Россия и Америка в XXI веке
Россия и Америка в XXI веке На главную О журнале Свежий выпуск Архив Контакты Поиск
Подписаться на рассылку наших анонсов

E-mail:
?3, 2010

РЕГИОНАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ИНИЦИАТИВЫ «ГЛОБАЛЬНЫЙ НОЛЬ»[1]

Т.Б. Аничкина, младший научный сотрудник
Центра военно-стратегических исследований
Института США и Канады РАН
e-mail:

Аннотация. Статья посвящена анализу региональных перспектив инициативы «Глобальный ноль», направленной на всеобщее полное ядерное разоружение. В центре внимания находятся так называемые проблемные регионы Ближнего Востока, Южной и Северо-Восточной Азии, европейское направление (в отношении ядерного арсенала стран НАТО) и две ядерные супердержавы – Соединенные Штаты и Россия.

Ключевые слова: многостороннее ядерное разоружение, ядерное нераспространение, ядерная политика США.

Regional Implications of the Global Zero Initiative

Tatiana Anichkina
Junior Research Fellow, Center for Military Strategic Studies,
Institute for the U.S. and Canadian Studies, Russian Academy of Sciences
e-mail:

Annotation.The article is focused on the examination of regional prospects of the Global Zero initiative, aimed at universal total nuclear disarmament. The paper covers so-called problem regions such as the Middle East, South and North-East Asia, as well as the European dimension with its NATO member countries’ nuclear arsenal, and two nuclear superpowers – the United States and Russia.

Key words: multilateral nuclear disarmament, nuclear non-proliferation, U.S. nuclear policy.

Инициатива «Глобальный ноль»: роль США

Как известно, Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) основан на трех принципах: ядерное нераспространение, разоружение и мирное использование атомной энергии. Существует мнение, что одна из основных причин, по которой мир не в состоянии эффективно бороться с распространением ядерного оружия, состоит в том, что официальные ядерные государства не демонстрируют достаточной приверженности целям ядерного разоружения. Как следствие, их призыв к укреплению режима ядерного нераспространения не находит достаточного отклика в неядерных странах, и последние не до конца открыты для сотрудничества в решении таких проблем нераспространения, как ядерные программы Ирана и Северной Кореи.

Президент США Барак Обама, признав, что такой аргумент имеет под собой серьезные основания и что Соединенные Штаты действительно не вполне искренне занимались проблемой ядерного разоружения, заявил, что сейчас, наконец, Вашингтон готов совершить конкретные шаги в направлении «мира, свободного от ядерного оружия». С помощью этих шагов «мы [США] будем укреплять принципы ДНЯО и восстановим доверие к его авторитету и эффективности»[2]. Конечно, Б. Обама не забыл упомянуть о серьезных проблемах, с которыми сталкивается режим ядерного нераспространения сегодня, но центральным аспектом политики его администрации в области нераспространения – он подчеркнул это – является серьезный подход к разоружению.

На волне этих обязательств, носящих формальный характер, а также выступлений ряда крупных фигур политической и общественной жизни Соединенных Штатов в поддержку идеи ядерного разоружения, для продвижения задач ликвидации ядерного оружия в декабре 2008 г. была запущена международная инициатива «Глобальный ноль» (“Global Zero). Она предполагает поэтапный демонтаж и верифицируемое уничтожение всех ядерных взрывных устройств, находящихся в арсеналах официальных и неофициальных членов ядерного клуба. В настоящий момент кампания «Глобальный ноль» работает на создание международного консенсуса среди лидеров государств и мировой общественности для инициации процесса полной ликвидации ядерного оружия.

Ориентированный на разоружение подход оправдан, поскольку только уделяя повышенное внимание восстановлению доверия к данным ими посредством подписания ДНЯО обязательствам по ядерному разоружению, официальные ядерные государства смогут добиться сотрудничества с другими странами в достижении целей нераспространения. Однако этот тезис стoит рассмотреть и в более широком контексте современной ситуации в сфере международной безопасности и региональной стабильности, так как подобный анализ учитывает роль внедоговорных элементов, которые могут изменить характер общей картины.

Региональные аспекты: проблемы, возможные пути решения

Ближний Восток

Существует общее понимание того, что ядерное разоружение является первым важным шагом на пути достижения всеобщего и полного разоружения на более позднем этапе. Однако с учетом нынешней международной обстановки, кризисов режима ядерного нераспространения на Корейском полуострове и на Ближнем Востоке и недостаточного прогресса в ядерном разоружении некоторые эксперты полагают, что традиционные инструменты политики нераспространения потеряли свою актуальность.

В свете вышесказанного, создание зон, свободных от ядерного оружия (ЗСЯО), представляется одним из наиболее перспективных механизмов разоружения. Такие зоны были признаны международным сообществом как удачный пример пошагового подхода к процессу контроля над вооружениями и ядерного разоружения. Они рассматриваются как эффективный инструмент нераспространения, поскольку одновременно запрещают ядерное оружие в странах целого региона. При этом они закрывают одну из «лазеек» в ДНЯО, которая позволяет развертывать в не обладающих ядерным оружием государствах ядерные вооружения, принадлежащие ядерным странам, под контролем последних. В этом смысле создание ЗСЯО предотвращает одну из форм горизонтального ядерного распространения.

ЗСЯО на Ближнем Востоке считается важным шагом на пути установления мира и стабильности в регионе, она стала бы важным шагом в укреплении добрососедских отношений между государствами, которые страдают от дефицита доверия и транспарентности. Отношения между странами в регионе не отличались стабильностью и до обретения Израилем ядерного оружия, и, бесспорно, последнее лишь добавило новый элемент напряженности в и без того взрывоопасную ситуацию с арабо-израильским конфликтом и, таким образом, осложнило поиск компромисса между арабскими и израильскими интересами в долгосрочной перспективе.

С момента принятия решения о бессрочном продлении Договора о нераспространении ядерного оружия в 1995 г., многие государства ближневосточного региона, не обладающие ядерным оружием, выразили разочарование по поводу отсутствия прогресса в деле ядерного разоружения и создания на Ближнем Востоке зоны, свободной от ядерного оружия, и, более широко, зоны, свободной от оружия массового уничтожения. За последние 15 лет это разочарование лишь возросло в связи с невыполнением направленной на всеобщее ядерное разоружение программы «Тринадцати практических шагов», согласованной на основе консенсуса на Обзорной конференции по рассмотрению действия ДНЯО (2000). Тем более что ряд арабских государств обусловил свое согласие на пролонгацию ДНЯО в 1995 г. именно принятием «ближневосточной резолюции».

Некоторые неядерные государства региона используют отсутствие прогресса в области ядерного разоружения в качестве оправдания для противодействия укреплению режима ядерного нераспространения, что, в частности, проявляется в отказе от подписания и ратификации Дополнительного протокола к соглашению о всеобъемлющих гарантиях МАГАТЭ. Так, Египет настаивает на том, что он не будет подписывать Дополнительный протокол, пока Израиль не присоединится к ДНЯО в качестве неядерного государства и не начнет переговоры о создании ЗСЯО на Ближнем Востоке. На Обзорной конференции 2010 г. Каир, выступавший в роли лидера стран Движения неприсоединения и «Коалиции новой программы» (что придавало его позиции дополнительный вес), в последний день работы конференции с трудом пришел к компромиссу с Вашингтоном, чтобы на специальной международной конференции по Ближнему Востоку (предложение о созыве которой вносилось еще в 1995 г.) начался переговорный процесс по созданию ЗСЯО в регионе.

Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН, призывающая к созданию ЗСЯО на Ближнем Востоке, была впервые предложена Египтом и Ираном в 1974 г. Аналогичные резолюции принимались каждый год на основе консенсуса (в том числе с участием Израиля) начиная с 1980 г. Однако, в то время как Египет и другие арабские страны считают, что наличие у Израиля ядерного оружия является одним из основных препятствий на пути обеспечения мира и безопасности в регионе, Израиль рассматривает ядерное разоружение как результат мирного соглашения, а не в качестве предварительного его условия.

Тель-Авив считает, и вполне справедливо, что если в регионе не будет установлен прочный мир на основе прямых переговоров между странами, договор о контроле над вооружениями или ЗСЯО будут малоэффективны. В свете враждебной позиции Ирана, Сирии и различных арабских организаций, таких как «Хизбалла», озабоченность Израиля собственной безопасностью естественна, и его потребность в ядерном сдерживании происходит как раз из такой озабоченности.

На сегодняшний день достигнуто широкое понимание того, что достижение мира, свободного от ядерного оружия, является желательной долгосрочной целью, которая может быть достигнута лишь постепенно. Последний шаг – переход от нескольких сотен ядерных боеголовок к нулевому уровню – будет особенно труден. К этому моменту должен быть предпринят ряд позитивных шагов, в том числе вступление в силу Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), а также заключение и ратификация всеми государствами Договора о запрещении производства расщепляющихся материалов (ДЗПРМ). Поэтому попытка навязать ликвидацию ядерного оружия какому-либо ядерному государству в качестве первого шага привела бы к провалу.

Аналогичным образом, с учетом ядерной программы Ирана и его отказа, наряду с другими государствами региона, признать существование Израиля, было бы нереалистично и контрпродуктивно ожидать, что последний в ближайшее время присоединится к ДНЯО в качестве неядерного государства. Вместо этого необходимо искать практические и сбалансированные меры по укреплению доверия в регионе. Возможно, одной из таких мер, как советует[3] Пьер Голдшмит, бывший заместитель директора МАГАТЭ, должно стать создание ЗСЯО на Ближнем Востоке на основе соглашения, обязывающего все государства региона, в частности Египет, Иран, Израиль, Йемен Саудовскую Аравию и Сирию (две последних страны еще даже не являются подписантами), ратифицировать ДВЗЯИ в течение согласованного периода времени. Преимущество создания ЗСЯО на Ближнем Востоке состоит в том, что она может стать первым конкретным шагом для укрепления доверия в регионе, вынося за рамки проблему израильско-палестинского конфликта и других региональных вопросов, которые вряд ли удастся скоро решить ко всеобщему удовлетворению.

Северо-Восточная Азия (КНДР)

Леон Сигал, директор Проекта коллективной безопасности в Северо-Восточной Азии, полагает[4], что у КНДР есть три варианта развития, каждый из которых по-своему отразится на состоянии безопасности соседней Южной Кореи и региона Северо-Восточной Азии в целом. Одним из вариантов является продолжение нынешней тенденции, которую можно условно назвать сдерживанием КНДР. При этом варианте она остается де-факто ядерным государством, наращивает свой ядерный арсенал и постепенно улучшает возможности средств доставки. Второй сценарий предусматривает установление постоянных отношений и постепенное сближение между Северной Кореей и тремя ее давними оппонентами – США, Южной Кореей и Японией. Третьим вариантом является исчезновение с политической карты мира КНДР в ее сегодняшнем виде. Согласно второму и третьему сценариям проблема ядерного арсенала Северной Кореи снимается сама собой, потому в данной статье будет рассмотрен первый, наиболее реалистичный вариант развития событий.

Сдерживание Северной Кореи – в политической, экономической и военной форме – практиковалось Соединенными Штатами и их союзниками со времен окончания Корейской войны. Однако сдерживание не смогло остановить северокорейскую ядерную программу. Напротив, Пхеньян давно утверждает, что именно подобный политический курс заставил его обратиться к возможностям ядерного сдерживания.

Таким образом, Северная Корея использовала ядерную угрозу со стороны США как оправдание для приобретения собственного ядерного оружия, с необычной прямотой заявив, что причиной развития ее военной ядерной программы стала «враждебная политика»[5] со стороны Вашингтона. Даже если Соединенные Штаты не разворачивают прямую агрессию против КНДР, военное присутствие США в регионе представляет для нее экзистенциальную ядерную угрозу[6].

Если Северная Корея откажется выполнять свои обязательства «отказаться от ядерного оружия и существующих ядерных программ», данные в сентябре 2005 г. в рамках шестистороннего совместного заявления, создание региональной ЗСЯО (Япония – Южная Корея)[7] могло бы предотвратить дальнейшее ядерное распространение в регионе и способствовать установлению большей транспарентности и стабильности в отношениях между соседними странами.

Такая ЗСЯО поднимет вопрос о зависимости Японии и Южной Кореи от американского расширенного ядерного сдерживания для обеспечения их безопасности и будет представлять собой создание дополнительного (к ДНЯО) барьера для пересмотра своего безъядерного статуса. Напомним, что как Япония, так и Южная Корея имеют потенциал и ноу-хау для создания ядерного оружия и ракет для его доставки. В отличие от Японии, Южная Корея дважды запускала программу по разработке ядерного оружия, что было вызвано беспокойством по поводу гарантий безопасности со стороны США. В первый раз – в ответ на принятие «доктрины Никсона», а второй раз – в ответ на заявление президента США Дж. Картера о выводе американских войск с полуострова.

Успех в этом предприятии зависит, главным образом, от восприятия Японией и Южной Кореей динамики развития северокорейской ядерной программы (увеличение Пхеньяном своего ядерного арсенала может значительно усложнить задачу), а также наращивания военной мощи Китаем. Последний является крупнейшим торговым партнером и экономическим покровителем Северной Кореи, обеспечивая бoльшую часть продовольственной помощи и весь объем нефти, необходимой для поддержания северокорейской экономики. Изолированное положение КНДР дает Китаю преимущество иметь буферное государство в Северо-Восточной Азии. Несмотря на давление, Пекин редко угрожает Пхеньяну публично, но поощряет его к участию в международных переговорах через оказание поддержки.

Возможным препятствием на пути создания двусторонней ЗСЯО в Северо-Восточной Азии может стать игнорирование возможности возникновения ядерной угрозы со стороны Китая и России. Китай уже проводит официальную политику неприменения ядерного оружия первым. Однако ядерный потенциал Китая, вероятно, в ближайшие годы будет расти, подгоняемый ускорением гонки вооружений в Южной Азии: ядерный арсенал Пакистана существенно увеличивается, и Индия, несомненно, будет стремиться к паритету. Ядерный потенциал России снижается, но Москва вновь вступила на путь повышения роли ядерного оружия в оборонной политике. Без обязательств Китая и России отказаться от угрозы и использования ядерного оружия найти поддержку ЗСЯО в данном регионе среди лидеров стран и общественности будет очень трудно.

Южная Азия (Китай, Индия, Пакистан)

В регионе Южной Азии Индия воспринимает соседний Китай как основную потенциальную угрозу национальной безопасности. Несмотря на многолетнее относительно мирное сосуществование и преемственную политику китайских режимов, которые не высказывали экспансионистских амбиций в отношении других стран региона, стратегическое внимание Индии по-прежнему сосредоточено на Китае.

Однако крупнейшим дестабилизирующим фактором в регионе остаются отношения Индии и Пакистана. Между ними сохраняются враждебные и напряженные отношения и риск ядерного конфликта уже давно считается достаточно высоким. Основной причиной двусторонней напряженности является Кашмир: его суверенитет оспаривается с 1948 г. В связи с поддержкой, которую Исламабад оказывает мусульманам на управляемой из Нью-Дели территории Кашмира, можно говорить о постоянном военном конфликте низкой интенсивности. Обеспокоенность Пакистана в сфере национальной безопасности сформировалась под воздействием трех факторов: обладания Индией ядерным оружием, создания ею арсенала ракет малой и средней дальности и поражений, понесенных от вооруженных сил Индии в двух из трех войн, особенно болезненного – в Восточной Бенгалии (ныне Бангладеше) в 1972 г.

В 1974 г. Индия провела взрыв «мирного» ядерного устройства, а затем, в мае 1998 г., Индия и Пакистан провели серию подземных ядерных испытаний. Пакистан утверждает, что его ядерная программа лишь восстановила силовое равновесие между странами, в то время как Индия рассматривает ее как вызов собственной безопасности и безопасности Китая. Следовательно, существует несоответствие между тем, как два государства понимают региональную стабильность и справедливый баланс сил. Это различие в восприятие провоцирует конкурентную гонку вооружений, как обычных, так и ядерных, и средств их доставки. Обе страны еще в 1980-е гг. вступили в гонку обычных вооружений, включая производство высокотехнологичного вооружения, такого как ракетные носители, способные доставлять ядерное оружие.

Официальные позиции Пакистана и Индии в области нераспространения заметно отличаются. Пакистан выдвинул серию предложений по региональной безопасности. Он неоднократно предлагал создание безъядерной зоны в Южной Азии и объявил о своей готовности участвовать в ядерном разоружении и подписать ДНЯО как неядерное государство, если Индия также пойдет на этот шаг. Он поддержал все предложения США о созыве многосторонней конференции для рассмотрения вопросов нераспространения в Южной Азии. Индия придерживается мнения, что решения по проблемам региональной безопасности должны быть найдены на международном, а не региональном уровне, поскольку ее главной заботой является Китай. Индия отвергла все предложения о созыве конференции, добиваясь выполнения требований, чтобы другие, в то время потенциальные, ядерные державы, такие как Иран и Северная Корея, были также приглашены, и заявляя, что региональные ограничения будут приемлемы только в том случае, если они будут приняты в равной степени и Китаем. Естественно, Вашингтон не мог дать свое согласие на участие Тегерана и Пхеньяна. В 1988 г. Нью-Дели выдвинул «план Ганди» по пересмотру ДНЯО, который Индия считает дискриминационным в отношении неядерных участников.

Хотя в регионе в целом сохраняется мирная ситуация, перспективы поддержания стабильности остаются проблематичными. Двусторонние меры по укреплению доверия и уменьшению вероятности военной конфронтации между Индией и Пакистаном весьма ограничены. То, что Индия воспринимает в качестве необходимого средства сдерживания Китая и Пакистана, для последнего выглядит как подавляющее превосходство соперника, которое он, естественно, должен нейтрализовать для обеспечения своей собственной безопасности. Таким образом, баланс сил в регионе носит динамичный характер, и национальные стратегии сдерживания основаны на сложных оценках каждой из сторон возможностей, намерений и реальных действий другой. Представляется, что в подобном стратегическом контексте, региональная стабильность может быть достигнута только посредством инструментов ядерного сдерживания.

Европа

Во время встречи министров иностранных дел НАТО в апреле 2010 г. со всей очевидностью было продемонстрировано, что существуют значительные разногласия по поводу основной миссии НАТО и целесообразности сохранения тактического ядерного оружия на территории Европы. Были представлены три основные точки зрения. Во-первых, НАТО должна оставаться региональным военным союзом, который фокусируется на территориальной целостности своих государств-членов. Во-вторых, НАТО, в первую очередь, региональный военный альянс, но его также следует использовать для гуманитарных интервенций, если ее государства-члены примут такое решение. В-третьих, НАТО – нечто большее, чем региональный военный союз, она является представителем «западных» ценностей и, следовательно, расширение членского состава и географической направленности оправдано присоединением государств-единомышленников по всему миру.

Разброс мнений среди этих трех позиций показывает, что члены НАТО не имеют общего понимания рисков и угроз. В то время как страны Центральной и Восточной Европы по-прежнему опасаются предполагаемой угрозы со стороны России, государства Западной и Южной Европы в большей степени ориентированы на вызовы безопасности, связанные с негосударственными акторами.

Результатом этих разногласий о природе современных угроз безопасности является отсутствие консенсуса по почти двумстам ядерным авиабомбам США, размещенным в Бельгии, Италии, Нидерландах, Турции и Германии. Страны Восточной Европы, такие как Польша, рассматривают это тактическое ядерное оружие как знак того, что Соединенные Штаты всерьез принимают свои обязательства по коллективной обороне, закрепленные в Статье V Устава НАТО. Возможно учитывая ядерные амбиции Ирана, Турция, как союзник США, также очень осторожно относится к возможности вывода американского ядерного оружия со своей территории. Кроме того, наблюдается общее беспокойство в Европе по поводу явного дисбаланса между двумястами единицами тактического ядерного оружия в распоряжении НАТО и тремя тысячами таких же единиц, которыми, по оценкам, владеет Россия.

В настоящий момент Германия возглавила движение по выводу американского тактического ядерного оружия из Европы. Эта задача была сформулирована в ноябре 2009 г. в виде соглашения между политическими партиями Германии, что явилось неожиданностью для многих стран – членов НАТО. Это коалиционное соглашение в сущности было попыткой завоевать поддержку внутри страны для продвижения программы ядерного разоружения. В Германии, как и во многих других европейских странах, большинство населения выступает за вывод тактического ядерного оружия с территории Европы. В феврале 2010 г. Нидерланды, Норвегия, Бельгия и Люксембург присоединились к призыву Германии о выводе ядерного оружия и вынесли этот вопрос на заседание НАТО в Таллинне.

Эксперты по безопасности считают, что, в отличие от позиции многих в Западной Европе, восточноевропейские лидеры не станут в ближайшем будущем поддерживать цели инициативы «Глобальный ноль» и упразднение всех видов ядерного оружия. Так, Жири Шнайдер из Пражского института исследований в области безопасности объясняет, что «в Восточной Европе существуют колебания по вопросу полного уничтожения и, особенно, вывода американского тактического ядерного оружия из Европы. Причина тому – беспокойство по поводу России. Если США выведут свое тактическое ядерное оружие, то что будет с российским ядерным оружием в [российской части] Европы? От него также надо избавляться, но этого нет даже в планах»[8]. Лидеры Восточной Европы выступают за американское присутствие в регионе и приветствуют любые формы участия США в европейской обороне, в том числе планы по размещению элементов системы ПРО в Болгарии и Румынии. Страх восточноевропейских государств, что за счет их безопасности Вашингтон «заигрывает» с Москвой, обострился после отказа Б. Обамы от планов строительства ПРО в Чехии и Польше. Напомним, что в июле 2009 г. известные восточноевропейские интеллектуалы подписали открытое письмо к американскому президенту, в котором они, ссылаясь на свои страхи, что Соединенные Штаты забывают про Россию, НАТО становится слабее, а влияние России в регионе растет, открыто высказали сомнение, что альянс придет на защиту региона, если какая-либо из стран подвергнется нападению.

Тем не менее, государственный секретарь США Х. Клинтон четко заявила, что никакого вывода ядерных вооружений не будет без соглашения с Россией по ее тактическому ядерному арсеналу в Европе. Для того чтобы достичь подобного соглашения, было бы полезным и необходимым шагом разрешить ситуацию с Договором об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Россия наложила мораторий на свои обязательства по договору, после того как страны – члены НАТО не ратифицировали адаптированный ДОВСЕ, в котором учитываются основные изменения, произошедшие в соотношении военных сил в Европе после распада Варшавского договора. С другой стороны, в качестве условия ратификации адаптированного ДОВСЕ страны НАТО требуют вывода российских войск из Грузии и Молдовы в соответствии со Стамбульскими обязательствами 1999 г.

Тем временем остается необходимость в надежных обязательствах США и НАТО по коллективной обороне, особенно востребованных Польшей и Турцией. Удовлетворение этой потребности потребует поиска таких путей развития архитектуры европейской безопасности, которые смогут ответить на современные вызовы и угрозы и одновременно избавиться от анахронизма ядерного мышления.

Россия

Эксперты Центра исследования проблем нераспространения им. Джеймса Мартина выделяют три основные миссии российского ядерного оружия[9]:

  • символическая: Россия рассматривает свое место в официальной «ядерной пятерке» в качестве важного элемента, определяющего место государства в формирующемся многополярном мире;
  • стратегическая: миссия предупреждения американского нападения с использованием ядерного оружия (реликт времен холодной войны);
  • конвенциональная: Москва оценивает вероятность конфликта с использованием сил общего назначения как наиболее реальную, а нанесение ограниченного ядерного удара более подходящим, чем использование инструментов международного права, коалиционных договоренностей или конвенциональных сил в их нынешнем состоянии.

Если первые две миссии теоретически не должны стать препятствием к участию России в процессе многостороннего ядерного разоружения, то в последнем случае все гораздо сложнее. Москва обеспокоена подавляющим преимуществом США в области высокоточных конвенциональных вооружений. Кроме того, планы Вашингтона по развертыванию системы противоракетной обороны в нескольких регионах мира вызывают озабоченность Москвы по поводу жизнеспособности собственной системы стратегического сдерживания и, в более широком плане, по поводу планов Белого дома на долгосрочную перспективу.

Администрация Б. Обамы, подобно предыдущей американской администрации, ревностно отстаивает свободу действий США в области противоракетной обороны. Например, в опубликованном в апреле 2010 г. «Обзоре политики США в области противоракетной обороны» (2010 Ballistic Missile Defense Review Report) отмечается, что «администрация [Б. Обамы] будет продолжать отвергать любые договоренности по ограничению противоракетной обороны США»[10]. Беспокойство Москвы вызывает расширение американской ПРО, в частности планы США по размещению передовых наземных комплексов SM-3 в Восточной Европе. Эти планы стали одним из основных препятствий в ходе переговоров по заключению нового Договора по СНВ. Чем больше США и Россия сокращают свои ядерные арсеналы, тем более важное и потенциально дестабилизирующее значение будут иметь эффективные стратегические системы противоракетной обороны.

Учитывая ограниченную производительность российской промышленности и опыт многолетних задержек с осуществлением программ модернизации вооруженных сил, планы Москвы по осуществлению быстрого переоснащения армии современными образцами военной техники и вооружений можно считать скорее оптимистическими, чем реалистическими. Поэтому в обозримой перспективе военное планирование в России по отношению к угрозам со стороны Соединенных Штатов и НАТО будет основываться на прежней концепции ядерного сдерживания.

Российское руководство рассматривает ядерное разоружение как отдаленную цель, теоретическое упражнение, а не программу действий. Такое отношение основано на вере в то, что ядерное оружие играет жизненно важную роль в контексте обеспечения национальной безопасности. Политика ядерного разоружения в основном в рамках контроля над вооружениями принимает форму поддержания стабильного стратегического баланса с Соединенными Штатами при снижении уровня ядерных арсеналов.

Озабоченность по поводу китайского субстратегического ядерного оружия является второй причиной для беспокойства России о надежности своего ядерного арсенала. Вероятно, именно это послужило поводом для выдвижения Москвой инициативы о придании Договору о ракетах средней и меньшей дальности 1987 г. универсального характера.

Что касается тактического ядерного оружия, то позиция России, озвученная в апреле с.г. постоянным представителем России при НАТО Дмитрием Рогозиным, остается неизменной: «Мы считаем, что определение дальнейшей судьбы тактического ядерного оружия возможно лишь после того, как оно будет возвращено на национальную территорию»[11]. Такая точка зрения, возведенная в принцип, не будет способствовать достижению компромисса по нестратегическим ядерным вооружениям двух стран, учитывая приведенный выше взгляд Соединенных Штатов на проблему.

США

Программная речь президента Б. Обамы в Праге[12], которую рассматривают как свидетельство изменения парадигмы ядерной политики США в сторону практической реализации целей ядерного разоружения, породила большие надежды и энтузиазм в разоруженческих кругах по всему миру. Однако здесь уместно было бы провести критический анализ того, имели ли продекларированные изменения характер подлинный и постоянный.

Видение нового курса политики ядерного разоружения президента Б. Обамы основывается на следующих восьми элементах, которые можно вычленить из его выступления.

1. Сокращение роли ядерного оружия в стратегии национальной безопасности США. Уменьшение значимости ядерного оружия для военно-стратегического планирования страны не означает автоматически разоружения, хотя государства, не обладающие ядерным оружием, последовательно отстаивают это требование на конференциях по рассмотрению действия ДНЯО. Существуют ядерные державы, например Китай, где ядерное оружие не играет наступательной роли в доктрине национальной безопасности. Пекин исповедует концепцию «ненанесения первого ядерного удара», и даже на ядерное нападение Китай, как предполагается, ответит через несколько дней, а не минут или часов.

Одновременно американский президент однозначно заявил, что США будут поддерживать потенциал надежного ядерного сдерживания до тех пор, пока другие делают то же самое. Это означает, что Соединенные Штаты не будут двигаться по пути ядерного разоружения в одностороннем порядке, а приступят к нему тогда, когда другие ядерные державы обязуются разоружиться, признаков чего на данный момент не наблюдается.

2. Новый договор по СНВ. Действительно, такое соглашение, о котором Б. Обама говорил как о неотъемлемом элементе ядерного разоружения, было подписано в апреле 2010 г. Однако, во-первых, это просто договор о сокращении вооружений и даже не призыв к демонтажу складируемых боеголовок. Исторический опыт свидетельствует, что практика содержания арсенала в 70 тыс. боеголовок не является разумной по двум причинам: 1) в нем нет необходимости по стратегическим соображениям, поскольку гораздо меньшее количество ядерного оружия необходимо для заранее определенных стратегических целей; 2) «холодная война» показала, насколько поддержание таких арсеналов было нерациональным и дорогостоящим. Поэтому новый Договор о СНВ является еще одной попыткой поддержать процесс контроля над вооружениями, мотивированной вышеуказанными причинами. До сих пор сохраняется практика снятия ядерных боеголовок с высокой боевой готовности на хранение в депо, что вряд ли может быть названо разоружением. Срок действия нового договора составляет семь лет. К моменту его завершения Б. Обама уже не будет президентом США, и нет гарантии, что его преемник будет продвигать идеи своего предшественника, – возможно, ядерное разоружение ожидает очередной тупик.

3. Ратификация ДВЗЯИ Сенатом США. За четырнадцать лет, прошедших с момента подписания администрацией Б. Клинтона Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, США его так и не ратифицировали. Обещание Б. Обамы не столь уж революционно по двум причинам. Во-первых, в настоящий момент Соединенным Штатам не нужны полевые ядерные испытания, поскольку их проведено более тысячи и после 1992 г., т.е. уже за 4 года до подписания ДВЗЯИ, США ядерные взрывы не проводили. Во-вторых, даже если Сенат ратифицирует договор, в отношении чего существуют серьезные сомнения, это будет просто выполнение международных обязательств, данных другим американским президентом годы назад. С этой позиции США не внесут значительного вклада в ядерное разоружение, хотя универсальный запрет на ядерные испытания, безусловно, необходим для целей «глобального ноля».

4. Договор о запрещении производства расщепляющихся материалов. Четвертый элемент программы разоружения Б. Обамы – добиться заключения ДЗПРМ, проект которого находится на рассмотрении в системе Конференции по разоружению в течение уже пятнадцати лет из-за отсутствия консенсуса между ее участниками. Опять же, большинство ядерных государств не нуждается в дальнейшем пополнении запасов расщепляющихся материалов, так как тех, что уже доступны, достаточно для производства тысяч единиц ядерного оружия. Более эффективным шагом стало бы не просто запрещение производства делящихся материалов оружейного качества, но и передача существующих запасов под международный контроль для использования в мирных целях.

Оставшимися элементами были: 5. укрепление ДНЯО, 6. основание международного банка ядерного топлива, с тем чтобы страны имели к нему доступ для загрузки гражданских реакторов, 7. создание эффективных механизмов правоприменения и 8. глобальные усилия по борьбе с угрозой ядерного терроризма. В связи с последним пунктом международная конференция на высшем уровне, состоявшаяся, как и было обещано американским президентом, в Вашингтоне в апреле 2010 г., разработала способы и средства для обеспечения сохранности уязвимых ядерных материалов по всему миру посредством обнаружения и уничтожения «черных рынков», перехвата нелегально перевозимых материалов и использования финансовых инструментов по пресечению незаконной торговли. Все страны, участвовавшие в саммите, подписали «дорожную карту» для достижения вышеупомянутых целей.

Наконец, даже если допустить, что Б. Обама действительно искренне привержен делу полного ядерного разоружения, нет уверенности в том, что его идеи будут поддержаны следующим президентом США. Как показывает прошлый опыт, любая новая администрация приходит в Белый дом со своей собственной повесткой дня и планами на будущее. Дж. Буш-мл. наглядно продемонстрировал это, когда отбросил международные обязательства предшествующих администраций США.

Заключение: перспективы «Глобального ноля» в свете региональных проблем

Ядерное сдерживание сегодня остается одной из ключевых составляющих военной стратегии на службе двух ядерных сверхдержав – США и России, а также других ядерных государств. Концепция сдерживания оправдывает не только сохранение ядерных арсеналов, но их постоянное совершенствование и модернизацию. Такой подход, разумный с точки зрения государственной безопасности, как представляется, противоречит идее безъядерного мира, которая привлекает все большее внимание и приобретает популярность среди всех государств.

Невзирая на поддержку политиков и широкой общественности, эксперты довольно осторожно оценивают перспективы будущего безъядерного мира. Проблема не в ошибочности идеи как таковой, а, скорее, в отсутствии соответствующих условий в более широком контексте. В дополнение к вышеуказанным проблемам на региональном уровне оппоненты идеи «глобального ноля» правильно отмечают, что ядерное оружие не может быть «изобретено обратно» и забыто. В соответствии с естественным ходом вещей оно должно быть вытеснено новым, более мощным видом оружия. Другим, уже техническим, препятствием является то, что процесс демонтажа ядерных вооружений занимает много времени даже при самых благоприятных обстоятельствах: существует не так уж много заводов по их утилизации[13], в то время как ядерных боеголовок и средств доставки – тысячи и тысячи.

Другим важным аспектом расширенного контекста международной безопасности является связь между ядерным и конвенциональным разоружением, а также между ними, с одной стороны, и региональными проблемами обеспечения безопасности – с другой, как это было проиллюстрировано выше на примерах Ближнего Востока, Южной и Юго-Восточной Азии. Представляется, что, если региональные проблемы останутся нерешенными, процесс ядерного разоружения в конечном итоге потеряет свой позитивный характер: если структуры безопасности на основе ядерного сдерживания будут разрушены, ядерное разоружение, взятое изолированно, не в состоянии предложить им замену, тем самым создавая неопределенность и даже вызывая к жизни более сложные дилеммы безопасности, чем те, что оно призвано решить. Поэтому маловероятно, что многостороннее ядерное разоружение (не говоря уже о «глобальном ноле») может быть достигнуто в отсутствие международной стратегической стабильности и взаимного доверия с сильным режимом ядерного нераспространения в качестве центрального элемента.


[1] Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта "Особенности глобализационной стратегии США и их влияние на политику безопасности России в многополярном мире", проект 09-03-00771 a/р.

[2] Gottemoeller, R. On behalf of President Barack Obama, “Opening Statement at the Third Session of the Preparatory Committee for the 2010 Nuclear Non-proliferation Treaty Review Conference” (United Nations, New York, NY, May 5, 2009), p. 1. – http://www.state.gov/t/vci/rls/122672.htm.

[3] Goldschmidt, P. Let's Start with a Nuclear-Test-Free Zone in the Middle East. Carnegie Endowment for International Peace. – http://www.carnegieendowment.org/publications/index.cfm?fa=view&id=40711#10.

[4] Sigal, L. Political prospects for a NWFZ in Northeast Asia. The Nautilus Institute. – http://www.nautilus.org/publications/essays/napsnet/sr/political-prospects-for-a-nwfz-in-northeast-asia.

[5] U.S. remains hostile towards DPRK: newspaper. English Xinhua. – http://news.xinhuanet.com/english/2009-12/22/content_12687930.htm.

[6] DPRK FM on Its Stand to Suspend Its Participation in Six Party Talks for an Indefinite Period. KCNA. – http://www.kcna.co.jp/item/2005/200502/news02/11.htm.

[7] Sigal, L. Political prospects for a NWFZ in Northeast Asia.

[8] Stracansky, P. Eastern Europe Resists Disarmament. IPS. http://ipsnews.net/news.asp?idnews=51528.

[9] Engaging China and Russia on Nuclear Disarmament, ed. by Cristina Hansell and William C. Potter. Monterey: Monterey Institute of International Studies. April 2009. PP. 3-4.

[10] “Ballistic Missile Defense Review Report,” U.S. Department of Defense. – http://www.defense.gov/bmdr/docs/BMDR%20as%20of%2026JAN10%200630_for%20web.pdf, р. 34.

[11] Рогозин призвал США вывести тактическое ядерное оружие из Европы. Известия.Ру. – http://www.izvestia.ru/news/news238811?print.

[12] “Remarks by President Barack Obama. April 5, 2009. Hrdcany Square, Prague, Czech Republic,” The White House. President Barack Obama, http://www.whitehouse.gov/the_press_office/Remarks-By-President-Barack-Obama-In-Prague-As-Delivered/.

[13] «Информация, которая нам известна об утилизации ядерного оружия основном исходит от Пантекс, американской компании, ответственной за демонтаж и безопасное хранение устаревших американских ядерных боеголовок. Аналогичные объекты в Великобритании и Франции более закрытые, а о заводах России, являющейся, по мнению экспертов, наиболее крупным игроком в этой сфере, почти ничего не известно». См.: “Tracking nuclear proliferation,” PBS Newshour/. – http://www.pbs.org/newshour/indepth_coverage/military/proliferation/dismantle.html.



Назад
Наш партнёр:
Copyright © 2006 - 2008 интернет-издание 'Россия-Америка в XXI веке'. Все права защищены.
Разработка сайта - Alezar Design Studio