей. В–третьих, социальная и трудовая активность женщин во многом связана с ростом их образовательного уровня, который в настоящее время не уступает этому показателю у мужчин. И, наконец, в условиях растущей стоимости жизни, особенно в 70–е и 80–е гг. XX в., доход женщин стал важной составляющей семейного бюджета. Но есть основания полагать, что данный уровень экономической активности вряд ли будет заметно возрастать: естественным ограничителем является рождение и воспитание детей.

Вместе с тем средний заработок женщин, занятых полный рабочий день, все еще составляет лишь 73 % от средней зарплаты мужчин, хотя этот разрыв и сокращается (в 1940 г. средняя зарплата женщин составляла 60% мужской). Отчасти эта диспропорция связана со все еще большой концентрацией женщин в низкодоходных производствах, но частично, как признают американские специалисты, и с дискриминацией при найме на работу и на рабочем месте. Мало пока женщин и в предпринимательской элите страны. Как показало недавнее обследование 4200 компаний, женщины составляют лишь 2,5 % высшего управленческого персонала; в 1999 г. только 4 женщины возглавляли компании в списке 500 крупнейших компаний США.

Состав рабочей силы, как и всего населения США, становится все более многонациональным и многорасовым. В 2007 г. около 80% американцев  были белыми, в том числе 15% – испаноязычными, около 13% – афроамериканцами, около 4,5% – выходцами из Азии и около 1% коренными жителями Америки – индейцами, алеутами, эскимосами. Кроме того, 1,6% принадлежали к смешанным расам. Близким этому является и распространение рабочей силы по занятости.

В 2050 г., согласно прогнозам, эти соотношения существенно изменятся. Доля белых (без испаноязычных) снизится до 52,8 %, испаноязычных возрастет до 24,5%, афроамериканцев – до 13,6%, американцев азиатского происхождения – до 8,2%, индейцев – сохранится на прежнем уровне. Такого рода сдвиги связаны, прежде всего, с сокращающейся рождаемостью среди белого населения а также с масштабами иммиграции в США из стран Латинской Америки и Азии которая дает основной прирост населения страны. В результате если в настоящее время представители национальных меньшинств составляют примерно 25% рабочей силы страны, то к середине XXI в. эта цифра возрастет почти до 50 %.[4]

Рынок труда США по–прежнему не лишен других серьезных проблем и противоречий. Масштабы безработицы среди отдельных групп рабочей силы по–прежнему весьма заметны. В частности, уровень безработицы среди представителей этнических меньшинств — испаноязычного населения и афроамериканцев — существенно превышает в 2007 г. общенациональный уровень, который составляет 4,6 % – 8,3% среди черных и 5,6% среди испаноязычных. При этом среди выходцев из Азии уровень безработицы на 2006 год составил 3,2%. Среди молодежи в возрасте 16–19 лет безработица превысила общенациональный уровень более чем в 3 раза – 15,7%.

Сохраняется и даже увеличивается разрыв в оплате труда среди работников разного уровня квалификации. Хотя реальные доходы населения после длительного застоя в 70–е и 80–е гг. и большую половину 90–х гг. XX в. с 1996 г. вновь начали устойчиво увеличиваться, темпы этого роста заметно различаются среди различных групп рабочей силы, что усиливает в обществе неравенство в доходах. Более того, реальные доходы большинства низкоквалифицированных категорий понижаются. Если в конце 1970–х гг. лица с высшим образованием зарабатывали в среднем на 38% больше тех, кто имел только среднее образование, то в конце 1990–х гг. этот разрыв увеличился до 71 %. При средней годовой заработной плате в 2006 г. в 41,4 тыс. долл., люди не имевшие среднего образования получали в среднем 21 тыс. долл., имеющие среднее образование – 31 тыс., с незаконченным высшим образованием – 32,3 тыс., имевшие диплом 2–х годичного колледжа – 40 тыс., степень бакалавра – 57 тыс., магистра – 70 тыс., профессиональную степень – 116 тыс., степень доктора наук – 104 тыс. долл.[5]

Другой серьезной проблемой остается неравенство в уровне образования и иные возможности его получения среди различных этнических групп. К началу нового XXI в. наиболее высокий процент закончивших среднюю школу был среди американцев азиатского происхождения – более 90 %. Среднюю школу заканчивает примерно одинаковое количество белых и черных американцев – 88 % и 86% соответственно. И эти показатели впервые достигнуты в конце 1990–х гг. Среди испаноязычного населения процент завершивших среднее образование существенно ниже – 62 %, что в немалой степени связано с большой долей иммигрантов из Латинской Америки, многие из которых не закончили среднюю школу.

Значительно хуже ситуация с получением высшего образования среди пред­ставителей этнических меньшинств. Если среди белых в конце 1990–х гг. в вузы поступало 70 % выпускников школ, то среди черных — только 60 %, а среди испаноязычных — и вовсе лишь 50 % выпускников. Это в значительной степени связано с высокой стоимостью высшего образования в США. В результате в начале 2000 годов высшее образование имели 44 % американцев азиатского происхождения, 26,1 % — белых, и только 16,5% черных и 10,6% испаноязычных американцев. В 2006 году 72,4% степеней бакалавра было присвоено белому населению США, 9,6% – афроамериканцам, 7,2% – испаноязычному населению, 6,9% – азиатам, 0,7% – коренным жителям США и 3,1% – нерезидентам страны.

Все это говорит, прежде всего, об экономическом неравенстве различных этнических групп, ограничивающем доступ к высшему образованию.

Уместно заметить, что, несмотря на огромный прогресс, достигнутый в преодо­лении расовой и других форм дискриминации на рынке труда и на рабочем месте, случаи дискриминации в этой сфере все еще имеют место. Так, только в 1998 г. в Федеральную комиссию по равным возможностям в сфере занятости поступило 12,5 тыс. жалоб на дискриминацию по принципу расовой или этнической принадлежности, пола, религии, возраста или состояния здоровья, которые были рассмотрены и решены в пользу работников.

Еще одной проблемой, существенно влияющей на американский рынок труда, является постоянное сокращение охвата профсоюзным движением американских рабочих и служащих. К 2006 г. в профсоюзах состояло около 15,7 млн. чел. (12,1%) (из более чем 153 млн. чел. экономически активного населения), или 13,0% работающих мужчин и 11,1 % занятых женщин. Представительство трудящихся в профсоюзах сокращалось прежде всего по мере уменьшения доли в общей занятости обрабатывающей промышленности, в отраслях которой существуют основные профессиональные объединения. В результате количество членов профсоюзов в частном секторе экономики сократилось за 1950–2006 гг. с 35 % до 7,5 %. В то же время представительство в профсоюзах резко возросло в государственном секторе: с 10 до 36,0%.[6] Однако, поскольку баланс занятости в США явно не в пользу госсектора, общее представительство трудящихся в профсоюзах заметно понизилось.

В результате, во–первых, нарушается некий сложившийся баланс отношений между трудом и капиталом в масштабах всей экономики, что влечет за собой перераспределение общественного продукта не на основе реального вклада в его создание, а на основе силового воздействия. Во–вторых, отсутствие профсоюзов как инструмента защиты интересов работников нередко ведет к обострению социальной атмосферы на предприятиях. В–третьих, как показывают результаты многочисленных обследований, на предприятиях, не охваченных профсоюзами, уровень заработной платы в целом заметно ниже, чем на «юнионизированных» предприятиях (на 33 %), и, таким образом, ослабление профсоюзов может в целом вести к снижению уровня доходов в стране.

2. Развитие образования и формирование человеческого капитала

Один из ключевых приоритетов в создании в США «экономики знаний» – всемерное развитие образования, и, прежде всего, научно–технического, и формирование конкурентоспособного человеческого капитала.

В 50–е и 60–е годы 20 века в США была разработана теория человеческого капитала, которая ставила своей задачей углубленную разработку проблем формирования и воспроизводства рабочей силы, и в более широком контексте, роли и значения созидательных способностей человека, а также его вклад в экономический рост. Над теорией человеческого капитала работали многие выдающиеся американские экономисты, в частности, Т. Шульц, Г. Беккер, Д. Минцер, Л. Туроу, Д. Кендрик и др. Именно эти экономисты впервые поставили вопрос о роли инвестиций в человеческий капитал, доказывая особую значимость образования для экономического роста и экономического развития. В целом человеческий капитал в работах авторов этой концепции трактуется как совокупность полученных людьми знаний, навыков, квалификации, их физическая готовность к труду, т.е. состояние здоровья, а также совокупность разного рода мотиваций. Во многом благодаря этой теории в США, начиная с середины 20 века, вложение в образование и подготовку кадров, затраты на здравоохранение перестали рассматриваться как неизбежные издержки в процессе общественного производства, а стали трактоваться как важнейшие инвестиции в будущее развитие.

Следует подчеркнуть, что США уже долгое время находятся среди передовых стран мира, осознавших принципиальное значение образования для социально–экономического развития страны. Еще в начале 20 века в США, в числе немногих тогда стран, вводят бесплатное государственное среднее образование. В стране, начиная с 19 века формируется сеть многопрофильных университетов и колледжей, как частных, так и государственных. Помимо формального образования в 20 веке быстрыми темпами развивается подготовка кадров в частном секторе экономики, особенно в крупных корпорациях, создается также система государственных профессиональных учебных заведений по подготовке и переподготовке кадров, в том числе молодежи и безработных. Мощными стимулами развития высшего профессионального образования в США стали развитие научно–технической революции, экономическое и военно–техническое соревнование с СССР, а также борьба негритянского населения за свои права, увенчавшаяся Законом о равных  гражданских правах 1964 г. Этот закон, наряду с прочими мерами по десегрегации, привел к открытию множества муниципальных колледжей, куда устремилась негритянская молодежь.

На цели образования в США ассигнуются гигантские средства. Так, государственные и частные затраты на образование (без расходов на «образование взрослых» – профессиональную подготовку преимущественно без отрыва от производства), заметно возросли в 80–е и 90–е  годы 20 века – на 70% и составили в 2007 г. 972 млрд. долл., или около 7,5% ВВП, что заметно превосходило годовые расходы США на военные цели (660 млрд. долл. – около 5,0% ВВП в том же году). Кроме того, по разным оценкам, до 150 млрд. долл. составляют расходы на упомянутое выше «образование взрослых», в рамках которого, например, в 2005 г. в различных программах обучения участвовало 94 млн. человек, или 44% взрослого населения страны (в середине 80–х годов – лишь 13,3%).  С учетом всех прочих государственных и частных программ на подготовку и переподготовку рабочей силы (переподготовку безработных, подготовку на рабочем месте и пр.) валовые затраты на образование в США достигают астрономической суммы в 1 трлн. долл. в год.

Следует отметить, что из государственных источников (федерального, штатных и местных бюджетов) финансируется абсолютное большинство (4/5) всех учреждений сферы образования (от учреждений дошкольного образования до вузов). В 2007 г. эти расходы составили 792 млрд. долл., или более 81% от общей суммы; лишь 20% всех учреждений образования поддерживается частным капиталом (корпорациями, частными фондами, отдельными лицами) – их расходы составили в том же году более 180 млрд. долл., или около 19% совокупных расходов. Такое соотношение отражает важнейшую особенность американской системы формального образования – преобладающую роль государства в его финансировании. По доле расходов на образование в ВВП США  опережают другие страны: в США в 2007 г. они составили 7,0% ВВП, в Дании – 7%, в Норвегии – 6,6%, в Великобритании – 6,1%, в Германии – 5,3%.

Помимо финансового обеспечения сфера образования располагает многочисленными и хорошо подготовленными кадровыми ресурсами. В 2007 г. в США насчитывалось 3,7% млн. школьных учителей, в высшей школе было занято около 1,3 млн. преподавателей, в том числе 840 тыс. в государственных вузах и 450 тыс. – в частных. Еще более 1 млн. человек, по оценкам, имеют «работу, связанную с преподаванием»: специалисты в области образования, работающие в промышленных компаниях и в военной сфере, консультанты и преподаватели в музеях, библиотеках и т.д. Весьма велика и численность административного персонала, работающего в системе образования.

Одно из центральных и наиболее важных звеньев американской системы образования составляют высшие учебные заведения. В 2007 г. в США насчитывалось 18 млн. студентов: 13,4 млн. Обучалось в государственных вузах (74%) и 4,6 млн. – в частных (26%). В  2007 г. в США насчитывалось 4,3 тыс. учреждений высшего образования – 1,85 тыс. являлись государственными и 2,45 тыс. – частными. Среди них особую роль играют т.н. исследовательские университеты (всего в начале 21 века к ним относят 235 университетов), которые представляют собой ядро американской системы высшего образования, являясь основными центрами фундаментальной науки и подготовки специалистов и научных кадров высшей квалификации. Именно эти университеты, где обучается примерно 2,8 млн. студентов (19% от их общего числа), получают большую часть государственной поддержки на проведение фундаментальных исследований, в них присуждается наибольшее число докторских степеней в различных науках. Это, как правило, чрезвычайно престижные вузы, занимающие ведущие позиции в рейтингах университетов не только в США, но и в мире. Среди этих исследовательских университетов можно назвать такие как Принстонский, Гарвардский, Йельский, Стэнфордский, Колумбийский, Пенсильванский, Корнельский университеты, Массачусетский и Калифорнийский  политехнический институты и другие, известные во всем мире высшие учебные заведения.  Всего в  2006 г. американская высшая школа подготовила почти 1,5 млн. бакалавров (5% населения страны студенческого возраста), 594 тыс. магистров (2%) и более 56 тыс. докторов наук (около 0,2%) в различных областях знаний.[7]

С точки зрения формирования «экономики знаний» особое значение, разумеется, имеет высшее научно–техническое образование. Количество степеней бакалавра в области естественных, точных и инженерных наук составляет примерно 1/3 от их общего числа, магистра – около 20%, а доктора наук – почти 47%. При этом если доля американцев среди всех защитивших докторскую степень составляла в 2006 г. 72,0 %, то в области науки и техники доля граждан США была существенно ниже – в инженерных науках 33%, в физических науках – 51%, в математических науках – 42%, в компьютерных науках – 37%.

Однако несмотря на все имеющиеся достижения, американское образование стоит перед серьезными вызовами. Американские эксперты отмечают целый ряд негативных тенденций, проявляющихся в сфере кадрового обеспечения науки и образования.

Во–первых, отмечается старение научных и инженерных кадров – более 50% всех ученых и инженеров имеют возраст старше 40 лет (для России, разумеется, этот показатель выглядит,  как недостижимая мечта).

Во–вторых, после террористических атак 2001 г., привлекательность США для иностранных ученых и инженеров несколько снизилась; более того усложнились условия въезда в Америку как студентов, так и специалистов. А ведь именно иностранные научно–технические кадры во многих специальностях формировали 50% и более совокупной потребности в таких специалистах.

В–третьих, страны, которые ранее были важным источником научно–технических кадров для США – Китай,  Индия, Тайвань, Южная Корея – сами делают упор на подготовку кадров ученых и специалистов и увеличивают ассигнования на НИОКР и образование. Так, например,  в Южной Корее число защищенных докторских диссертаций с 1986 г. по 1999 г. увеличилась на 400%, на Тайване – на 500%, а в Китае – на 5400%. Соответственно, число аспирантов из этих стран, защитивших докторские диссертации в США, сократилось.[8]

В–четвертых, все меньше американских студентов посвящают себя изучению естественных и инженерных наук и математики. Доля выпускников в этих специальностях среди всех выпускников составляют в Китае, например, 60%, на Тайване – 41%, в Южной Корее – 33%. В США эта доля в 2000–е годы не превышает 30%. Доля выпускников инженерных специальностей в составе населения в возрасте 24 года и старше составляет в Японии 5,8%, на Тайване – 4,3%, в Европейском Союзе – 2,7%, а в США – лишь 1,8%.

Каждая из перечисленных новых тенденций сама по себе уже является проблемой для будущего научно–технического потенциала США. В совокупности они могут иметь крайне негативные последствия для американской науки. При этом есть еще ряд факторов, имеющих весьма отрицательный эффект для развития высшего образования и научно–технического потенциала страны.  Речь идет, в частности, о доступности высшей школы для многих категорий американцев, а также о том, что многие слои американского общества явно недопредставлены среди  научных кадров и специалистов высшей квалификации в целом.

Так, одной из бесспорно серьезных проблем является доступность высшего образования из–за его высокой стоимости. Средние годовые расходы студента, связанные, например, с пребыванием в частном 4–х годичном колледже университета в 2004 г. достигали 32,9 тыс. долл. Еще в 1985 г. они были более, чем в 3 раза ниже.

В 1985 г. по 2004 г. расходы на обучение, например, в государственном 2–х годичном колледже возросли на 113%, а в 4–х годичном – на 199%; в то же время размер максимальной стипендии студентам из малообеспеченных семей сократился на 25% в реальном исчислении. Хотя охват высшим образованием возрос как среди белых молодых людей, так и среди представителей этнических меньшинств, разрыв в степени этого охвата заметно возрос в пользу белых. Так, в период 1976–1980 гг. в 4–х и 2–х годичных колледжах учились 31% белых молодых людей в возрасте 18–24 лет, 28% – черных и 29% – испано–язычных; в 2004 г. эти пропорции выглядели следующим образом: среди белых – 48%, среди черных – 34% и среди испано–язычной молодежи – 32%.

Актуальной для высшей школы США проблемой остается нехватка преподавателей в ряде научно–технических дисциплин, что приводит к активному привлечению в университеты высококвалифицированных кадров из–за рубежа. Так, по имеющимся данным, в середине первого десятилетия 21 века доля иностранцев среди преподавателей инженерных наук составляла 26%, в прикладной и теоретической математике – 33%, в физике – 22%. В начале века доля постоянно проживающих в США докторов наук – выходцев из–за рубежа составила 37%. В основном, это ученые из Азии и Европы с преобладанием таких стран, как Индия, Китай, Великобритания, Тайвань, Канада, Южная Корея.

Говоря о недостатках американской системы образования, нельзя не упомянуть о проблемах средней школы. Следует иметь в виду, что американская средняя школа по ряду параметров отличается от многих зарубежных систем среднего образования, в том числе от российской. Так, применительно к США вряд ли вообще можно говорить о некоей «системе» среднего образования в стране – столь заметны могут быть различия в программах, требованиях и методах обучения в различных регионах и школах страны. Здесь нет единых образовательных программ и стандартов, нет единых источников финансирования; помимо различных государственных органов на всех уровнях – федеральном, штатном и особенно местном, в принятии решений по финансовым и организационным вопросам, по формированию программ и методов обучения, по оценке качества обучения могут участвовать представители бизнеса и общественных организаций, родители. Традиционно именно на местном уровне – причем не чиновниками, а общественными организациями родителей и учителей, а также школьными советами реально принимаются основные решения о том, чему и как учить детей.

Если к достоинствам такой системы относятся  именно ее многообразие и учет местных особенностей и потребностей, то к недостаткам – отсутствие единых образовательных стандартов, часто поверхностные знания, особенно в естественных и точных дисциплинах. Недостатки среднего образования, прежде всего бесплатных государственных школ (а их более 90% от общего количества школ в стране) в немалой степени вынуждены исправлять высшие учебные заведения, уделяя немало времени на первых курсах  обучения в университетах усвоению базовой школьной программы.

Главное направление школьной реформы в начале 21 века – улучшение качества образования, совершенствование подготовки педагогических кадров, изменение содержания образования в сторону расширения академической части и сокращения узкопрофильной подготовки, повышение технической оснащенности школ на базе современной информационной техники и прежде всего компьютеров. Так, в 2005–2006 учебном году в средних и начальных школах США насчитывалось 14,2 млн. компьютеров, в то время как в 1984–1985 уч. году их было лишь 631 тыс. В 2003 г. уже 100% государственных школ страны были оборудованы доступом в Интернет, в то время как доступ в Интернет из дома имело только 46% населения страны.

Таким образом, можно констатировать, что США пытаются сохранить те явные преимущества в системе образования, которыми они обладают, преодолеть имеющиеся проблемы и найти ответы на возникающие вызовы.

3. Роль международной миграции

Иммиграция всегда имела особое значение для социально–экономического развития США, для формирования американской  нации. Уже после массового заселения американского континента преимущественно иммигрантами из Европы, на протяжении 19–ого и 20–ого веков США продолжали (и продолжают оставаться) центром притяжения миллионов людей из разных стран. Так, за период с 1820 по 2004 гг. в США въехало 69,9 млн. человек, в том числе только в течение 20–ого века – 47 млн. человек.

По мере глобализации мировой экономики и растущей интеграции экономики США в мировое хозяйство международная миграция населения и рабочей силы становится все более важным фактором экономического, социального и демографического развития страны.

С 1991 г. по 2004 г. вид на жительство в США получили 12,9 млн. чел., что почти в три раза больше, чем в 70–е годы. Кроме того, по оценкам, ежегодно в США въезжает 200–300 тыс.  нелегальных мигрантов, в основном из стран Латинской Америки. Главная причина иммиграции в США – более высокий, чем в других странах, уровень жизни, широкие возможности трудоустройства и профессионального роста. Различия в заработной плате мигрантов на родине и в США в зависимости от уровня образования и квалификации составляют в среднем от 6 до 2 раз в пользу США. Так, например, молодой мексиканский рабочий в возрасте 18–22 лет с образованием не выше 8 классов зарабатывал в начале 2000–х годов в США 7,6 долл. в час по сравнению с 1,5 долл. в час у себя на родине. Большое значение в стремлении трудоустроиться в США для многих иммигрантов имеет возможность материально помогать своим семьям, остающимся на родине. Так, в 2006 г. работники–мигранты из Латинской Америки перевели своим семьям на родину 45 млрд. долл., что составляет примерно 10% их совокупных доходов.[9]

В 2005 г. доля лиц, родившихся за пределами США (то есть мигрантов), в общей численности населения составила 12,4%. Эта цифра не является беспрецедентно высокой в американской истории – в 1850 г. (наиболее ранние данные, по которым имеется систематическая статистика) она составляла 9,7%, в 1870 г. – возросла до 14,4%, чуть снизилась в 1910 г. – до 14%.

Доля работников–мигрантов в составе рабочей силы США была несколько выше чем в населении – она составила в 2005 г. 15%. Половина прироста рабочей силы в стране за десятилетие с 1996 г. по 2005 г. было обусловлено иммиграцией – как легальной, так и  нелегальной. Степень экономической активности иммигрантов – мужчин заметно выше, чем коренных американцев (81% против 72%, в то время как у иммигрантов – женщин – ниже (54% против 60%). У иммигрантов–мужчин ниже уровень безработицы (вопреки расхожему представлению) – 4,1% против 5,3% у коренных американцев. У женщин картина обратная – безработица выше среди мигрантов (5,4% против 5%).

Доля мигрантов в США выше в профессиях, находящихся на крайних полюсах квалификационной иерархии. Среди них, например, доля занятых в компьютерных и инженерных специальностях, в математике, архитектуре, науке составляет 6,5%, тогда как среди коренных американцев – 5%. В непрестижных профессиях, не требующих высокой квалификации (строительство, ремонт, уборка улиц, дорожное строительство, сельское хозяйство и т.п.) их доля заметно выше, чем у коренных американцев – в 2–4 раза.

Большая часть профессий, где иммигранты превалируют – это профессии, ставшие  непрестижными для коренного населения США и требующие, как правило, немалых физических усилий. Исключение в данном списке – ученые–медики. Немало мигрантов и в других высококвалифицированных специальностях – инженеров, компьютерщиков и др., требующие немало сил для их освоения, нехватку которых давно испытывают США.

Как и в профессиональной структуре занятости иммигранты крайне неравномерно распределены в рабочей силе по образовательным критериям. Составляя 15% всей рабочей силы США иммигранты больше всего представлены среди лиц, имеющих минимальное образование и среди наиболее образованной части рабочей силы. Так, на долю иммигрантов приходится 36% работников, не закончивших среднюю школу и одновременно 41% работников, имеющих ученую степень доктора в области естественных и технических наук, 26% всех обладателей степени доктора наук. Вместе с тем доля иммигрантов среди выпускников вузов несколько ниже, чем их доля в составе рабочей силы (13%).[10]

Важную роль в масштабных иммиграционных потоках в США играет такие факторы как этнические и семейные связи американского населения с родственниками за рубежом, которые становятся иммигрантами. Ведь население США, как нигде в мире, сформировано приезжими из различных стран мира, сохраняющими связи с родиной предков и живущими там родственниками.

Все 33,5 млн. проживающих в США иммигрантов можно классифицировать в 4 группы: натурализованные американские граждане, т.е. те, кто, пройдя все необходимые процедуры, уже получил американское гражданство; иммигранты, получившие «вид на жительство» или, так называемую, «грин–карту», дающую право на постоянное жительство на территории США и право на работу; временно проживающие на территории США с различными целями и классифицируемые иммиграционными властями как «неиммигранты» (временно работающие по контракту, студенты и др.); и так называемые «недокументированные» или нелегальные иммигранты, то есть люди, проживающие на территории США без разрешения.

Из общего числа иммигрантов по 12 млн. человек (вместе 24 млн. – 68%) приходилось на натурализованных иммигрантов и имеющих вид на жительство, 1,2 млн. человек (3%) – на временно пребывающих в США, и 9,8 млн. (28%) на нелегальных иммигрантов.

В 2004 г. из 946 142 человек, допущенных в США для постоянного проживания, 43% или 407 тыс. человек получили разрешение на въезд как близкие родственники американских граждан. Еще 23% или 218 тыс. человек также въехали в США по линии родственных связей (но не прямых, как в первом случае). Только 16% или 151 тыс. человек въехало в страну по существующим квотам занятости.  (Здесь, разумеется, не учитываются нелегальные мигранты, численность которых достигает, по разным оценкам, 200–300 тыс. человек в год).

Таким образом, разрешение на жительство в США, в основном, продиктовано гуманитарными (воссоединение семей) или политическими (поддержание этнического многообразия, беженцы и т.п.) соображениями. Тем не менее, экономические факторы также учитываются при проведении миграционной политики. Так, ежегодная квота на въезд низкоквалифицированных сезонных  рабочих для сельского хозяйства (по визе Н–2А) и для других секторов экономики (по визе Н–2В) составляет лишь 10 тыс. человек. Понятно, что основные потребности в низкоквалифицированных работниках удовлетворяются за счет нелегальных иммигрантов.

Квота на работу высококвалифицированных специалистов (по визе Н–1В) допускает приезд в США ежегодно 65 тыс. ученых, инженеров и других специалистов на срок до 6 лет. О потребности  США таких кадрах говорит тот факт, что данная квота на 2007 фин. год была выбрана уже в мае 2006 г.

По данным доклада Всемирного банка о перспективах мировой экономики в 2006 г., международная миграция стимулирует экономический рост и рост благосостояния как стран–доноров, так и принимающих стран. По оценке авторов доклада, рост числа мигрантов в высокоразвитых странах в период до 2025 г. приведет к росту в них совокупных доходов на 365 млрд. долл., из которых 162 млрд. получат сами мигранты, 143 млрд. долл. – жители развивающихся стран, а 51 млрд. долл. – жители развитых стран.[11]

Что же касается финансовых трансфертов мигрантов на родину – своим семьям, то они играют все более важную роль в финансовой поддержке развитыми странами, и в частности США, стран развивающихся. Так, например, в 2003 г. переводы из США родственникам мигрантов в страны Латинской Америки превысили 30 млрд. долл. Таким образом, это вопрос не только экономический, но и политический; он отражает международные усилия по преодолению отчетности развивающихся стран.

Иммигранты оказывают заметное позитивное влияние на экономику США. Весьма  наглядно это проявляется в научно–технической сфере, в образовании и здравоохранении, куда США особенно охотно привлекают специалистов из–за рубежа. В ряде областей науки (компьютерные, инженерные науки, математика, биология), в  медицине и в некоторых наукоемких отраслях экономики от 1/3 до ½ специалистов высшей квалификации составляют выходцы из других стран. Например, с 1901 г. по 2005 г. каждый третий  лауреат Нобелевской премии в США в области медицины и психологии был выходцем из–за рубежа.

США  извлекают немалые экономические выгоды от привлечения в страну и неквалифицированной рабочей силы из–за границы. Эти мигранты, зачастую нелегальные, занимают те места на рынке труда, которые сами американцы стремятся не занимать: тяжелый монотонный труд на конвейере, «грязная» работа по уборке мусора, многие виды работ в строительстве, в текстильной промышленности и т.п.[12]

Таким образом, даже не обладая в полной мере обоснованной и тщательно разработанной иммиграционной политикой, США уже в силу привлекательности своей экономики и уровня жизни для многих мигрантов, получают немало преимуществ от международной миграции.

Действующее иммиграционное законодательство выделяет 5 оснований для въезда на постоянное жительство в США: право на въезд прямых родственников – граждан США (родителей, супругов и малолетних детей); право на въезд в США других членов семьи граждан США (братья, сестры и взрослые дети); иммиграция по экономически выгодным для США мотивам; иммиграция с целью обеспечения ее этнического и расового разнообразия (к примеру, из стран Африки); а также иммиграция для беженцев и лиц, просящих политического убежища.

Все категории иммигрантов, претендующих на постоянное проживание в США (за исключением прямых родственников) ограничены количественными квотами на въезд в течение одного года: не более 226 тыс. прочих членов семьи, 140 тыс. иммигрантов с целью получения занятости в США, 55 тыс. иммигрантов, обеспечивающих этническое разнообразие и 10 тыс. лиц, обратившихся за политическим убежищем. Число въезжающих прямых родственников в среднем составляло в начале 2000–х годов 402 тыс. человек ежегодно. Лимит на число беженцев в законе отсутствует, но ежегодно устанавливается президентом после консультаций с Конгрессом. В 2005 г. он составляло 70 тыс. человек.

Рост нелегальной иммиграции в США в последние годы является во многом результатом иммиграционной политики, которая, поощряя въезд в страну высококвалифицированных кадров, не уделяла должного внимания проблеме растущего спроса на работников невысокой квалификации. Легальные пути (получение вида на жительство и временные контракты) давали в последние годы возможность трудоустройства в США примерно 100 тыс. человек ежегодно на низкоквалифицированные работы. Эта цифра в 2003 г. складывалась из квоты в 10 тыс. низкоквалифицированных мигрантов, приезжающих на постоянное жительство, квоты в 66 тыс. временных мигрантов и 14 тыс. сельскохозяйственных мигрантов. Однако в реальности, по статистическим данным, число въезжающих в США низкоквалифицированных рабочих, как правило, не имеющих среднего образования, составляло в период с 1996 по 2003 гг. 225 тыс. человек ежегодно.

На дальнейшие попытки оптимизировать иммиграционный процесс направлена т.н. «Временная трудовая программа» (TWP), обнародованная президентом Дж. Бушем 7 января 2004 г. Она призвана урегулировать возникающие проблемы безопасности, связанные с нелегальной миграцией, а также обеспечить экономические потребности США в неквалифицированной рабочей силе на легальной основе. В частности, временные визы таким работникам будут выдаваться сроком на 3 года, с правом их продления еще на один трехлетний срок. Эта программа будет стимулировать таких мигрантов к возвращению на родину по истечению срока контракта, давая им возможность создавать специальные сберегательные счета, которые, однако, использовать можно, лишь покинув США. Новая программа также дает право всем нелегальным иммигрантам, находившимся в США на момент ее принятия в  январе 2004 г., легализовать свое присутствие в стране.

В связи с быстрорастущей численностью нелегальных мигрантов и обострением в их среде связанных с этим социальных проблем (бедность, криминализация, высокая заболеваемость), а также с растущими в начале 2000–х годов угрозами безопасности, правительство США предпринимает усилия ограничить нелегальную миграцию в США, прежде всего, из Мексики, имеющей с США общую границу. Расходы на обустройство границы увеличились с 4,6 млрд. долл. в 2001 ф.г. до 10,4 млрд. долл. в 2007 ф.г., численность пограничников на американо–мексиканской границе возросла на 63% до 15 тыс. человек, для охраны границы задействовано 6 тыс. национальных гвардейцев. Одновременно предусмотрена процедура постепенной легализации многомиллионной армии нелегалов (по оценкам 12–13 млн. человек). Как ожидается, все эти меры будут способствовать упорядочению неконтролируемых миграционных потоков в США.

4. Государство и сфера труда

Государственная политика в сфере занятости и развитии трудовых ресурсов в США имеет давнюю историю. Еще в 1790 г. конгресс США выделил ассигнования на развитие государственного среднего образования. В 1862 г. в соответствии с «законом Моррилла» федеральное правительство выделило каждому штату территории для организации  сельскохозяйственных колледжей, ставших впоследствии основой современной системы высшего образования.

С развитием государственно–монополистического капитализма, особенно на фоне кризисных потрясений 20–30–х гг. XX в., государственное регулирование в сфере занятости впервые приобретает заметные масштабы. Это связано с политикой администрации Ф. Рузвельта, которая была инициатором крупных программ общественных работ с целью создания рабочих мест. Были приняты законы о пенсионном страховании и страховании на случай безработицы. В соответствии с законом Вагнера–Пейсера в 1933 г. была создана государственная служба трудоустройства. Все эти меры легли в основу последующего развития государственного регулирования занятости.

Стимулом дальнейшего государственного вмешательства в сферу трудовых ресурсов стала Вторая мировая война. В министерстве обороны США и в гражданских государственных учебных заведениях была развернута подготовка специалистов, прежде всего по военно–техническим профессиям. В 1944 г. был принят специальный Закон о правах военнослужащих, по которому федеральное правительство брало на себя ответственность за подготовку и трудоустройство около 14 тыс. ветеранов войны.

В послевоенный период государственное регулирование рынка рабочей силы становится составной частью общей антициклической политики правительства. В 1946 г. был принят Закон о занятости, обязавший федеральное правительство поддерживать максимальную занятость в стране. С конца 1950–х — начала 1960–х гг. в условиях развернувшейся научно–технической революции перед государственным регулированием в сфере занятости ставятся новые цели — ограничение масштабов безработицы как часть политики экономического роста. Кроме того, декларируется необходимость более активного участия государства в подготовке и переподготовке рабочей силы. В 1960–х и 1970–х гг. в США принимается ряд законодательных актов, призванных сократить уровень безработицы, обеспечить подготовку и переподготовку кадров в связи с новыми требованиями производства. Это, прежде всего, Закон о развитии и подготовке рабочей силы (Manpower Development and Training Act — MDTA). принятый в 1962 г., Всеобщий закон о занятости и подготовке рабочей силы (Comprehensive Employment and Training Act — СЕТА), датированный 1973 г., Закон о полной занятости и сбалансированном росте (закон Хэмфри–Хоукинса). вступивший в действие в 1978 г.

В качестве концептуальной основы деятельности государства на рынке труда многие годы (до конца 1970–х гг.) служили воззрения сторонников активной госу­дарственной политики (кейнсианцы и институционалисты — Р. Гордон. Л. Ульман, С. Левитан). Они исходили из необходимости разработки целевых государственных программ, направленных на конкретные группы рабочей силы, на переобучение и обустройство. Критикуя своих коллег — неоклассиков и монетаристов, они отмечали, что полагаться на совершенство функционирования капиталистического рынка — это опасная иллюзия.

В дальнейшем в 1980–е и 1990–е гг. в экономическом регулировании в США, в том числе и на рынке труда, возобладали концепции сторонников «экономики пред­ложения» (А. Лаффер, Д. Гилдер, Д. Ванниски и др.) и неолибералов (М. Фридман Г. Хайек и др.). Стали превалировать концепции, не связывающие безработицу с недостаточностью совокупного спроса. С одной стороны, безработицу стали трактовать как в значительной степени естественное и добровольное явление объяснение которому лежит в поведении индивидуумов. С другой – наличие безработицы объясняют высоким уровнем заработной платы и ее «негибкостью» Ставки заработной платы трудящихся растут быстрее, как они считают, чем цены на продукцию компаний, и это приводит к росту издержек производства, препятствует его расширению и, следовательно, не способствует увеличению занятости Главная вина за это возлагается на профсоюзы, которые добиваются высокой зарплаты. Именно этот подход лег в свое время в основу так называемой кривой Филлипса, которая декларирует обратную связь между инфляцией (как следствием роста зарплаты) и безработицей.

Долгие годы кривая Филлипса служила базой социально–экономического регулирования в США и других странах Запада. Многие западные экономисты и сейчас исходят из того, что существует однонаправленное движение изменений в заработной плате и ценах и разнонаправленное в данных величинах и безработице. Однако было немало примеров, когда безработица и инфляция приобретали не обратную, а прямую связь: несмотря на рост безработицы, цены продолжали расти. Это дает основания для критики кривой Филлипса, составляющие которой вряд ли можно признать в качестве надежных регуляторов экономики.

Несмотря на концептуальные разногласия, в настоящее время можно выделить четыре основных направления государственного регулирования рынка труда США:

  1. программы по стимулированию роста занятости и увеличению числа рабочих мест;
  2. программы, направленные на подготовку и переподготовку рабочей силы;
  3. программы содействия найму рабочей силы;

4)программы по социальному страхованию безработицы, т.е. правительство выделяет средства на пособия безработным.

В рамках этих программ в США, например, в послевоенный период были созданы сотни тысяч рабочих мест в государственном секторе (в сфере общественных услуг — в образовании, медицинском обслуживании, коммунальном хозяйстве, а также в строительстве общественных зданий, сооружений и ремонтно–восстановительных работах). С помощью этих программ уровень безработицы в конце 1970–х гг. был снижен на 0,8 процентных пункта (далее — п. п.).

Все более важное значение приобретает государственное содействие найму. Так, служба трудоустройства США, имеющая более 2500 местных агентств (бирж труда), занимается регистрацией безработных, пытается найти вакансии, проводит тестирование претендентов на работу для определения их квалификации, занимается профессиональной ориентацией безработных, выплачивает пособия.

Основным звеном системы подготовки и переподготовки кадров в США яв­ляются высшая и средняя школа, учебные курсы и центры частных корпорации. Государственная система профессиональной подготовки в стране развита гораздо слабее.

Перечисленные направления не исчерпывают всех мер воздействия государства на рынок труда. Наряду с ними существует комплекс мер косвенного регулирования рынка рабочей силы: налоговая, денежно–кредитная и амортизационная политика правительства. Кроме того, немалое влияние на рынок труда оказывает и законодательство и области социального обеспечения, трудовых отношений гражданских прав и т. п. В США, например, большая часть такого рода законов была принята в 30–х гг. XX в.

Государство также устанавливает минимальный уровень часовой заработной платы. Долгое время (с 1997–2007 гг.) оставаясь стабильным (5,15 долл. в час), в 2008 и 2009 гг., он увеличился до 7,25 долл.

Основные условия получения пособия по безработице регулируются в США, законодательством, как федеральным, так и на уровне штатом. Максимальны срок его получения составляет 26 педель (в некоторых случаях он может быт продлен еще па 13 недель). Средненедельное пособие по стране (при довольно больших различиях по отдельным штатам) в 2006 г. равнялось примерно 220 дол; Обычно это пособие составляет от 50 до 70 % средненедельной заработной платы которую безработный получал на своей последней работе. Несомненно, достаточно высокий средний уровень пособия по безработице — около 900 долл. в месяц – свидетельствует об эффективности системы социальной защиты государство: своих безработных граждан. В то же время исследования, проведенные во второй половине 1990–х гг., показывают, что увеличение пособия по безработице одно временно ведет к удлинению ее срока. В частности, рост пособия на 10 п. п., как правило, ведет к увеличению срока пребывания в составе безработных на 1–1,5 недели. Причина, по мнению американских аналитиков, — снижение стимулов к активному поиску работы.

Большинство экономистов полагает, что проблема безработицы и других дис­пропорций на рынке труда может быть смягчена только с помощью комбинации различных средств: стимулирования экономического роста, сокращения рабочей недели, создания эффективной системы переподготовки кадров.

Государство на законодательном уровне способствует преодолению негативных последствий глобализации, связанных, прежде всего, с высвобождением работников вследствие роста импорта или перевода предприятий за рубеж. На это направлены, в частности, федеральные законы и соответствующие программы, но адаптации экономики к международной торговле и специальная программа аналогичной направленности в рамках НАФТА (North American Free Trade Agreement NAFTA). Эти программы, управляемые министерством труда, предполагают целый набор мер, включая материальную помощь, переподготовку и содействие занятости работников, потерявших работу в результате международной конкуренции. Дополнительная помощь предоставляется в соответствии с новым законом об инвестициях в рабочую силу.

Все перечисленные меры государства позволяют американскому рынку труда гибче реагировать как на развитие новых технологий, так и на растущую эконо­мическую глобализацию.


[1] Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского Гуманитарного научного фонда по проекту 09-02-00617 «а|р».

[2] http://www.census.gov/compendia/statab/tables/09; Economic Statistics Briefing Room

[3] http://www.census.gov/compendia/statab/tables/09

[4] http://www.census.gov/compendia/statab/tables/08

[5] http://www.census.gov/compendia/stutab/tables/09

[6] http://www.census.gov/compendia/statab/tables/09

[7] http://www.nves.ed.gov/progravs/digest

[8] Funding the Foundations: Basic Science at the Crossroads. Ed. By Kent Hughges and Lynu Sha with Caroline Varques. Wash., 2006, p. 24.

[9] Economic Report of the President, Wash., 2007, p. 191.

[10] Economic Report of the President, Wash., 2007, p. 200.

[11] http://www.gazeta.ru/print/2005/11/16/oa_178124.shtml

[12] Более подробно о влиянии миграции на экономику см. в журнале «США и Канада – ЭПК», 6, 2006 г.



Назад
Наш партнёр:
Copyright © 2006-2015 интернет-издание 'Россия-Америка в XXI веке'. Все права защищены.