Россия и Америка в XXI веке
Россия и Америка в XXI веке На главную О журнале Свежий выпуск Архив Контакты Поиск
Подписаться на рассылку наших анонсов

E-mail:
№3, 2015

ФАКТОР ПОСТСОВЕТСКОГО ПРОСТРАНСТВА В РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ

Е. Б. Анашкина,
кандитат исторических наук,
старший научный сотрудник Центра региональных проблем
Института США и Канады РАН,
e-mail:

Аннотация. В статье даётся характеристика основных направлений политики США в отношении государств постсоветского пространства в период президентства Б.Обамы. Особое внимание уделено реализации политики США в условиях возникновения политического кризиса на Украине и его последствиям для российско-американских отношений. Рассмотрен подход администрации к взаимоотношениям с государствами СНГ, а также проанализированы оценки американских экспертов роли и места России на постсоветском пространстве.

Ключевые слова: США, Россия, российско-американские отношения, постсоветское пространство.

THE FACTOR OF THE POST-SOVIET SPACE IN RUSSIAN-AMERICAN RELATIONS

Anashkina Ekaterina,
Ph.D. (History),
Senior Research Fellow,
Institute for the U.S. and Canadian Studies
Russian Academy of Science
e-mail:

Annotation. The article describes the main directions of U.S. policy towards post-Soviet States during the presidency of B. Obama. Special attention is paid to the implementation of U.S. policy in conditions of political crisis in Ukraine and its consequences for Russian-American relations. Analyzed assessment administration approaches to relations with the CIS States in the American political and academic community , as well as evaluation of American experts the role and place of Russia in the post-Soviet space.

Keywords: United States, Russia, CIS, Russian-American relations.

Взаимоотношения США с государствами постсоветского пространства определяются задачами обеспечения национальных интересов США в регионе, а именно: сохранения режима безопасности на Ближнем Востоке, укрепления взаимоотношений европейскими союзниками, развития экономических связей, главным образом поиска альтернативных поставщиков энергоресурсов на европейский рынок в целях снижения зависимости европейских партнёров от поставок из России.

В основном все три вышеуказанные направления так или иначе реализуются в двусторонних взаимоотношениях США с крупными государствами в СНГ. В европейском регионе и на Кавказе США основное внимание стали уделять Украине, Грузии и Азербайджану, в Средней Азии – Казахстану, который, по мнению американских политиков, используя свое геополитическое положение, может претендовать на региональное лидерство.

США признают, что реализация их внешнеполитических задач в регионе должна учитывать фактор мощного российского влияния на постсоветском пространстве, которое в своей основе имеет не только исторические корни, но и сохранившиеся межгосударственные политические и экономические связи. В то же время, США стремятся проводить собственную политику, налаживая партнерские двусторонние отношения в первую очередь с теми государствами, чьи лидеры ведут сбалансированную внешнюю политику и стремятся, с одной стороны, развивать добрососедские отношения с Россией, а с другой – ищут максимального сближения с Западом. Результатом такой политики становится постепенное мягкое замещение созданных Россией экономических и политических институтов.

Развитие сотрудничества государств постсоветского пространства с Россией в США воспринимается как попытка реставрации новой «Российской империи». В частности, оценивая смещение приоритетов в российском внешнеполитическом курсе в сторону укрепления связей России с государствами постсоветского пространства, эксперты Фонда «Наследие» отметили, что «российский президент, который назвал распад Советского Союза величайшей геополитической катастрофой XX столетия, ищет экономических и политических союзников с целью восстановить влияние России в традиционной зоне её исключительных интересов, а также уравновесить влияние в регионе США, ЕС, Китая». Американские политики с настороженностью принимают проекты региональной интеграции, инициированные Россией, такие как ОДКБ, ЕврАзЭС, Таможенный союз, ШОС, пытаясь нивелировать их роль, противопоставляя возможности сотрудничества с ЕС, НАТО.

Например, оценивая перспективы вхождения государств Закавказья в ЕврАзЭС, Дж. Робертс и А. Коэн прямо говорят о том, что это «не только подорвёт прозападную ориентацию Закавказья, способствуя дальнейшему ослаблению политической независимости Грузии, Азербайджана и Армении, но и может иметь негативные побочные эффекты для европейской безопасности, торговли и инвестиций. Это повлияет на ту часть мира, которая является жизненно важной для экономических интересов и безопасности Запада. США и Европа имеют немного времени для выработки стратегии с тем, чтобы уравновесить наступление России и защитить эти государства». Таким образом, в глазах американских экспертов ЕврАзЭС выглядит как «антизападный цивилизационный проект, инициированный политическими лидерами, мышление которых было сформировано ещё в советскую эпоху, и которые стремятся вернуть регион в прошлое».[17]

Решение проблем безопасности в регионе

В целях обеспечения региональной стабильности после вывода основных контингентов американских войск из Афганистана, а также размещения и использования военных баз для проведения вооружённых операций на Ближнем Востоке, Соединённые Штаты стремятся расширять взаимодействие и сотрудничество с государствами Средней Азии, отводя им в свете их важного геостратегического положения роль военного плацдарма в регионе.

Еще в 2011 г. в администрации президента Обамы была сформулирована стратегическая инициатива по развитию азиатского региона, получившая название «Новый шёлковый путь». Хотя, на первый взгляд, концепция предполагала широкую экономическую интеграцию региона в глобальную экономику, энергетическое сотрудничество, а также меры по укреплению региональной безопасности для всех государств, её ядром оставалось развитие Афганистана.

Идеологи концепции «Нового шёлкового пути» рассчитывали на то, что она в полной мере получит своё воплощение после 2014 г., когда военное присутствие американцев в Афганистане будет в большей части свёрнуто. Как отметил Роберт Хорматс, заместитель госсекретаря по вопросам экономики, энергетики и сельскому хозяйству, «основой концепции «Нового шёлкового пути» является идея, что, если Афганистан успешно интегрируется в экономику региона, ему будет проще привлекать частные инвестиции, продолжать развиваться и извлекать выгоду из своих огромных минеральных ресурсов. Кроме того, это откроет новые экономические возможности перед жителями Афганистана… Интеграция Афганистана в регион, а также интеграция самого региона в глобальную экономику пойдут на пользу проживающим здесь народам, так как результатом развития международных связей и торговли будет экономический рост»[11].

В то же время в США полагают, что экономический рост и политическое развитие государств Средней Азии могут привести к появлению более надёжных партнёров в преодолении глобальных вызовов – от пресечения путей распространения оружия массового уничтожения и борьбы с незаконным оборотом наркотиков до обеспечения энергетической безопасности. Энергетические ресурсы Средней Азии могут стать фактором стабильности и предсказуемости в глобальной экономике, обеспечивая разнообразие источников, рынков и транзитных путей доставки энергоносителей, открывая новые экономические перспективы перед самим регионом.

Признавая важное значение стран Средней Азии для своих национальных интересов, Соединённые Штаты поддерживают становление полностью суверенных, стабильных демократических государств, интегрированных в мировую экономику и сотрудничающих друг с другом, с США и другими государствами в регионе для укрепления своей безопасности и стабильности.

Наращивание потенциала Афганистана в борьбе с наркотиками и противостоянии терроризму при одновременном обеспечении безопасной обстановки для народа страны один из главных приоритетов для США. Вашингтон большое внимание уделяет поддержке среднеазиатскими государствами сил коалиции в Афганистане. Оказываемая ими помощь простирается от поставок электроэнергии в Кабул до поставок продовольствия и медикаментов, строительства школ и больниц. США рассчитывают на всех партнёров в Средней Азии, а также и на поддержку России в транзите военных грузов через регион для снабжения войск коалиции в Афганистане. Существует большой потенциал создания Северной сети снабжения для улучшения транспортной инфраструктуры и стимулирования торговых маршрутов, связывающих Центральную и Южную Азию, что окажет долгосрочное благотворное воздействие на экономику.

В обеспечении региональной стабильности в Средней Азии США отдают приоритет не отдельному региональному лидеру, а ОБСЕ, и призывают эту организацию играть более активную роль. Афганистан лишь один в цепи конфликтов, в которых ОБСЕ, по мнению американских политиков, может и должна играть более значимую роль. Это – усилия по укреплению безопасности границ, борьба с незаконным оборотом наркотиков, расширение законной торговли и содействие экономическому развитию. Для решения указанных задач ОБСЕ должна быть наделена возможностями более эффективного реагирования на кризисы в рамках самой же организации.

Американские политики осознают, что после ухода военных контингентов США из Афганистана сфера интересов США в Центральной Азии будет сужаться, в то же время Вашингтон должен гарантировать, что регион не станет источником транснациональных угроз, а также не допустить развития региональных конфликтов и появления нестабильных государств. Учитывая это, важным для американской администрации остаётся вопрос, какие силы займут их место, кто станет гарантом безопасности в регионе, можно ли в данном случае рассматривать в качестве такого гаранта Россию. В данном вопросе США рассматривают альтернативные варианты.

Администрация Обамы большое внимание уделяет сотрудничеству с Казахстаном. Признавая достижения этой страны в социально-экономическом развитии, США намерены в дальнейшем поддерживать развитие многоотраслевой экономики Казахстана в рамках Программы экономического развития и Инициативы развития государственно-частного экономического партнерства между Казахстаном и США.

Соединенные Штаты поддерживают появление Казахстана в качестве ведущего мирового производителя урана. Соединенные Штаты и Казахстан выразили намерение укреплять сотрудничество в области ядерной энергетики и развития альтернативных источников энергии.

В США регион все чаще пытаются рассматривать через призму геополитического соперничества с Россией и Китаем. Американские эксперты отмечают снижение роли России и говорят об этом как о достижении политики США. В то же время растущая экономическая роль Китая в регионе приковывает пристальное внимание американских политиков. Ряд исследователей предлагают возможность использования сотрудничества с Китаем чтобы не допустить возвращения России в регион.

В то же время Китай постепенно становится одним из самых влиятельных игроков в центральноазиатском регионе, хотя пока его влияние прежде всего обусловлено экономическим сотрудничеством. Что касается обеспечения региональной безопасности, то американские исследователи отмечают противоречивость деятельности Шанхайской организации сотрудничества и высказывают сомнения по поводу её способности обеспечить безопасность в регионе после ухода американских войск из Афганистана. Тем не менее в кругах американских политологов вызывает опасение тот факт, что в долгосрочной перспективе политика Китая в регионе может привести к вытеснению отсюда США.

Анализируя политику США, России и Китая в регионе, Э. Уимбуш, старший директор Фонда Маршалла «Германия - США», приходит к выводу, что форма геостратегической борьбы за Центральную Азию в начале XXI века изменилась. Свои интересы в этом регионе начинают рассматривать другие игроки, например, Индия, Иран, Турция, что впоследствии может серьёзно изменить расстановку сил в регионе. По оценкам эксперта, Россия.. растеряла почти всё прежнее могущество и влияние за исключением ядерного потенциала, время России в Средней Азии стремительно проходит, и, поэтому не Россия является крупнейшей региональной державой, на которую будут ориентироваться государства Средней Азии, в то время как влияние Китая в регионе стремительно растёт.[20]

По мнению ведущего эксперта Фонда «Наследие» по вопросам России и Евразии Ариэля Коэна, США заинтересованы в отсутствии в Средней Азии вообще какого-либо регионального лидера, устанавливающего правила игры, которые не согласуются с интересами безопасности США, а также реализацией коммерческих планов американских корпораций. Говоря об интересах США в регионе, А. Коэн прямо указывает на то, что один из главных интересов американцев и их союзников – обеспечить распространение идеологии и ценностей Запада в противовес исламскому радикализму или доминированию авторитарных рынков таких стран как Россия и Китай.[7]

Исследователь не видит другой альтернативы для США, как реализация активной политики вовлечения для решения первоочередных целей: обеспечения безопасности, экономического развития и укрепления демократических институтов. В противном случае, считает А. Коэн, США и их союзники окажутся не у дел в самом сердце Евразии, что в последствие может сказаться на усилении давления со стороны России на Балтийские государства, которые США рассматривают в качестве восточных дверей в Европу.

Эксперт выступил с резкой критикой политики Б. Обамы в регионе. По его мнению, Обама оставил без внимания постсоветское пространство в целом. В течение всего периода его нахождения у власти Белым домом не было выработано последовательной стратегии в отношении Евразии, в то время как вся деятельность США в этом регионе была подчинена решению вопросов обеспечения транзита для проведения военной операции в Афганистане, а также политикой «перезагрузки» российско-американских отношений.[7]

А. Коэн обращает внимание на то, что, несмотря на возросшее экономическое влияние Китая, вопросы обеспечения безопасности в регионе всё-таки пока остаются за Россией. По мнению Коэна, Шанхайская организация сотрудничества, как платформа российско-китайского сотрудничества может стать в будущем серьёзной силой в сердце Европы. США, чтобы сохранять значимые позиции на Евразийском пространстве в нынешнем веке, должны проводить более активную политику в регионе, выстраивать отношения с ключевыми для здесь государствами – Казахстаном и Узбекистаном[7].

Таким образом, в политико-академическом сообществе можно наблюдать относительное единство взглядов в отношении будущего региональной безопасности в Средней Азии. Настораживает то обстоятельство, что Россия не воспринимается США в числе вероятных партнёров, способных обеспечить региональную стабильность.

Сторонников сотрудничества с Россией в регионе немного, однако, они стараются объективно и прагматично оценивать роль исторически сложившихся межгосударственных взаимоотношений среднеазиатских республик и России. В частности, Джэффри Манкофф, заместитель директора программы "Россия и Евразия" в Центре стратегических и международных исследований, отмечает, что «поскольку доминирование России уже не является главной угрозой стабильности в Центральной Азии (а тем более интересам США в этом регионе), у Вашингтона нет особых причин рефлекторно противодействовать более широкому присутствию в регионе России, которая помогла бы здешним государствам охранять свои границы, бороться с наркотрафиком и боевиками».

Манкофф полагает, что «Россия только выиграла бы от выхода Центральной Азии на мировые рынки, тогда как слабая Центральная Азия с её проблемами могла бы представлять опасность для России. Поэтому, к поиску решений проблем этого региона США должны привлечь всех соседей Центральной Азии. Из них именно России суждено играть центральную роль в этих процессах, по крайней мере в краткосрочной и среднесрочной перспективе. Благодаря своему значимому военному присутствию, Россия может реально участвовать в обеспечении безопасности в этом регионе после вывода американских войск из Афганистана, и эту возможность США должны использовать»[2].

Американские политики осознают, что сегодня США не имеют таких привлекательных идей для среднеазиатских государств, как для Восточной Европы. США должны смириться с тем, что продвижение принципов свободного рынка, демократии, прав человека в Средней Азии не будет столь быстрым как в Восточной Европе в 1980-х – 90-х гг. В отличие от Восточной Европы США не имеют намерений способствовать интеграции стран средней Азии с НАТО или Евросоюзом, списания долгов, что бы способствовало экономическому росту этих государств. Пока в Средней Азии не будет региональной организации включающей соответствующие страны и отстаивающей принципы региональной безопасности и демократии говорить о сотрудничестве с Евросоюзом также не приходиться.

Экономические факторы сотрудничества

С новым звучанием в американских политических кругах поднимается проблема сотрудничества в области энергетики с постсоветскими государствами Закавказья и Средней Азии. Привлекательна для Вашингтона и возможность использования энергетических ресурсов региона – нефти и газа в качестве альтернативы ближневосточным и российским энергоресурсам. Американские лидеры поддерживают альтернативные проекты энергетического сотрудничества, ориентированные, прежде всего, на развитие прямого сотрудничества Запада и государств Закавказья и Средней Азии в этой отрасли с целью минимизации зависимости Европы от российских энергоносителей.

Энергетические кризисы и скачки цен наглядно продемонстрировали США необходимость освоения новых ресурсов углеводородов и маршрутов их распределения по всему миру для удовлетворения растущего спроса. С точки зрения Соединённых Штатов глобальная энергетическая безопасность – ключ к миру и процветанию. Придавая этому вопросу особую важность, в администрации Обамы была введена должность специального представителя по вопросам энергетики в Евроазиатском регионе.

Расширение Каспийского трубопроводного консорциума и осуществление проекта «Казахстанская каспийская транспортная система», по мнению американских политиков, сулит увеличение объема поставок нефти с каспийских месторождений на мировые рынки. США также обращают внимание на потенциал Туркменистана и Узбекистана, обладающих богатыми запасами углеводородов. США начали сотрудничество с Туркменистаном в направлении наращивания добычи природного газа. По оценкам американских политиков, Узбекистан также имеет значительные собственные запасы углеводородов и производит примерно столько же природного газа, что и Туркменистан. США особо подчёркивают, что Узбекистан расположен в сердце Средней Азии, и значительная часть инфраструктуры региона – автомобильные и железные дороги, линии электропередачи и трубопроводы – проходит через его территорию, что даёт этой стране возможность расширить свой экспорт, например в КНР, не делая при этом крупных инвестиций в новую инфраструктуру.

На прошедших в середине лета 2014 слушаниях, посвящённых энергетическому сотрудничеству, в Палате представителей американского Конгресса обсуждался вопрос о возможностях развития среднеазиатского региона а также государств Закавказья в качестве альтернативного поставщика энергоносителей на европейский рынок. В американских кругах очень озабочены тем обстоятельством, что более трети поставок газа в Европу составляет российский газ. Американские эксперты и политики неоднократно поднимают вопрос о необходимости снижения зависимости европейских государств от поставок газа из России и переориентацию на иных поставщиков.

Бывший заместитель помощника госсекретаря по делам Европы и Евразии, Дэвид Меркель, выступая на слушаниях в Конгрессе, заявил, что поскольку Москва сохраняет свои рычаги влияния на Европу, то задача США поддержать политику государств Каспийского региона направленную на сохранение и наращивание своей роль на европейском рынке[13]. Казахстан, Узбекистан и Туркменистан - три среднеазиатских республики, обладающие значительными запасами углеводородов, поэтому, как считает Меркель, США необходимо развивать проект Транскаспийской газовой системы, который не предполагает участия России. В частности, идёт речь о том, что политика США будет направлена на поддержку ослабления влияния России в пользу укрепления связей с Азербайджаном среднеазиатских государств.

По мнению Меркель, укрепление сотрудничества между Баку, Астаной и Ашхабадом при поддержке США, повысило бы возможность использования ресурсов Каспийского моря и могло бы противостоять попыткам Москвы и Тегерана препятствовать развитию альтернативных газопроводов реализуемых Азербайджаном[13]. Корпорация частных иностранных инвестиций должна пересмотреть свою деятельность в средней Азии в пользу расширения разведывательных работ и добычи газовых месторождений в Узбекистане и Туркменистане.

Меркель призвал американского президента уделять больше внимания двусторонним отношениям со среднеазиатскими государствами и выразить готовность поддержки реализации проектов по энергетическому сотрудничеству в регионе между среднеазиатскими странами и Азербайджаном с целью выхода на европейские рынки.

Стоит отметить, что одним из ключевых государств в сотрудничестве по данному направлению является Азербайджан. США признают безусловное выгодное геостратегическое положение Азербайджана, граничащего одновременно с Россией и Ираном, и, таким образом, представляющего ключевой стратегический интерес для США и стран Запада по формированию будущего взаимодействия Европы и Ближнего Востока, а также совместных усилий по противодействию каким-либо кризисным явлениям, частым для данного региона. Азербайджан также рассматривается в качестве важного стратегического пункта для обеспечения доступа Западных держав к богатствам Евразийского континента, будь то энергетика, транспортные пути, либо военные цели. Богатые запасы нефти и газа по мнению американских политиков могут быть альтернативой российскому сырью и обеспечить энергетическую безопасность Европы. Оценивая потенциал поставок газа из Азербайджана в сочетании с поставками из Ирана, Ирака и Туркменистана, американские эксперты приходят к выводу, что они смогут полностью обеспечить потребность в углеводородах Турции и Южной Европы, что в перспективе поставит под сомнение реализацию Россией таких проектов как «Южный поток», либо «Турецкий поток».

На прошедших в феврале 2015г. слушаниях в Палате представителей американского Конгресса по обсуждению интересов США во взаимодействии с Азербайджаном, ключевая роль этого государства была представлена ещё и с точки зрения того, что позиция Азербайджана важна, т.к. сейчас он находится между двумя серьёзными угрозами трансатлантическому союзу: с одной стороны агрессивной экспансией России, с другой – ростом исламского радикализма на Ближнем Востоке.

Выступая на слушаниях, С. Корнелл, директор Института Центральной Азии – Кавказа в Университете Джона Хопкинса, отметил, что «государства Средней Азии и Закавказья, в особенности Азербайджан, испытывают давление с двух сторон. Задача противодействия империализму Путина, который распространяется за пределы Украины, требует жёсткой стратегии, направленной на укрепление государств, граничащих с Россией и, особенно, сохранения, открытого коридора «Запад-Восток» в Центральной Азии. Азербайджан является уникальным в том, плане, что в основе его государственности светская форма, лидеры Азербайджана демонстрируют ориентацию на западные ценности. В этом ключе Азербайджан можно рассматривать в качестве противовеса соседнему шиитскому Ирану, как «бастионы против Москвы, и Исламского радикализма на Ближнем Востоке».[8]

В то же время, по мнению американских экспертов выполнить роль балансира Азербайджану могут помешать растущие негативные тенденции во внутриполитическом развитии страны, а именно нарушение принципов демократии и прав человека. Американские эксперты едины во мнении, что США нуждаются в корректировке своего подхода во взаимоотношениях с Азербайджаном в пользу более сбалансированной политики в обеспечении приоритетов безопасности, энергетического сотрудничества и демократизации региона. Из этого следует, что США намерены дать понять азербайджанским властям, что Америка готова к сотрудничеству при условии демонстрации азербайджанской элитой приверженности к проведению либеральных экономических реформ и соблюдению принципов демократии и прав человека в стране.

Украинский политический кризис как фактор соперничества США и России

Одно из решений проблемы обеспечения европейской безопасности США видят в более активной интеграции стран постсоветского пространства в западноевропейские политические и экономические институты, и выступают в поддержку данных процессов. В противовес российским проектам интеграции США активно поддерживают интеграционные программы, инициированные американскими партнёрами, например программу «Восточное партнёрство», инициированную ЕС в 2008г. в отношении шести государств постсоветского пространства: Белоруссии, Украины, Грузии, Молдовы, Армении и Азербайджана, и направленную на интеграцию этих государств в европейское социально-экономическое и политическое пространство.

Новая инициатива в перспективе предусматривала заключение двусторонних соглашений об ассоциации стран-партнёров с ЕС. Фактически страны, которым была адресована вышеуказанная программа, оказались перед выбором: либо Запад, либо Россия. М. Троицкий и С. Чарап оценивая восприятие в западных политических кругах идеи «Восточного партнёрства» пришли к выводу о том, что «борьба» за присоединение стран «Восточного партнерства» к одному из конкурирующих торговых блоков все чаще рассматривается как возвращение к классическому соперничеству времен холодной войны. Под таким углом зрения Россия все чаще видится западным союзникам авторитарной, антизападной державой, которая усиливает нажим на соседей, недавно получивших независимость и стремящихся к демократии.

Реализация в таком ключе инициативы «Восточное партнёрство» содержала конфликтный потенциал. По мнению исследователей сложилась «интеграционная дилемма», когда для России, оказавшейся исключённой из интеграционных процессов, открытых её соседям, интеграция превратилась в игру с нулевой суммой. «Пытаясь вовлечь постсоветские государства во взаимоисключающие интеграционные проекты, Запад и Россия ставят эти страны – часто непреднамеренно – в условия игры с нулевой суммой. Она приводит к углублению социально-политических противоречий, замедлению реформ и демократических преобразований в стране-кандидате».[3]

США являются активным сторонником включения ряда бывших советских государств – Украины и Грузии в НАТО, поскольку уверены, что членство в НАТО станет важным шагом на пути к интеграции этих государств в евроатлантическое сообщество. Во время саммита стран-членов Североатлантического альянса в 2008г. Соединенные Штаты заняли ясную позицию: НАТО должно принять эти страны в План действий по подготовке к членству. НАТО должно ясно дать понять, что оно приветствует стремление Грузии и Украины к членству в НАТО и предлагает им ясный путь вперед к этой цели. Бывший американский посол в России М. Макфол в связи с развитием украинского кризиса призвал американские власти оказывать более серьезную поддержку Украине, содействию деверсификации ее экономики, проведению военных реформ и борьбе с коррупцией.

По его мнению, в такой же поддержке нуждаются также Грузия и Молдавия. НАТО должна выступить гарантом безопасности для этих государств. Действия НАТО должны быть поддержаны размещением сил в приграничных государствах, усилением подготовки вооруженных сил, а также снижением энергозависимости стран НАТО от России. Макфол признавая существующую военную угрозу для граничащих с Россией стран, отметил, что "европейцы должны укрепить свою оборону, а западные правительства и компании должны прекратить оказание помощи модернизации российской армии", - пишет он.[12]

Параллельно содействию реализации инициативы присоединения государств постсоветского пространства к северо-атлантическому альянсу США оказывают им активную поддержку в рамках военных программ, направленных на обучение, переоснащение национальных вооружённых сил. Программы военной помощи направлены на содействие реформированию вооружённых сил этих государств в соответствии со стандартами НАТО. Так, например, при поддержке США на Украине формируются соответствующие стандартам НАТО Объединённые силы быстрого реагирования. При этом Объединенные силы быстрого реагирования в США видят в качестве основы будущих Вооруженных Сил Украины и главным носителем их боевого потенциала в мирное время. Основное их предназначение определяется американскими источниками целями предотвращения и сдерживания возможной агрессии против Украины, немедленного реагирования на вызовы и угрозы, вооруженные конфликты с целью их нейтрализации и недопущения перерастания в локальную (региональную) войну.

Грузинские офицеры, военные чиновники из министерства обороны также получили возможность пройти обучение в американских военных школах. Кроме того, дополнительно американские инструкторские бригады прибыли в Грузию для проведения обучения военных в области логистики, медицинской помощи, совершенствования инструктажа и развёртыванию военных подразделений. США обучили и экипировали грузинскую пехотную бригаду, которая активно участвовала в военных операциях США в Ираке.

Возникновение кризиса на Украине стало ярким показателем нерешенности проблемы конструктивного взаимодействия США на постсоветском пространстве. Возложив большую часть ответственности за возникновение украинского политического кризиса на Россию, с момента его начала США взяли на себя роль внешнего арбитра и предпочли «делегировать полномочия» по его разрешению странам ЕС, прежде всего Германии и Франции, понимая, что, возникший как внутриполитический конфликт между сторонниками и противниками европейской интеграции, кризис на Украине, породил новый очаг напряжённости в Европе, затронув в том числе и интересы национальной безопасности России.

Вашингтон поддержал стремление Украины к интеграции с ЕС и осудил поддержку Россией сторонников отказа от подписания Соглашения об ассоциации. По словам государственного секретаря США Дж. Керри, во время визита в Германию в ноябре 2014г. «Решающее значение имеет то, что Германия и США стоят на стороне нашего партнера и выступают в защиту суверенитета и независимости Украины. На карту поставлены послевоенное мировое устройство и порядок после падения Берлинской стены, от которого выиграли миллионы людей по всему миру».[1]

В то же время, в Вашингтоне понимали, что разрешение политического конфликта будет зависеть от позиции и действий России в регионе. Однако, США не были готовы к вероятному осложнению взаимоотношений с Россией в связи со сложившейся ситуацией. Поэтому, Дж. Керри подчеркнул, что «решающее значение имеет возобновление конструктивных отношений с Россией в случае, если Москва готова совершить необходимые шаги. В интересах всех нас, чтобы Россия, Европа, США и Канада сумели сплотиться для борьбы с глобальными проблемами, такими, как экстремизм, распространение ядерного оружия и инфекционных заболеваний, и получать выгоду от мира, стабильности и экономического сотрудничества».[1]

Перерастание политического кризиса в гражданскую войну, присоединение Крыма к России было воспринято в американском политико-академическом сообществе как угроза европейской безопасности.

В связи с украинским кризисом в академическом сообществе эксперты всё чаще начинают обращать внимание на необходимость корректировки американского внешнеполитического курса в Евразии, что напрямую затронет и постсоветское пространство, а также определения места и роли России в регионе.

Так, Э. Уайс, эксперт фонда «Карнеги», призывает американскую администрацию к более прагматичным решениям в отношении выработки принципов взаимодействия с бывшими советскими республиками, объединившихся в Содружество независимых государств. Приводя пример вооруженного грузино-южноосетинского конфликта в августе 2008г., когда с молчаливого одобрения США грузинские войска подвергли массированному артобстрелу столицу Южной Осетии и попытались войти на неподконтрольные территории непризнанной республики, что вызвало вооружённое вмешательство России, Уайс делает вывод, что Америка не должна упускать из виду тот факт, что для реализации её интересов необходимы искусная дипломатия и аккуратное сохранение баланса в отношениях с Москвой, а не только пустое позерство и фразы о сдерживании российского неоимпериализма».[18]

Эксперты консервативного крыла, в частности Фонда «Наследие», обратили внимание на необходимость США больше внимание уделить укреплению европейской безопасности, а именно усилению военного сотрудничества с партнёрами по НАТО, развитию системы ПРО в Европе, пересмотру и заморозке российско-американских договорённостей по СНВ, а также содействию энергетической независимости европейских государств.

Анализируя российскую политику в период кризиса на Украине, исследователи Фонда «Наследие» Л. Коффи и Д. Кочис сделали вывод о том, что «конечная цель России состоит в том, чтобы удержать Украину от интеграции в трансатлантическое сообщество. Россия также хочет закрепить успех, достигнутый сепаратистскими силами в Восточной Украине с долгосрочной целью контролировать все территории, которые входили в состав Новороссии в XIX веке».[6] Согласно позиции данных исследователей, «Россия смогла использовать ситуацию в Восточной Украине в свою пользу, рассчитывая на то, что Запад не будет отвечать каким-либо значительным образом. Пора признать, что имперские амбиции России не имеют никаких ограничений и разработать стратегию соответственно».[6]

Результатом подобных выводов становятся рекомендации администрации Обамы в корректировке своей внешнеполитической стратегии в отношении России в направлении усиления конфронтации, а именно: разработке новой дипломатической стратегии для борьбы с Россией, в основе которой должно быть признание на официальном уровне провала политики «перезагрузки». За этим признанием, с точки зрения экспертов, должно последовать продолжение курса на маргинализацию России в международных форумах, особенно в «Большой двадцатке», активное участие США в развитии глобального свободного рынка энергоносителей в целях устранения барьеров для американского экспорта. Результатом этой политики должно стать снижение энергетической зависимости Европы от России.

В области решения проблем региональной безопасности, Л. Коффи и Д. Кочис призвали американские власти увеличить помощь украинским военным и предоставить оборонительное вооружение для украинских Вооруженных Сил и продолжить практику заранее запланированных совместных учений между США, НАТО, и Украиной.

Оценивая договор о сокращении стратегических вооружений (СНВ) как «в корне ошибочным», «резко подрывающим безопасность США и их союзников» и одновременно «дающим Москве значительное стратегическое преимущество в Европе», эксперты призывают американские власти пересмотреть его необходимость и приостановить его действие.[6]

В целом, в основе предлагаемого консервативными экспертами подхода заложена все та же пресловутая стратегия «игры с нулевой суммой», в использовании которой Запад часто обвинял Россию. Выгоды от ее реализации для развития Украины и других государств постсоветского пространства весьма сомнительны, поскольку фактически данный подход предполагает разрушение социально-экономических и военно-политических связей с Россией и их заменой на взаимоотношения с евроатлантическими институтами, не принимая в расчет национальную специфику.

Следует отметить, что в отношении внешнеполитической стратегии на постсоветском пространстве в экспертном сообществе США, как консервативного, так и либерального толка сложился определенный консенсус по вопросам взаимодействия с государствами СНГ и противодействию влияния России в регионе. Говоря о выработке новой евразийской стратегии, директор российской и евроазиатской программы Центра стратегических исследований (CSIS), Э. Качинс, обращает внимание о необходимости учёта ряда серьёзных уроков, который преподал кризис на Украине. Один из этих уроков состоит в безответственной убеждённости ЕС в подписании соглашения об ассоциации с Украиной, которое бы препятствовало Киеву иметь тесные торговые связи с Москвой, включая и взаимоотношения с Таможенным союзом. По мнению Э. Качинса, «никогда не было, нет и не будет экономически и политически жизнеспособно для Украины выстраивать взаимоотношения с Западом в ущерб отношениям с Россией и наоборот.

Большинство других государств, граничащих с Россией, как например Казахстан или Азербайджан, должны также найти баланс в своих экономических и политических связях с Москвой, Брюсселем и Вашингтоном так же как и остальными ключевыми игроками включая Китай и Турцию. Если США действительно стремятся к многополярности, достижению положительных результатов, то необходимо это воплощать это в практических действиях, вместо того, чтобы демонизировать Москву за мышление игры с нулевой суммой».[8] Качинс обращает внимание на то, что Евразия - это по-настоящему многополярный континент, где постсоветские государства стремятся укреплять свои связи на разных направлениях, что является сутью их внешней политики и стратегии безопасности. В качестве примера реализации такой мультивекторной стратегии Качинс видит Казахстан, который имеет весьма протяжённые границы как с Россией, так и с Китаем.

Однако Э. Качинс приходит к заключению, что угрозы Москвы независимости и суверенитету своих соседей вряд ли ослабнет, поэтому США следует выработать комплексную стратегию экономической, политической и военной поддержки государств Закавказья (Грузии, Азербайджана, Армении), Средней Азии (Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Узбекистана Туркменистана), а также Белоруссии, Молдавии и Украины. И первым шагом, по мнению эксперта, необходимо выяснить, каково видение каждым из вышеуказанных государств американской стратегии в отношении каждого из них. Это означает, что США должны слушать и вступать в реальный диалог, а не настаивать на проведении такой политики, которая, по мнению самих США отвечает национальным интересам государств постсоветского пространства. США следует принять, что каждое государство может самостоятельно определить свои национальные интересы, хотя это и не означает, что США должны удовлетворить все желания этих государств.

По мнению эксперта, преимущество США состоит в том, что они могут стать внешним балансиром и вследствие этого никогда не будут восприниматься в качестве прямой угрозы территориальной целостности каждого из этих государств. Ключом реализации поставленной задачи Качинс видит экономическое развитие региона, когда «рынок станет окончательным арбитром, а новые торговые маршруты будут оказывать всё большее влияние в новой Евразии». В данной ситуации США смогут с выгодой использовать свой потенциал внешнего балансира, чтобы сосредоточиться на превращении в посредника для всех евразийских государств, что в свою очередь будет способствовать укреплению суверенитета и независимости этих государств, которые в настоящий момент подвергаются угрозе доминирования со стороны России.[9]

Западу придется согласиться с тем, что модель, работавшая в Центральной и Восточной Европе, не подходит для постсоветского пространства; институциональные договоренности должны быть приемлемы для России, чтобы иметь шанс на успех. Однако и Москве придется строго придерживаться рамок, которыми эти новые договоренности ограничат ее влияние в регионе, и отказаться от военного вмешательства в дела соседей.

Как отметили С. Чарап и Дж. Шапиро, если Запад продолжит настаивать на том, что единственный путь к стабильности и безопасности в Европе – принятие соседних с Россией стран в евроатлантические структуры, то в действительности угроза стабильности и безопасности в Европе будет только расти.[4]

Уже к концу 2014г., по мере затягивания конфликта, в американском политико-академическом сообществе усиливаются голоса за активное вмешательство США в ситуацию на Украине. Большинство американских экспертов не видело другой альтернативы для США, как реализация активной политики вовлечения для решения первоочередных целей: обеспечения европейской безопасности, экономического развития и укрепления демократических институтов на Украине. В противном случае, аргументировали они, США и их союзники окажутся не у дел в самом сердце Евразии, что в последствие может сказаться на усилении давления со стороны России на Балтийские государства, которые США рассматривают в качестве восточных дверей в Европу. Основными инструментами американского вмешательства должны были стать оказание финансовой и военно-технической помощи Украине, а также сохранение действия санкций с целью наказания России за поддержку ополченцев в ДНР и ЛНР.

За агрессивной риторикой в защиту национальных интересов США и их союзников в Европе от угрозы, якобы исходящей от попыток России разделить сферы влияния на постсоветском пространстве, противостоять НАТО и пр., отчетливо вырисовывается понимание того, что для Европы и США прозападная Украина представляет собой инструмент геополитического сдерживания России. Киев в случае его укрепления может стать для США средством оказания давления на Москву. А победа украинских правительственных войск на востоке Украины с точки зрения американского истеблишмента стала бы важным идеологическим триумфом для либерально-демократических сил внутри самой России.

К началу 2015г. в американском экспертном сообществе все более обсуждаемым становится вопрос о выработке единой стратегии с европейскими союзниками, которая бы обеспечила противодействие реализации Россией своей политики на постсоветском пространстве.

В частности, в своем докладе на слушаниях комитета по международным отношениям в Сенате в марте 2015г. вице-президент Атлантического совета Дэймон Уилсон заявил, что «США должны возглавить выработку общей стратегии трансатлантического сообщества, тем самым обеспечив для европейской Украины выход их кризиса».[19] Возлагая всю ответственность за вооруженный конфликт на востоке Украины на Россию, в качестве главной его причины Уилсон называет внешнеполитический курс президента РФ Путина В.В. По мнению Уилсона, затягивание кризиса на Украине и его перерастание в войну стало возможным потому, что США не воспрепятствовали действиям России. Убежденный в том, что только США способны сплотить Европу и выработать единую стратегию по противодействию России, Уилсон подчеркивает, что любая стратегия должна обеспечивать немедленную значительную экономическую и военную помощь как для Украины так и для любой другой уязвимой страны в ближайшей перспективе, и в то же время оставить открытой дверь для вступления в ЕС и НАТО для Украины, Молдавии и Грузии.[19]

По мнению Уилсона, реализация трансатлантической стратегии также зависит и от решения вопросов экономической интеграции, создания европейской энергетической системы. В связи с чем, США следует оказать активную поддержку создания Европейского энергетического союза, в который бы вошли Украина и Молдова, а также провести переговоры с ЕС по Трансатлантической торговле и инвестиционному партнерству, открытого для других европейских государств, которые имеют глубокие и всеобъемлющие соглашения о свободной торговле с ЕС, в частности Украины, Молдовы и Грузии.

Предложенная Уилсоном стратегия американской политики в Европе и на постсоветском пространстве исключала диалог с Россией в принципе, поскольку базировалась на признании угрозы со стороны России европейской безопасности. Уилсон призвал к более решительному противодействию и дипломатическому влиянию России, аргументировав это тем, что, по его мнению, «пока Украина находится в эпицентре текущей борьбы ... Путин присматривается к двум крошечным нациям, которые посмели встать на его пути: Молдова и Грузия. Новая агрессивная позиция России проявляется в активных дипломатических усилиях по поддержке российского влияния в других странах, особенно в Юго-Восточной Европе, с целью подрыва нынешних европейских интеграционных процессов. Суммируя вышеизложенное, Уилсон делает вывод, что «США должны отвечать на агрессию в Восточной Европе путем консолидации Южной Европы. Это означало бы приглашение Черногории вступить в НАТО, взятие обязательств по разрешению внутренних конфликтов в Македонии, и активизации усилий по выстраиванию стратегического партнерства с Сербией и Кипром».[19]

На признании политики России в отношении постсоветского пространства, в частности подхода к разрешению внутриполитического конфликта на Украине, как основной угрозы европейской безопасности и попытке пересмотра сложившейся после Второй мировой войны миропорядка, строится аргументация большинства американских экспертов.

Так, Стивен Пайфер, ведущий эксперт Института Брукинса также высказался за необходимость выработки многовекторной стратегии, чтобы по его словам «предотвратить нарушение Россией суверенитета и территориальной целостности Украины, а также противостоять в целом конфронтационному подходу Москвы».[8]

Реализацию данной стратегии Пайфер видит, во-первых в укреплении возможностей НАТО сдерживать угрозы со стороны России в отношении членов альянса, в особенности прибалтийских стран. Во-вторых, Запад должен оказать финансовую поддержку Украине для продолжения проведения реформ. Чтобы избежать финансового коллапса Украины со стороны США и ЕС потребуется обеспечение решения МВФ расширения финансирования программ поддержки Украине. В-третьих, Пайфер видит обязательным условием реализации данной стратегии в необходимости сохранения санкций в отношении России до тех пор, пока Москва не продемонстрирует стойкой приверженности урегулированию конфликта на востоке Украины путем переговоров и предпримет меры для реализации достигнутых договоренностей. В-четвертых, Соединенные Штаты должны обеспечить увеличение военной помощи Украине, в том числе и оборонительного оружия. Оказание этой помощи следует произвести при условии, если сепаратисты, либо Россия нарушат соглашение о прекращении огня, или, если Москва не выполнит условия Минских соглашений, заключенных в феврале 2015г.[15]

Сторонники вмешательства призывали американские власти оказывать большее давление на Россию.

Особо обсуждаемым в американском экспертном сообществе стал вопрос об оказании со стороны США военной помощи украинской армии. В феврале 2015г. американскими учеными, экспертами Атлантического совета, Института Брукинса, Чикагского совета по международным отношениям в сотрудничестве с бывшими военными чиновниками Пентагона был подготовлен доклад «Что должны сделать США и НАТО для сохранения независимости Украины и сопротивления агрессии России». Авторы доклада призвали администрацию Обамы направить в течение трех лет порядка $3 млрд., а также оборонительные вооружения и технику на Украину с целью обеспечения сдерживания и противодействия российской политики путем повышения рисков и издержек для России. «США и НАТО должны реагировать, чтобы одновременно поддержать Украину и оказать противодействие неприемлемому вызову со стороны России европейской безопасности. Это потребует большего объема военной помощи, включающей в т.ч. и летальное оружие, но не используемое для наступательных целей. Цена любого промедления для Запада будет только возрастать. Если Запад не будет действовать более решительно, в перспективе он может столкнуться с продолжением российского вторжения (на Украину – ЕА), возможно, попыткой России перекроить границы и дальнейшего запугивания соседей с целью принятия ими протектората России».[16]

В целом, внешнеполитический курс американских властей в отношении кризиса на Украине вызывает поддержку в экспертном сообществе. Продолжая обвинять Москву в поддержке вооруженного конфликта на Украине, США обуславливают продолжение сотрудничества с Россией достижением приемлемого для них консенсуса по разрешению кризиса на Украине.

Выступление В. Нуланд, помощника государственного секретаря по делам Европы и Евразии, в ходе слушаний, состоявшиеся в марте 2015 в Палате представителей по вопросу политики США на Украине, продемонстрировало наличие четкой стратегии администрации в отношении данного региона.

Нуланд заявила о серьезной финансовой поддержке, выделяемой США на поддержку экономики Украины и преодоления кризиса. Так, по словам Нуланд «с момента начала кризиса, Соединенные Штаты выделили почти $355 миллионов в дополнение $1 млрд. кредита в мае 2014г. на повышение энергетической безопасности страны, борьбу с коррупцией; а также на укрепление украинской пограничной службы и армии, а также порядка $118 млн в поддержку безопасности и политических реформ. Более того для достижения заявленных целей, президентский бюджет включает запрос на 2016 финансовый год еще $513.5 млн - почти в шесть раз больше, чем запрос на 2014 финансовый год. Сегодня США работают с Европой и МВФ по укреплению экономики Украины и поддержки осуществления плановых реформ правительства. Нуланд заявила, если Украина будет продолжать добиваться конкретных успехов в реализации свей программы экономических реформ, администрация США будет готова провести работу с Конгрессом, чтобы рассмотреть вопрос о предоставлении дополнительного кредита в размере до $1 млрд в конце 2015 года .

Нуланд приветствовала Минские договоренности по урегулированию кризиса на Украине и отметила ведущую роль в их достижении немецкого канцлера А. Меркель и французского президента Ф. Олланда. Что касается роли России в реализации Минских договоренностей, то как было отмечено «обязательства России предельно чисты, и выбор за Россией... Мы будем судить о России по ее действиям, а не по ее словам». В то же время Нуланд подтвердила о ведущихся между США и европейскими союзниками переговорах о усилении санкций против России, если Минские договоренности окажутся под угрозой срыва.

Важным в речи Нуланд стало заявлении о необходимости увеличения финансирования на так называемое противостояние российской пропаганде. На поддержку независимых СМИ, обучение журналистов и прочие расходы в 2015 финансирование было увеличено почти на 50% по сравнению с 2014г. Нуланд выступила с предложением о еще большем увеличением этих расходов на 2016г.[14]

США с середины 2015г. активно подключились к разрешению ситуации на Украине. После встречи на высшем уровне в Сочи, в мае 2015г. между госсекретарем Дж. Керри и министром иностранных дел РФ С. Лавровым Нуланд находясь с визитом на Украине озвучила официальную позицию США в разрешении кризиса. США привержены полной реализации Минских соглашений и готовы углублять участие в оказании сторонам помощи в достижении результата —от полного прекращения огня и отвода армии до линии контроля, обеспечение контроля над границами, а также в политической части. Нуланд заявила, что США намерены усилить свое участие в обеспечение минских соглашений вместе с европейскими партнерами.

США поддержали действия украинских властей по внесению поправок в конституцию, способствующих децентрализации управления

В июле 2015г. во время своего визита на Украину В. Нуланд выступила перед членами украинского парламента, убеждая их в необходимости принятия данного решения, аргументировав это тем, что децентрализация власти на Украине приближает ее законодательство к европейским стандартам и имеет решающее значение для построения европейского государства. Также, внесение поправок в конституцию должно послужить достижению более прагматичной цели, а именно: выполнение Украиной требований Минских соглашений в части внесения изменений в конституцию относительно формы государственного устройства станет мощным сигналом для мятежных восточных областей, а также поддерживающей их России, для ответных действий в выполнении Минских соглашений.

Позиция США также дает четкий сигнал, что США готовы использовать свое влияние на украинские власти в части соблюдения ими минских договоренностей. Ответные действия, а именно использования своего влияния на власти ДНР и ЛНР по выполнению своей части Минских соглашений, США ожидают с российской стороны.

В то же время в экспертном сообществе сложилась отдельная категория учёных которая, руководствуясь принципами «реальной политики», пытается призвать «горячие головы» не обострять международную обстановку из-за кризиса на Украине и, в то же время, обратить внимание на круг более серьезных международных проблем, решение которых зависит от конструктивного взаимодействия России и США.

Анализируя сложившуюся ситуацию вокруг Украины, а также ее влияние на российско-американские отношения, Н. Андерсон приходит к выводу, что «крупные геополитические интересы есть у обеих сторон. Но это не основополагающие интересы, а лишь инструментальные. Это средство для достижения целей, а не цель сама по себе. Исход украинского конфликта не представляет угрозы для существования России или Запада». Андерсон считает, что, хотя этот конфликт может привести к таким действиям как поставки оружия, военной техники и предоставление финансовой помощи, но ни Россия, ни США и их европейские союзники даже не помышляют о вступлении в войну друг с другом ради Луганска или Донецка.[5] У двух сторон разные и конфликтующие интересы в плане исхода гражданской войны, но обе они заинтересованы в недопущении прямой конфронтации.

В то же время, ситуация на Украине обострилась до такой степени, что для России и США «не проиграть» стало важнее, чем «победить». Ни одна из сторон не желает платить за победу и одновременно не желает признать поражение. По мнению Андерсона, работу по окончанию гражданской войны на Украине необходимо начать с внешнего соглашения между вмешивающимися сторонами, причем такое соглашение должно быть шире договоренностей о прекращении огня типа Минск-1 и Минск-2. Внешние договаривающиеся стороны должны открыто признать, что у Запада и России есть своя, вполне законная заинтересованность в исходе конфликта. Для достижения такого урегулирования потребуются компромиссы от обеих сторон, в том числе, признание того, что Украина не может быть ни сателлитом Российской Федерации, ни протекторатом Запада. Также потребуются обязательства об отказе от провокационных действий военных в Восточной Европе и о прекращении военной помощи воюющим сторонам.[5]

Внутреннее урегулирование конфликта станет возможно только тогда, когда посторонние силы прекратят свое вмешательство в дела Украины.

Анализируя новейшую историю российско-американских взаимоотношений, сложившихся после окончания холодной войны, в контексте современных международных отношений, президент Совета по международным отношениям Лесли Гелб также приходит к выводу, что сейчас у двух стран больше общих интересов, нежели противоречий, и призывает американское правительство избрать в отношениях с Россией политику, которую ученый называет «разрядка плюс», в рамках которой необходимо создать концепцию и механизм совместного решения проблем вместо того, чтобы решать их отдельно друг от друга.[10]

По мнению Гелба, чтобы это новое дипломатическое партнерство стало результативным, стороны, во-первых, должны подойти к нему с реалистичным настроем. Соединенные Штаты должны признать, что Россия является великой державой, и вести себя с ней соответственно. Вашингтону придется более чутко реагировать на интересы и взгляды Москвы, особенно на ее границах. А Кремль должен будет признать следующее: чтобы к России относились как к великой державе, ей придется действовать более ответственно, беря на себя обязательства по выполнению совместно принятых решений.

Во-вторых, обе стороны должны признать, что у них есть вполне реальные общие и взаимодополняющие интересы. Сейчас это совершенно очевидно, когда речь заходит о региональных проблемах, о борьбе с терроризмом и о распространении ядерного оружия. Обеим сторонам следует понять, что решение лежит в дипломатической плоскости, в отзывчивом отношении и в компромиссах, но не в боевых действиях.[10]

Результат реализации стратегии «разрядка плюс» Гелб видит во-первых, в сохранении целостности и независимости стран на российской периферии, во-вторых, внимание со стороны США к российским интересам в этих регионах и в-третьих, в совместных действиях России и США по более общим вопросам, таким как нестабильность на Ближнем Востоке и терроризм.

По мнению Гелба, «Россия нуждается и заслуживает гарантий того, что ее исторические интересы будут соблюдаться и сейчас, и в будущем. В этом случае она будет демонстрировать подлинную сдержанность. Проявлять отзывчивость к интересам России и призывать к осторожности ее соседей не значит обрекать их на жизнь под властью Москвы. На самом деле, признание российских интересов — единственная возможность для соседних государств со временем получить больше свободы и независимости от России».[10]

Что касается отдельных государств постсоветского пространства, в частности Грузии и Украины, то Гелб рекомендует их рассматривать в качестве некой буферной зоны и воздерживаться от соблазна поглотить их в политическом или экономическом плане. А это означает предоставление большей автономии восточной Украине.

В США понимают, что их политика в регионе не должна выглядеть как противостояние исторической роли России или растущей роли Китая, США не должны выглядеть как государство, которое пытается решать, что хорошо для правительства и народов постсоветских республик. В ближайшей перспективе США будут стараться делать упор на развитие двусторонних отношений с каждым из государств, делая особый акцент на энергетическом сотрудничестве, поощряя проникновение в регион американского и европейского частного бизнеса, деятельность которого, будет способствовать выстраиванию и укреплению экономических связей региона со странами Запада.

Большинство представителей американского политико-академического сообщества уверены в том, что для взаимодействия с Россией в предстоящие годы в равной мере потребуются твердость и последовательность. Запад должен сплотиться и действовать сообща в разрешении кризиса, и оказать сопротивление давлению России на своих соседей. США будут ориентироваться на выработку совместной с европейскими партнерами стратегии в отношении постсоветского пространства. Американские власти уверены, что США следует сохранить возможность долгосрочного партнерства с Россией, однако при этом США должны решительно защищать свои интересы.

Список литературы

[1]. Керри Дж. Новая холодная война? // Frankfurter Allgemeine Zeitung, Германия, 11.11.2014 // http://inosmi.ru/world/20141111/224200425.html

[2]. Манкофф Дж. Политика США в Центральной Азии после 2014г. //Pro et Contra, т.17, №1-2, январь-апрель 2013, с.41-57.

[3]. Троицкий М.А., Чарап С. Дилемма интеграции на постсоветском пространстве // Россия в глобальной политике, 07.11.2013

[4]. Чарап С., Шапиро Дж. Как избежать новой холодной войны // Россия в глобальной политике, 14.10.2014

[5]. Anderson N. The Agreement That Will Save Ukraine// The National Interest, 22.06.2015 http://nationalinterest.org/feature/the-agreement-will-save-ukraine-13156

[6]. Coffey L., Kochis D. Russia’s Invasion of Ukraine: the U.S. Needs a Strategy, 26 November 2014. ( http://www.heritage.org/research/reports/2014/11/russias-invasion-of-ukraine-the-us-needs-a-strategy)

[7]. Cohen A. Iran Threatens U.S. Interests in the South Caucasus Testimony before the subcommittee on Europe and Eurasia, Committee on Foreign Affairs, U.S. House of Representatives, 5.12. 2012

[8]. Cornell Svante E. Azerbaijan: U.S. Energy, Security, and Human Rights Interests Given before the United States House of Representatives Committee on Foreign Affairs Subcommittee on Europe, Eurasia and Emerging Threats. February 12, 2015 http://docs.house.gov/meetings/FA/FA14/20150212/102956/HHRG-114-FA14-Wstate-CornellS-20150212.pdf

[9]. Cuchins A. Obama Needs a Eurasa Strategy 24.05.2014 / http://csis.org/publication/obama-needs-eurasia-strategy

[10]. Gelb Leslie Russia and America: Toward a New Detent// The National Interest, May-June, 2015 // http://nationalinterest.org/feature/russia-america-toward-new-detente-13077

[11]. Hormats Robert D. The United States' "New Silk Road" Strategy: What Is It? Where Is It Headed?" Adress to the SAIS Central Asia-Caucasus Institute and CSIS Forum, Washington DC, 29.09.2011 (http://www.state.gov)

[12]. McFaul M. Confronting Putin’s Russia // The New York Times, 24.03.2014 // http://www.nytimes.com/2014/03/24/opinion/confronting-putins-russia.html

[13]. Merkel D. The Development of Energy Resources in Central Asia. House Foreign Affairs Committee, Wensday May, 21, 2014 http://docs.house.gov/meetings/FA/FA14/20140521/102248/HHRG-113-FA14-Wstate-MerkelD-20140521.pdf

[14]. Nuland V. Ukraine Under Siege 4 March 2015 http://docs.house.gov/meetings/FA/FA00/20150304/103087/HHRG-114-FA00-Wstate-NulandV-20150304.pdf

[15]. Pifer Steven Russian Aggression against Ukraine and the West’s Policy Response // US Senate Committee on Foreign Relations Subcommittee on Europe and Regional Security Cooperation. March 4, 2015. http://www.foreign.senate.gov/imo/media/doc/030415_Pifer_Testimony.pdf

[16]. Preserving Ukraine’s Independence, Resisting Russian Aggression: What the United States and NATO Must Do? // The Atlantic Council of the United States, February, 2015. http://www.thechicagocouncil.org/sites/default/files/UkraineReport_February2015_FINAL.pdf

[17]. Roberts J.M., Cohen A., Blaisdell J. The Eurasian Union: Undermining Economic Freedom and Prosperity in the South Caucasus // http://www.heritage.org/research/reports/2013/11/the-eurasian-union-undermining-economic-freedom-and-prosperity-in-the-south-caucasus

[18]. Weiss A.S. Ukraine: Responding to a Meltdown // The National Interest, December, 5, 2013

[19]. Wilson Damon M. A Transatlantic Strategy to Deter Putin’s Aggression // US Senate Committee on Foreign Relations Subcommittee on Europe and Regional Security Cooperation. Hearing on Russian Aggression in Eastern Europe: Where Does Putin Go Next After Ukraine, Georgia and Moldova? March 4, 2015. http://www.foreign.senate.gov/imo/media/doc/030415_Wilson_Testimony.pdf

[20]. Wimbush E. The United States and Central Asia House Subcommittee on Europe and Eurasia, Hearing “US Engagement in Central Asia” Committee on Foreign Affairs, U.S. House of Representatives, 24.07.2012 (archives.republicans.foreignaffairs.house.gov)



Назад
Наш партнёр:
Copyright © 2006-2016 интернет-издание 'Россия-Америка в XXI веке'. Все права защищены.