РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ ПРИ АДМИНИСТРАЦИИ ОБАМЫ: ПЕРВЫЕ ИТОГИ, ТРУДНОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Подлесный П.Т., к.и.н., ведущий научный
сотрудник Института США и Канады РАН
Данилова Т. Ю., аспирант Института США
и Канады РАН
e-mail:
Аннотация. Статья содержит анализ внешнеполитического курса администрации Б. Обамы. Изучены первые итоги двусторонних отношений при новой администрации, обозначены трудности в отношениях США и России при осуществлении «перезагрузки».
Ключевые слова: Россия, США, политика, перезагрузка.
The Institute of USA and Canada Studies:
of Russian Academy of Sciences
Pavel Podlesniy
Ph.d., Chief research fellow,
The Institute of USA and Canada Studies
of Russian Academy of Sciences
Tanyana Danilova
postgraduate student,
The Institute of USA and Canada Studies
of Russian Academy of Sciences
e-mail:
Annotation. The article contains analysis of the foreign- policy of Obama's administration. The first results of bilateral relationships at new administration are studied, difficulties in relationships at realization of "reset" policy are designated.
Key words: Russia, U.S.A., policy, reset.
При анализе внешнеполитического курса администрации Б. Обамы в целом, и в отношении нашей страны в частности, следует иметь в виду, что все ключевые фигуры администрации высказали принципиальные позиции по этим проблемам в своих выступлениях и публикациях еще до избирательной кампании в США осенью 2008г., а затем и в ходе ее. Важнейшим элементом этих позиций является признание того, что какова бы ни была конфигурация баланса сил в мире, Соединенные Штаты более не смогут располагать в нем безраздельным влиянием и свободой рук, что воспринималось ими как само собой разумеющееся после окончания холодной войны. В своей книге «Дерзость надежды: мысли о возрождении американской мечты», Б. Обама особо подчеркнул, что за истекшие после холодной войны годы Соединенные Штаты так и не смогли выработать какую-то цельную долгосрочную стратегию в сферах внешней политики и национальной безопасности, которая учитывала бы всю глубину произошедших в мире, в частности в России, фундаментальных перемен: «Без ясно изложенной стратегии, которую общественность поддерживает и мир понимает, у Америки будет недоставать легитимности – и, в конечном счете силы, – необходимой для того, чтобы сделать мир безопаснее, чем он есть. Нам необходимо пересмотреть основу внешнеполитического курса, которая сравнится по смелости и охвату с послевоенными политическими концепциями Трумэна и возможностями нового тысячелетия, такая основа, которая направит применение силы и выразит наши самые смелые глубокие идеалы и убеждения».[1] (подчеркнуто мною. – П.П.)
В ней же он сформулировал и некоторые составляющие такой стратегии. Во-первых, любой возврат к изоляционизму или внешнеполитическая программа, которая отрицает необходимость время от времени использовать военную силу, не будут работать: «Глобализация делает нашу экономику, наше здоровье, и нашу безопасность заложниками событий на другой стороне света. И ни одна другая страна на планете не имеет таких возможностей формировать мировую систему или построить консенсус вокруг нового комплекса международных правил, которые расширяют масштабы свободы и личной безопасности и экономического благополучия. Нравится нам или нет, но если мы хотим сделать Америку более безопасной, нам надо помочь сделать мир более безопасным».[2]
Во-вторых, условия безопасности, с которыми Америка сталкивается сегодня и будет сталкиваться завтра, фундаментальным образом отличаются от тех, что существовали пятьдесят, двадцать пять или даже десять лет назад. На первый план вышли новые вызовы национальной безопасности США: терроризм, ядерное распространение, слабые и разрушающиеся государства, коррупция, потепление климата, борьба за энергетические и иные ресурсы. Это требует перестройки вооруженных сил страны, иных способов использования военной силы. У Соединенных Штатов есть право применять односторонние военные акции для ликвидации непосредственной угрозы их безопасности – при условии, что под такой угрозой понимается страна, группировка, либо личность, которая активно готовится нанести удар по объектам США или союзников, и имеет или получит возможность нанести этот удар в ближайшем будущем. «Аль-Каида» подходит под эти критерии, и Америка может и должна наносить ей упреждающие удары, где только возможно. Кроме того, пока Россия и Китай сохраняют свои крупные армии и не избавились полностью от инстинкта давить на всех силой, пока горстка стран-изгоев готова напасть на другие суверенные государства, как С.Хуссейн напал на Кувейт в 1991 году, Соединенным Штатам придется «…иногда выполнять роль шерифа поневоле, всемирную роль. Это не изменится – да и не должно». «Однако, – пишет далее Обама, – я убежден, что, как только мы выйдем за рамки самообороны, почти всегда в наших стратегических интересах действовать многосторонне (подчеркнуто мною – П.П.). …Действовать многосторонне означает делать то, что делали Дж.Буш-старший и его команда во время первой войны в Персидском заливе, – заниматься тяжелой дипломатической работой для получения максимальной международной поддержки наших действий и обеспечения того, что наши действия будут способствовать еще лучшему признанию международных норм».[3]
В-третьих, самое важное – необходимость объединения усилий многих государств с тем, чтобы лишить террористов доступа к оружию массового уничтожения. В этом контексте Обама высоко оценивает известную программу Нанна-Лугара: «После падения Советского Союза, главную опасность для Соединенных Штатов представляет – не считая случайного запуска ракет – переход ядерных материалов и технологии в руки террористов или государств-изгоев, что могло быть результатом стремительного экономического падения России, коррупции среди военных, обнищания российских ученых и пришедших в негодность систем охраны. По программе Нанна-Лугара, Америка предоставляла средства для ремонта этих систем, и хотя программа вызвала опасение у тех, кто привык мыслить категориями холодной войны, это оказалось одним из самых ценных вложений, какое мы только могли сделать, чтобы защитить себя от катастрофы».[4]
И, наконец, Б. Обама высказался за расширения помощи слабо развитым государствам и против навязывания демократии извне, тем более силовыми методами: «Когда мы пытаемся принести демократию на штыках, финансово подкармливаем партии, чьи экономические интересы кажутся Вашингтону более дружественными,…мы не просто обрекаем себя на неудачу. Мы помогаем деспотическим режимам выставлять демократических активистов пособниками иностранных держав. И мешаем возникновению истинной демократии на местах».[5]
Высказанные в книге мысли о внешнеполитической стратегии США в наступившем столетии Б. Обама развил затем в своих выступлениях, уже будучи избранным на пост президента. Прежде всего, в речи на Сессии Генеральной Ассамблеи ООН 23 сентября 2009 года. В ней президент выделил мысль о «новой эре вовлеченности» США в мировые дела, основанной на взаимных интересах и взаимном уважении, а также подтвердил намерение Соединенных Штатов сохранять роль лидера путем примера и приверженности своим базовым ценностям. Он также вновь подчеркнул, что Америка не может и не должна решать мировые проблемы в одиночку, это – общая задача всех государств: «Мы положили начало – словом и делом – новой эре вовлеченности в мире. И сейчас настало время для всех стран разделить общую ответственность в деле противодействия глобальным вызовам. В эпоху, когда у нас общая судьба, мощь не должна более рассматриваться как игра с нулевой суммой. Ни одно государство не может и не должно пытаться доминировать над другим государством. Никакой мировой порядок, который подчиняет одну страну или группу стран другой группе, не будет успешным. Не будет постоянным и баланс сил между государствами. Традиционное разделение между государствами Юга и Севера теряет свой смысл во взаимосвязанном мире. Также не состоятельны объединения государств, уходящие своими корнями в длительную холодную войну».[6] В речи были рассмотрены четыре важнейших проблемы, решение которых имеет определяющее значение для укрепления международной безопасности: нераспространение и разоружение; продвижение мира и безопасности; потепление климата Земли; глобальная экономика, создающая возможности для всех ее участников.
Сказанное выше отнюдь не означает, что администрация выдвигает какой-то радикально отличный от республиканцев внешнеполитический курс. Очевидно, что США не намерены отказываться от стремлений сохранить за собой роль мирового лидера, хотя характер и способы его реализации президент Б. Обама и его ближайшее окружение видят иначе, чем администрация Дж. Буша-мл. Тема лидерства была основательно затронута в выступлении государственного секретаря Х. Клинтон в Совете по международным делам (г. Вашингтон) в июле 2009 года. Напомнив об обширнейшей повестке дня международной деятельности администрации (две войны, конфликт на Ближнем Востоке, угрозы силового экстремизма и ядерного распространения, глобальная рецессия, изменение климата, голод и болезни, растущий разрыв между богатыми и бедными), она отметила, что все эти вызовы напрямую затрагивают безопасность и благосостояние США и угрожают глобальной стабильности и прогрессу. «Но это, – подчеркнула она далее, – не повод для отчаяния относительно будущего. Те же самые силы, которые порождают наши проблемы, – экономическая взаимозависимость, открытые границы, быстрое распространение информации, финансовые и товарные потоки, услуги, народы – также являются и частью решения. В условиях, когда все больше государств сталкиваются с общими вызовами, у нас есть шанс, и мы несем огромную ответственность за то, чтобы использовать американское лидерство для решения проблем совместно с другими странами. Это и есть сердцевина миссии США в современном мире (подчеркнуто мною – П.П.). …Вопрос состоит не в том, может ли и должна ли наша страна быть лидером, а в том, как она будет воплощать лидерство в жизнь в XXI веке. Примитивная идеология и старые формулы не работают. Нам нужно новое видение того, как Америка будет использовать свою мощь в обеспечении своей безопасности, увеличении общего процветания и помощи большему количеству людей и в больших местах жить в соответствии с дарованным Богом потенциалом». [7]
Х. Клинтон также изложила ключевые направления внешнеполитической деятельности администрации и ее основополагающие принципы:
- создание более сильных механизмов сотрудничества с историческими союзниками Америки в Европе и Азии, с поднимающимися государствами и международными организациями, причем делать это надо на прагматичной и принципиальной основе. Соединенные Штаты будут также уделять особое внимание подталкиванию крупных и глобальных поднимающихся государств – Китай, Россия, Индия, а также Турция, Индонезия и Южноафриканская республика, – к тому, чтобы они стали полнокровными партнерами в решении глобальных проблем. Эти государства важны в плане нахождения решений общих проблем и продвижения американских приоритетов: нераспространение, экономический рост, изменение климата и др. В отношениях с ними США будут придерживаться своих принципов даже в тех случаях, когда идет речь о поиске совместных решений.
- лидерство США должно реализоваться прежде всего средствами дипломатии даже в тех случаях, когда речь идет о государствах, с которыми у Америки есть разногласия, или о противниках, в частности Иране.
- превращение содействия развитию в одну из опор мощи США: безопасность Америки, ее процветание и ее ценности необходимо обеспечивать путем улучшения материального положения других народов и государств.
- обеспечение взаимосвязи и координации военных и гражданских усилий в ходе участия США в тех или иных конфликтах. Именно это и составляет сердцевину стратегии Вашингтона в Афганистане и Ираке, где США, к тому же, стремятся обеспечить участие других стран.
- активное использование традиционных источников мощи и влияния США, в том числе экономические рычагов и силу собственного примера.
О необходимости «кооперационной вовлеченности» в мировые дела Х.Клинтон говорила и ранее, прежде всего в своем выступлении при рассмотрении ее кандидатуры на пост госсекретаря в Сенате США 13 января 2009 года: «Ясный урок истекших двадцати лет состоит в том, что нам следует одновременно бороться с существующими угрозами и использовать возможности взаимозависимости. В целях достижения эффективных результатов в этой области, нам следует строить мир с большим числом партнеров и меньшим числом противников. Америка не в состоянии сама решить большинство неотложных проблем, но и мир не в состоянии сделать это без Соединенных Штатов. Наилучшим путем продвижения американских интересов является отработка и реализация глобальных решений. Это – не философия, а существующая реальность».[8]
Стоит в этой связи сказать, что сама готовность администрации к поиску коллективных решений актуальных вопросов современной международной жизни, приспосабливаться к многополярному миру косвенным образом содействует улучшению и российско-американских отношений, несколько снижая опасения России по поводу игнорирования ее законных интересов, как это зачастую было в прошлом.
В администрации также учитывают и те серьезные изменения в России, которые произошли за истекшие девять лет и которые вернули ее на мировую арену в качестве важного игрока. В сжатом виде основные оценки этих изменений можно свести к следующему:
- общее укрепление российской экономики, хотя она ослабляется нынешним экономическим кризисом;
- наращивание финансовых ресурсов: золотовалютные резервы страны третьи в мире после Китая и Японии. (430 млрд.долларов), создание резервных фондов, ликвидация огромного внешнего долга;
- формирование политически консолидированного режима, стремящегося к укреплению центральной власти и контролируемой эволюции гражданского общества;
- превращение ослабленной страны в государство, способное играть важную роль в отношениях между всеми крупными центрами мира;
- твердое намерение сохранить и приумножить позиции России на постсоветском пространстве путем скоординированного использования имеющихся внешнеполитических рычагов.
Однако Россия сталкивается со многими фундаментальными вызовами для своей безопасности и роли в новой многополюсной системе международных отношений, как то:
- острая проблема демографии, накладывающаяся на кризис здоровья и здравоохранения;
- необходимость преодоления деиндустриализации и устаревшего промышленного потенциала;
- сохранение территориальной целостности и единства страны в глобализирующемся мире. Впервые за многовековую историю, по крайней мере, за истекшие 400 лет, Россия окружена регионами, которые либо динамичны экономически (Восточная и Южная Азия), либо экономически и политически более привлекательны (Европа). Южнее страны находятся воинственные исламские силы, могущие потенциально усилить свое влияние собственно в России. При строительстве сильнейших коммуникаций, она могла бы стать связывающим звеном между Европой и Восточной и Южной Азией. При отсутствии же таковых, различные регионы России наверняка будут в экономическом и торговых отношениях будут подталкиваться к Восточной и Южной Азии и Европе;
- острейшая проблема модернизации политической системы и экономики, ее диверсификация.
- США имеют дело со страной, которая не выработала стратегического видения своей роли в мировых делах, т.е. не решили вопрос о том, выступать ли ей совместно с Западом, совместно со всеми крупными странами или сохранить «свободу рук»;
- Новый элемент неопределенности состоит в том послужит ли нынешний экономический кризис толчком для проведения Россией менее амбициозного курса, или к поиску внешних врагов в целях воздействия на общественность.
Такие весьма неоднозначные оценки России и ее возможностей в значительной мере обуславливают и противоречивый характер тезиса «перезагрузки» отношений с нашей страной. Какого-либо полноформатного и детального изложения этого тезиса пока еще не существует. Вице-президент США Дж.Байден, признав опасность дрейфа в отношениях США – Россия, подчеркнул: «Пришло время нажать кнопку перезагрузки и пересмотреть многие сферы, в которых мы можем и должны работать сообща». Он признал необходимость дальнейших сокращений стратегических наступательных вооружений, подчеркнув при этом, что США и Россия несут особую ответственность в деле международных усилий по сокращению ядерного оружия в мире. Он также выделил и необходимость расширения сотрудничества по стабилизации ситуации в Афганистане, и нанесению поражения «Аль-Каиде» и Талибану.
Но Дж.Байден коснулся и сфер, где интересы США и России расходятся: «Мы не будем соглашаться с Россией во всем. Например, США не признают Абхазию и Южную Осетию в качестве независимых государств. Мы не признаем сфер влияния. Наша позиция сохраняется в том, что суверенные государства имеют право принимать собственные решения и выбирать свои союзы».
Аналогичную позицию высказывала и государственный секретарь Х.Клинтон в своем выступлении в комитете по международным делам Сената 13 января 2009 года: «Мы с президентом Обамой стремимся к будущему взаимодействию с российским правительством в духе сотрудничества по вопросам стратегического значения, но будем также решительно выступать за американские ценности и международные нормы. Как с Китаем, так и с Россией нам следует работать совместно по важным вопросам безопасности и экономики, таким, как терроризм, распространение, изменение климата, реформа финансовых рынков».[9]
Очевидно, что администрация рассматривает «перезагрузку» отношений с Россией в качестве инструмента, который облегчит решение Соединенным Штатам наиболее важных и неотложных для них приоритетов: стабилизации т.н. «южного фронта» (Пакистан, Афганистан, Ирак) предотвращении рассмотрения ОМУ (Иран, Северная Корея), сдерживании катастрофического международного терроризма, преодолении глобального экономического кризиса, восстановлении лидерства США при решении многих фундаментальных проблем международных отношений.
Иными словами, само по себе предложение «перезагрузки» – весьма позитивный факт, свидетельствующий об изменении самой философии подхода США к России. А именно, осознании администрацией того факта, что «игнорирование» России, тем более новое противостояние с ней, не только не решит ни одной действительно важной задачи американской внешней политики, но, напротив, серьезно затруднит их реализацию. Кроме того, «перезагрузка» уже позволила достичь позитивных сдвигов в российско-американских отношениях: организации переговоров о новом договоре по сокращению стратегических наступательных вооружений на смену Договора СНВ-1, расширения сотрудничества по Афганистану, создания Российско-Американской Президентской комиссии по развитию двустороннего сотрудничества во многих сферах, налаживания уважительного политического диалога на высшем уровне, улучшения общего климата в отношениях между двумя странами. Кроме того, решение администрации об отказе от строительства третьего позиционного блока системы ПРО в Чехии и Польше сняло один из важнейших раздражителей в отношениях Россия – США. Произошло сближение позиций сторон по вопросу ядерной программы Ирана. Администрация не педалирует вопрос о приеме в НАТО Грузии и Украины.
Но очевидно и другое – «перезагрузка» носит узкий избирательный характер, она почти не затрагивает жизненно важные, первостепенные интересы России. Так, сохраняется неясность в вопросе о средне и долгосрочных перспективах расширения НАТО, в том числе на страны СНГ. Присутствует весьма осторожное отношение к предложению Москвы о выработке нового Договора о европейской безопасности. Президент Обама пока ограничился согласием внимательно изучить это предложение. Обходятся, в частности, такие фундаментальные для российско-американских отношений проблемы, как роль обеих стран в глобальном управлении, роль и место России в системе европейской безопасности и сама ее природа, геополитика постсоветского пространства. Без разрешения этих вопросов подлинная «перезагрузка» представляется трудно осуществимой и хрупкой.[10] Кроме того, администрация не торопится решать такие вопросы, как отмена поправки Джексона-Вэника, вступление России в ВТО, ратификация соглашения о сотрудничестве в области ядерной энергии в мирных целях, а также Договора о всеобъемлющем запрещении испытаний ядерного оружия. В такой позиции администрации находят свое выражение те интересы США, которые вступают в противоречие с российскими: стремление иметь независимые, автономные, демократические или демократизирующиеся государства на постсоветском пространстве, которые имели бы беспрепятственную возможность внешнего экономического выбора; сохранение сильного и расширенного Североатлантического союза, который располагает способностью действовать вне зоны своей ответственности; стремление сохранить существенное превосходство в сфере ядерных и обычных вооружений и, в лучшем случае, выстроить в соответствии с этим режим контроля над вооружениями и др.[11]
Судьба «перезагрузки», более того, судьба самого президентства Обамы будет в решающей мере зависеть от того, удастся ли администрации добиться решения таких первостепенных проблем, как принятие Конгрессом США выдвинутой ею программы здравоохранения и нахождение приемлемого для неё выхода из сложной ситуации в Афганистане. Кроме того, острейшая необходимость добиться приемлемого результата от расширяющегося участия НАТО в разрешении конфликта в Афганистане и Пакистане является проверкой жизнеспособности и эффективности блока как региональной американо-европейской структуры, претендующей к тому же стать «стержнем всемирной системы региональных межгосударственных объединений в сфере безопасности». Как подчеркивает З.Бжезинский, в случае провала миссии НАТО а Афганистане это будет рассматриваться в США, в странах их союзников в Европе, в мировом сообществе в целом «…как дежавю советского поражения в Афганистане, что неизбежно вызовет волну нелицеприятных взаимных обвинений в трансатлантическом сообществе, подорвет авторитет альянса во всем мире позволит экстремистам движения «Талибан» в Афганистане и Пакистане взять под свой контроль более чем 200-милионное население и ядерный арсенал впридачу».[12]
Война США в Афганистане стала, в сущности, теперь «войной Обамы», поддержка которой в американском обществе ослабевает. В настоящее время в поддержку войны высказываются лишь 45% опрошенных, в то время как в её начале в 2001 году военные действия поддерживали 90% американцев.[13]
Как известно, президент Обама в начале декабря 2009 года принял решение направить в Афганистан 30 тысяч военнослужащих в дополнение к 68 тыс., которые там уже находятся. Он также объявил, что американские войска начнут возвращаться на родину в июне 2011 год, а основная часть военного контингента вернется ко времени завершения президентского срока Обамы – к концу 2012 года или, по крайней мере, к январю 2013 года. Кроме того, США рассчитывают за это время укрепить нынешний режим в Кабуле, удалив из него «неэффективные и коррумпированные элементы». Однако немало законодателей–демократов считают чрезвычайно рискованными не только планы скорого вывода войск из Афганистана, но и расчёты на быстрое укрепление режима Х.Карзая, не говоря уже о критике этих планов со стороны республиканцев. Как подчеркнул сенатор Дж. Маккейн, «войны выигрывают, сломив волю противника, а не назначением даты своего ухода».
Будущее «перезагрузки» также в немалой степени будет зависеть от хода и исхода начавшейся в политических кругах США борьбы вокруг перспектив отношений с Россией.
При этом надо отметить, что большинство американского политического истэблишмента весьма скептически настроено относительно возможности налаживания подлинного партнёрства с Россией.
Всё более активно политику администрации Б. Обамы на российском направлении атакуют республиканцы. Правда, в их аргументации нет ничего нового: всё те же обвинения России в нарушении прав человека, имперских амбициях в отношении своих соседей, прежде всего Украины и Грузии. Выражая мнение неоконсерваторов, Р.Пайпс твердо убеждён: США, Запад в целом «…обязаны терпеливо убеждать русских в том, что они являются частью Запада и должны принять западные институты и ценности: демократию, многопартийную систему, диктатуру закона, свободу слова и прессы, уважения к частной собственности. Это будет болезненный процесс, особенно, если российское правительство будет отказываться от сотрудничества. Но в долгосрочной перспективе это единственный способ обуздать российскую агрессивность и интегрировать страну в международное сообщество».[14] Правда, в позициях правых всё же проскальзывает признание необходимости взаимодействия с Россией по вопросам ядерного нераспространения и разоружения, прежде всего по иранской ядерной проблеме.
Такая позиция характерна и для З.Бжезинского: «По-моему, у администрации Обамы есть хороший лозунг “перезагрузки” отношений с Россией. Однако его также можно назвать несколько неопределенным и незрелым. Серьёзные отношения не подлежат перезагрузке. Их пытаются сформировать стратегически (подчёркнуто мною – П.П.). С моей точки зрения, перед США стоят две, казалось бы, противоположные задачи, но которые на самом деле, таковыми не являются. Первая задача – развивать сотрудничество с Россией. Это важная для нас страна, у нас есть общие интересы, к примеру, достижение стабильности в Центральной и Южной Азии, решение иранской ядерной проблемы, разоружение и нераспространение ядерного оружия в мире. Это очень важные цели. Однако мы ставим перед собой и другую задачу, а именно: консолидация политического плюрализма на постсоветском пространстве и в бывшем советском блоке. Это, в частности, означает создание гарантий сохранения суверенитета Грузии, независимости Украины.
На первый взгляд, эти две задачи противоречат друг другу, но это не так, потому что если Грузия выстоит, а Украина добьётся успеха – у России в долгосрочной перспективе появится больше шансов стать пост-имперским демократическим государством. Если же Грузия и Украина будут слабыми странами, Россия вновь превратиться в империю с растущими амбициями. А это существенно усложнит нашу задачу развития и укрепления долгосрочных двусторонних отношений. Так что мы должны добиваться достижения обеих лишь внешне противоположных, но на самом деле, двуединых целей в своей политике по отношению к России. Такая стратегия не может определяться простым лозунгом “перезагрузки” отношений».[15] По его оценке, интеграция Украины в западные институты в течение 5-10 лет, в том числе и в НАТО, не означают антироссийскую политику. Это означает создание широкой системы европейской стабильности и сотрудничества, в которой Украина с 45-миллионным населением – потенциально богатая страна – может сыграть очень важную роль. Она может создать благоприятные условия для сближения России с Западом. Так что Украина в некоторой степени может помочь сформировать будущее России, повысить её безопасность и роль на мировой арене. В противном случае Россия, зажатая между полутора миллиардами китайцев и 550-миллионным населением Европы, которое намного богаче россиян, останется полупустым пространством с сокращающимся населением. Так что конструктивное развитие Украины отвечает интересам России и может служить гарантией её гораздо более многообещающего будущего.[16]
Немногочисленная, хотя и авторитетная группа американских специалистов выступает за налаживание с Москвой стратегического диалога, который затрагивал бы самые основы американо-российских отношений. Подобного рода идеи содержатся в аналитическом докладе «Переосмысление американской политики в отношении России», опубликованном летом 2009 года. В его подготовке приняли участие такие известные специалисты по России, как Р. Легвольд, Дж. Коллинз, С. Тэлботт, А. Стент и др.[17]
В докладе выделяются четыре области, среди прочих, которые и составляют повестку дня отношений России и США в наступившем столетии. И именно от них и зависит международная безопасность, безопасность в Европе, безопасность на евразийском пространстве и вокруг него (особенно на постсоветском пространстве); ядерная безопасность и энергетическая безопасность. Именно эти приоритетные области составляют контекст наибольших трений между Соединенными Штатами и Россией. Речь идет о будущих отношениях Грузии и Украины с НАТО, о роли баллистических ракет в Центральной Европе, об американо-российском взаимодействии на постсоветском пространстве и о политических хитросплетениях вокруг нефтепроводов и газопроводов.
Что касается европейской безопасности, то начать необходимо с определения общих угроз для России и НАТО, а также о создании некой общей конфигурации, в рамках которой НАТО и параллельные организации в СНГ могли бы совместными усилиями решить все вопросы безопасности. И хотя это будет разговор между американцами, россиянами и европейцами, именно двусторонний диалог между Вашингтоном и Москвой мог бы создать основу для более широкого общения в сфере безопасности с участием Европы.
Наиболее трудным, считают авторы доклада, будет вопрос о взаимной безопасности на постсоветском пространстве и вокруг него: «Отправным моментом для дискуссии должен стать откровенный и практичный взгляд на то, как каждая из сторон расценивает собственные интересы и роль на постсоветском пространстве, а также интересы и озабоченности других сторон. Каким бы затруднительным и напряженным ни показался этот разговор, необходимо откровенно обсудить конкретные источники напряженности: деятельность НАТО, претензии и контрпретензии в связи с сепаратистскими конфликтами в Молдове и на Кавказе, роль западных неправительственных организаций в регионе. Придется также говорить о средствах воздействия России на своих соседей, а также о конкуренции за доступ к нефти и газу. В процессе этого диалога особенно важно понять, каким образом Соединенные Штаты и Россия могут вместе работать над разрешением самых взрывоопасных ситуаций, идет ли речь о будущем Украины или о способах достижения более стабильных и конструктивных отношений между Россией и Грузией».[18] При этом подчеркивается, что в долгосрочных интересах США избегать действий, которые преднамеренно или непреднамеренно настраивают Украину и Грузию против России.
Что касается ядерной безопасности, то двум сторонам надо взять на себя бремя лидерства в создании более широкого, многостороннего режима контроля над вооружениями, чтобы умерить опасные ядерные амбиции других ядерных держав. Речь, в частности, идет о таких системах вооружений в Китае, Индии и Пакистане, которые фактически стирают грань между обычными и ядерными наступательными вооружениями.
Подобного рода углубленный стратегический диалог будет исключительно трудным и не гарантирует успеха, но его цель, – «значительно уменьшить область невозможного и расширить область возможного, пусть даже это потребует неимоверных усилий».[19]
Некоторыми специалистами выдвигается идея «обновления» американо-российских отношений (upgrade), в соответствии с которой Вашингтону необходимо принять новые правила взаимодействия с Россией и не повторять ошибок последних 16 лет. Во-первых, США следует свести к минимуму случаи, когда российским интересам бросается осознанный вызов, и отдавать себе отчет в том, что за все придется платить. Например, в случае дальнейшего продвижения НАТО на Восток Россия обязательно примет ответные меры. Во-вторых, надо полностью признать провал неолиберальной повестки в отношении России. Американские концепции относительно того, какой должна быть Россия, не находят отклика у русских. В-третьих, не следует ожидать многого от России в областях, где у нее нет большого реального влияния, например, в Северной Корее, на Ближнем Востоке и даже в Иране. В-четвертых, образцом содержательного сотрудничества должно стать взаимодействие по Афганистану и контролю над вооружениями, причем каждая из этих сфер несет свои важные вызовы. Позиция Москвы по Афганистану ближе к вашингтонской, чем у большинства европейских союзников США. Россия видит угрозы на юге Центральной Азии и хочет сотрудничать с США, но не бесплатно. Широкий доступ в Афганистан с севера, как альтернатива пакистанским маршрутам, потребует признания объективной реальности: Центральная Азия – это тыл России и Китая, но не Соединенных Штатов. Что касается вопросов контроля над ядерными вооружениями, то они хотя и сложны, решаемы, но более широкая проблема заключается в американском превосходстве по неядерным вооружениям: «Это – основная проблема безопасности для Москвы. Россия не может пойти на глубокие сокращения своего уменьшающегося ядерного потенциала, так как только ядерное оружие может сдержать американские неядерные системы, которые не затрагиваются режимом контроля над вооружениями».[20]
Сказанное выше позволяет сделать вывод о том, что открывшееся сейчас «окно возможностей» для улучшения американо-российских отношений опирается на более широкую объективную основу, чем это было, скажем, в начале 1990-х годов. Но оно может существенно сузиться, если обе стороны не получат ожидаемых выгод от их «перезагрузки».
[1] Барак Обама. Дерзость надежды: мысли о возрождении американской мечты. СПб: Изд.дом «Азбука-классика», 2008. С. 337.
[2] Барак Обама. Ук. соч. С. 339.
[3] Барак Обама. Ук. соч. С. 347–348.
[4] Барак Обама. Ук. соч. С. 348.
[5] Барак Обама. Ук. соч. С. 354.
[6] Remarks by the President to the United Nations General Assembly. September, 23, 2009, p. 3.
[7] Foreign Policy Addres at the Council on Foreign Relations. Hillary R.Clinton, Secretary of State. Washington, D.C, July 15, 2009.
[8] Statement of Senator Hillary R. Clinton Nominee for Secretary of State, Senate Foreign Relations Committee. January 13, 2009, p. 3.
[9] Op. cit., p. 2.
[10] Подробнее см.: С.М. Рогов. Перезагрузка» в отношениях между Россией и США продолжается // Независимая газета (далее – НГ). 25.9.2009; С.М. Рогов. Обама: магии не получилось // Московский комсомолец. 6.11.2009.
[11] Подробнее см.: Rethinking US policy toward Russia. N.Y. 13.06.2009.
[12] Zbigniew Brzezinski. The Agenda for NATO // Foreign Affairs. September/October, 2009, 5, p. 15.
[13] Независимая газета. 30.11.09.
[14] “The Wall Street Journal”, August, 24, 2009
[15] The New York Times, October 14, 2009.
[16] The New York Times, October 14, 2009.
[17] Rethinking US policy toward Russia. N.Y. August 13, 2009, pp. 1–19.
[18] Роберт Легвольд. Российское досье // Россия в глобальной политике. Июль-август 2009. С. 20.
[19] Там же.
[20] Уэйн Мери. Москве и Вашингтону не обойтись простой перезагрузкой // НГ. 25.5.2009.