Россия и Америка в XXI веке
Россия и Америка в XXI веке На главную О журнале Свежий выпуск Архив Контакты Поиск
Подписаться на рассылку наших анонсов

E-mail:
№2, 2010

КРИЗИС МЕЖДУНАРОДНОГО РЕЖИМА ЯДЕРНОГО НЕРАСПРОСТРАНЕНИЯ:
ЧТО ЖЕ СЛЕДУЕТ ПРЕДПРИНЯТЬ?

В.И. Есин, кандидат военных наук,
ведущий научный сотрудник
Центра военно-стратегических исследований
Института США и Канады РАН
e-mail:

Аннотация.Ядерное распространение на современном этапе остается одной из самых серьезных угроз международной безопасности. Несмотря на совместные усилия многих стран, тенденция к расширению «ядерного клуба» сохраняется. Это ставит вопрос о перспективах международного режима ядерного нераспространения. В статье подробно анализируются факторы и причины кризиса, постигшего режим ядерного нераспространения, и предлагается ряд конкретных мер, способных укрепить этот режим.

Ключевые слова: режим ядерного нераспространения, кризис режима ядерного нераспространения, меры по укреплению режима ядерного нераспространения.

Crisis of International Nuclear Non-Proliferation Regime: What Has to Be Done?
Viktor Esin
PhD, Senior Research Fellow, Center for Military-Strategic Studies,
The Institute of USA and Canada Studies
of Russian Academy of Sciences
e-mail:

Annotation.Nuclear non-proliferation is now one of the most serious threats to the international security. In spite of joint efforts of many countries a trend of “nuclear club” enlargement is going on. This poses a question about the prospects of international nuclear non-proliferation regime. In the article factors and reasons of the non-proliferation regime crisis are being analyzed and some specific measures capable to strengthen this regime are being offered.

Keywords: nuclear non-proliferation regime, nuclear non-proliferation regime crisis, measures of nuclear non-proliferation regime strengthening.

Сегодня является общепризнанным, что режим ядерного нераспространения находится в кризисе. Его причинами мировая общественность считает главным образом деструктивные акции, связанные со странами так называемого «третьего мира» (развивающимися странами) или с негосударственными организациями террористической направленности, стремящимися к обладанию ядерным оружием. Это несколько упрощенная оценка источников кризиса. Существует целый ряд других источников, чье негативное влияние, возможно, даже более ощутимо.

Необходимо проанализировать весь спектр факторов и причин, вызвавших кризис, поскольку только на основе такого анализа можно предложить мировому сообществу взаимоувязанный комплекс мер, позволяющий упрочить режим ядерного нераспространения и повысить устойчивость системы стратегической стабильности.

I.

Окончание «холодной войны» привело к размыванию жесткой биполярной структуры мира, включающей и четко определенную группу стран, входящих в Движение неприсоединения (ДН)[1]. Последовавшая вслед за этим и пока еще далекая от завершения трансформация международных отношений, чреватая неопределенностями, открыла перед неприсоединившимися странами, не вошедшими в «американскую группу» (страны – союзники США и страны, находящиеся под патронажем США), а тем более теми из них, которые причислены Вашингтоном к «оси зла» или объявлены «форпостом тирании», новые стимулы для приобретения ядерного оружия, ранее не существовавшие либо выраженные значительно слабее. Способствует этому и снижение роли Совета Безопасности ООН и в целом этой всемирной межправительственной организации в поддержании мира и использовании военной силы[2]. Серия больших и малых конфликтов, на пресечение которых не испрашивалось прямого согласия Совета Безопасности ООН (войны против Югославии в 1999 г. и против Ирака в 2003 г. были лишь наиболее крупными акциями среди аналогичных вооруженных конфликтов), воспринята многими неприсоединившимися странами как свидетельство того, что международное право и международные институты не могут обеспечить их национальную безопасность. Обладание ядерным оружием в этом контексте рядом из них воспринимается как неотъемлемая часть военной политики.

Так, сразу же после американской акции против Ирака (осуществленной вне рамок соответствующего мандата Совета Безопасности ООН под предлогом того, что Ирак, якобы, реализует запрещенную ему программу создания ядерного оружия, а также ведет другие разработки оружия массового уничтожения, хотя на самом деле Соединенные Штаты не устраивал антиамериканский режим Саддама Хусейна) КНДР, до этого вышедшая из Договора о нераспространения ядерного оружия (ДНЯО)[3], предприняла шаги, подтверждающие ее намерение стать обладателем ядерного оружия, как было заявлено МИД КНДР 12 мая 2003 г., «исключительно в целях сдерживания США»[4]: северокорейцы приступили к наработке оружейного плутония из облученного ядерного топлива, выгруженного из газографитового ядерного реактора в Ненбене. 10 февраля 2005 г. два информационных агентства – северокорейское ЦТАК и южнокорейское Йонхап – передали официальное заявление МИД КНДР, в котором говорилось: «Мы <…> изготовили собственное ядерное оружия самозащиты в ответ на политику администрации президента США Джорджа Буша, которая не скрывает своего желания изолировать и задушить КНДР»[5]. В подтверждение этого заявления МИД КНДР, спустя полтора года, 9 октября 2006 г., Пхеньян произвёл первое испытание ядерного взрывного устройства, а 25 мая 2009 г. – второе.

Можно и нужно осуждать Пхеньян, действия которого бросают самый опасный вызов режиму ядерного нераспространения. Но в условиях доминирования США в мире и наличия фактов использования ими военной силы по своему усмотрению северокорейский режим сделал ставку на обладание ядерным оружием ради своего выживания, рассматривая это оружие как единственное средство сдерживания США.

Существенным фактором дестабилизации режима ядерного нераспространения является и быстрая эволюция конвенциональных вооружений, резко возрастающий «отрыв по качеству» в этой сфере, продемонстрированный США и, в меньшей степени, их союзниками в серии войн и военных конфликтов 1990-х гг. и начала XXI в. При этом резкое снижение людских потерь нападающей стороны делает применение военной силы в будущем ещё более вероятным, о чём, в частности, наглядно свидетельствует уже упомянутая война против Ирака. Страны, которые опасаются, что против них может быть применена по тому или иному поводу военная сила, вынуждены идти на непосильное для них бремя наращивания и модернизации своих вооруженных сил. В этих условиях им может показаться более привлекательным – и даже, возможно, более доступным по цене – ядерное оружие.

К числу стран, которые в складывающейся в мире обстановке ощущают свою военную незащищенность, относятся не только те, которые попали в американские списки «оси зла» и «форпоста тирании», но и те, которые вознамерились проводить самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику, образовав Коалицию за новую повестку дня (КНПД)[6]. Так, в ноябре 2002 г. в ходе предвыборной агитации президент Бразилии Луиc Инасиу Лула да Силва, выступая перед бразильскими военными, сказал буквально следующее: «Почему меня просят убрать оружие и оставить в руках рогатку в то самое время, когда на меня наводят пушку? <…> Только тогда Бразилия сможет добиться уважения, когда она превратится в полноценную военную державу»[7]. Еще более откровенно выразился в январе 2003 г. министр науки и технологий Бразилии Рауль Амарал. Он заявил, что бразильское правительство должно получить в свое распоряжение ядерное оружие для защиты суверенитета страны[8]. И хотя позднее руководством Бразилии были предприняты дипломатические шаги по дезавуированию заявлению Р. Амарала, опасения мирового сообщества относительно направленности бразильской ядерной программы остались[9].

Многие импульсы к распространению ядерного оружия имеют региональную природу: расхождение национальных интересов государств-соседей, противоречия и вооруженные конфликты между ними, нестабильность политических режимов, непредсказуемость, иррациональность и агрессивность местных правителей и т.п.

Самый опасный вызов, с которым столкнулся режим ядерного нераспространения в конце XX в. вследствие проведения Индией и Пакистаном испытаний ядерного оружия[10], в значительной мере обусловлен причинами регионального характера – ростом военной напряженности в Южной Азии, вызванной противостоянием Индии и Пакистана, а также Индии и КНР. Мировое сообщество не смогло эффективно отреагировать на расширение «ядерного клуба». Хотя эти два южноазиатских государства и не являются участниками ДНЯО, но вызов, брошенный ими мировому сообществу, и прежде всего ведущей пятерке ядерных держав (США, РФ, Великобритании, Франции и КНР), следовало принять. Ведь ключевые государства мира присоединились к ДНЯО исходя из убеждения, что никогда не появятся новые государства, обладающие ядерным оружием, а Индия и Пакистан это убеждение «развенчали». Был создан прецедент фактической безнаказанности за «ядерные шалости», который, как представляется, существенно облегчил Пхеньяну принятие политического решения о создании собственной ядерной бомбы.

Особое место среди региональных вызовов режиму ядерного нераспространения занимает военная ядерная программа Израиля. Эта страна никогда не заявляла, что создала ядерное оружие, но общепризнанно, что она обладает «атомной бомбой в подвале». Отказ Израиля присоединиться к ДНЯО и поставить всю свою ядерную деятельность под гарантии МАГАТЭ[11] оказывает значительное дестабилизирующее воздействие на военно-политическую обстановку на Ближнем Востоке. К этой проблеме имеет непосредственное отношение и создание в этом регионе зоны, свободной от оружия массового уничтожения. Еще на Конференции по рассмотрению действия и продлению ДНЯО, проходившей в Нью-Йорке в апреле-мае 1995 г., в пакете с решением о бессрочном продлении ДНЯО была принята специальная «ближневосточная резолюция», которая призвала «все государства на Ближнем Востоке предпринять на соответствующих форумах практические шаги с целью добиться прогресса в <…> создании на Ближнем Востоке поддающейся эффективному контролю зоны, свободной от оружия массового уничтожения – ядерного, химического и биологического – и систем его доставки, и воздерживаться от принятия любых мер, которые препятствовали бы достижению этой цели»[12]. Однако за прошедшие после принятия этой резолюции годы фактически ничего не сделано, чтобы реализовать ее положения. Виной тому – неурегулированность межгосударственных отношений Израиля с арабским миром.

Более шести десятилетий Израиль находится в противостоянии с арабским миром. Он обладает качественным превосходством в сфере конвенциональных вооружений, но по количественным показателям этих вооружений все же уступает арабской стороне. Предпочитая руководствоваться «наихудшим сценарием», Тель-Авив сознательно преувеличивает не только боевые возможности арабских армий, но и способность арабского мира эффективно мобилизовать свои возможности в рамках единой коалиции, руководствующейся общей стратегией «уничтожения еврейского государства».

Безусловно, весомым фактором военной политики Израиля является наличие у ряда арабских стран химического и биологического оружия, причем химическое оружие уже использовалось в локальных войнах, к примеру в ирано-иракской войне 1980?1988 гг. Однако особую роль в решении руководства Израиля стать обладателем ядерного оружия сыграл так называемый «ультиматум Хрущева» во время Суэцкой войны 1956 г.[13] Именно это обстоятельство определило секретное израильско-французское сотрудничество в ядерной сфере (Франция, как и Великобритания, также была объектом «ультиматума Хрущева»), ускорившее осуществление военной ядерной программы Израиля.

В последующих арабско-израильских войнах 1967 и 1973 гг. Тель-Авив фактически рассматривал свое ядерное оружие[14] как средство сдерживания СССР от его прямого военного вмешательства на арабской стороне. Во многом это было обусловлено и отсутствием официальных ядерных гарантий Израилю (в отличие от стран-членов НАТО) со стороны США: несмотря на крайне тесные американо-израильские связи в военной сфере, отсутствие формальных военных обязательств США в отношении Израиля подталкивало Тель-Авив к опоре на собственную ядерную силу.

С учетом вышеизложенного можно утверждать, что главным побудительным мотивом, подтолкнувшим ряд неприсоединившихся стран к созданию ядерного оружия или обладанию этим оружием, стала оценка руководителями этих стран реальных либо потенциальных угроз национальной безопасности, требующих реагирования с опорой на ядерное оружие.

Не следует игнорировать и тот факт, что ускоряющийся мировой технический прогресс делает ядерное оружие технологически более доступным[15]. Частично эта проблема мировым сообществом решается за счет ужесточения экспортных ограничений, включая расширение списка товаров и технологий, попадающих под экспортный контроль[16], и за счет ужесточения системы гарантий МАГАТЭ по отслеживанию мирной ядерной деятельности в странах, не обладающих ядерным оружием[17]. На это направлены усилия лидеров стран «большой восьмерки»[18], учредивших в июне 2002 г. на саммите в Кананаскисе (Канада) Глобальное партнерство против распространения оружия массового уничтожения. И все же при столкновении с качественно новыми вызовами режиму ядерного нераспространения эти меры оказываются недостаточно эффективны и не позволяют надежно предотвратить реализацию скрытых программ создания инфраструктуры, способной при наличии политической воли руководства той или иной страны создать ядерное оружие. Наглядный пример слабой действенности существующих механизмов экспортного контроля и системы гарантий МАГАТЭ – ядерные программы КНДР и Ирана.

К тому же имеется группа стран, технологический и экономический потенциал которых сводит на нет любые ограничения ядерного экспорта. Так, например, Япония, Канада, ФРГ или Республика Корея способны сравнительно быстро создать ядерное оружие самостоятельно, не прибегая к чьей-либо помощи. Немалый потенциал для этого имеется у таких ныне нейтральных стран, как Швейцария и Швеция, а также у Бразилии и ряда других развивающихся государств. Примеры Израиля, Индии, Пакистана, КНДР, а также ЮАР[19] свидетельствуют, что непреодолимых препятствий на пути создания ядерного оружия пока не существует.

На режиме ядерного нераспространения негативно сказывается и наблюдаемое в последнее десятилетие снижение эффективности ДНЯО. (Договор «хромает», как выразился известный российский специалист в области ядерной безопасности Роланд Тимербаев[20].)

Причин тому несколько. Во-первых, ДНЯО так и не стал универсальным[21]: вне его продолжают оставаться три государства (Израиль, Индия и Пакистан), де-факто обладающие ядерным оружием, а в 2003 г. из него вышла КНДР, грубо нарушившая взятые по этому договору обязательства и обретшая в 2006 г. статус ядерного государства.

Во-вторых, затруднителен контроль над ядерной деятельностью стран – участниц ДНЯО, не обладающих ядерным оружием. Положения статьи III ДНЯО, определяющие обязательства таких стран по соблюдению Соглашения о гарантиях с МАГАТЭ, оказались недостаточными, чтобы пресечь незаконную ядерную деятельность некоторых из них. Особо много нарушений было допущено Ираном. В частности, выяснилось, что эта страна до 2003 г. тайно приобретала оборудование и технологии для создания мощностей по обогащению урана, в том числе и на так называемом «черном рынке», проводила незадекларированные эксперименты по лазерному облучению урановых мишеней для наработки микроколичества плутония оружейного качества, отрабатывала технологии, необходимые для создания ядерных боеприпасов, и совершала другие действия, выходившие за рамки мирной ядерной программы. Проблемы с иранской ядерной программой усугубляются тем, что Тегеран воздерживается от ратификации Дополнительного протокола 1997 г. к Соглашению о гарантиях с МАГАТЭ, подписанного им 18 декабря 2003 г., и по-прежнему не сотрудничает с МАГАТЭ в должной мере, несмотря на введенные Советом Безопасности ООН санкции[22] и те усилия, которые предпринимает мировое сообщество, чтобы склонить Иран к конструктивному сотрудничеству. Сложившаяся ситуация, как заявил генеральный директор МАГАТЭ Мохаммед Аль-Барадей (1997?2009 гг.), «не позволяет выявить и прояснить полностью масштаб и характер иранской ядерной программы»[23].

В-третьих, налицо застой в практической реализации положений статьи VI ДНЯО о ядерном разоружении. Трое из ведущей пятерки ядерных держав – Великобритания, Франция и КНР – так и не стали участниками переговорного процесса по сокращению их ядерных арсеналов и полной ликвидации в конечном счете ядерного оружия. Лишь в мае 2009 г., после долгого перерыва, возобновились переговоры между РФ и США по дальнейшему сокращению и ограничению их стратегических наступательных вооружений (в чем, безусловно, заслуга прежде всего нынешнего американского президента Барака Обамы). В целом же, как справедливо заметил председательствовавший на Конференции 2005 г. по рассмотрению действия ДНЯО посол Бразилии по вопросам разоружения Серхио Дуарте, «ядерная пятерка действует так, словно ДНЯО навсегда дал им право обладать ядерным оружием и как бы легитимизировал его»[24].

Хотя роль ядерного оружия в обеспечении национальной безопасности у каждой из этих ядерных держав различна, опора на ядерное сдерживание потенциальных противников для всех остается приоритетной. Они продолжают совершенствовать свое ядерное оружие и средства его доставки, хотя и придерживаются моратория на ядерные испытания[25].

На Конференции по рассмотрению действия и продлению ДНЯО 1995 г. и на Конференции по рассмотрению действия ДНЯО 2000 г. был принят ряд документов[26], в которых была подтверждена необходимость универсализации ДНЯО; безотлагательного подписания Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) и ратификации его всеми государствами, осуществляющими ядерную деятельность; мер по дальнейшему укреплению системы гарантий МАГАТЭ и повышению эффективности контроля над ядерным экспортом, а также физической защиты ядерных материалов; борьбы против незаконного оборота ядерных материалов, оборудования и технологий; осуществления государствами, обладающими ядерным оружием, мероприятий по ликвидации ядерных арсеналов, ведущих в перспективе к полному ядерному разоружению; расширения количества зон, свободных от ядерного оружия, особенно в регионах, в которых наблюдается напряженность, и т.д. Однако по большей части положения этих документов не были выполнены. Последняя Конференция по рассмотрению действия ДНЯО (2005 г.) фактически закончилась провалом. Она оказалась неспособной достичь соглашения хотя бы по одному из субстантивных вопросов, обсуждаемых на пленарных заседаниях[27]. Все это негативно сказалось на устойчивости режима ядерного нераспространения и не привело, как рассчитывало мировое сообщество, к выводу этого режима из кризиса.

В настоящее время интерес к атомной энергетике в мире резко вырос (через двадцать лет после аварии на четвертом блоке Чернобыльской АЭС в апреле 1986 г. и пережитого тогда мировым сообществом шока)[28]. Атомному ренессансу способствовали потребности в новых источниках энергии и технологический прогресс в обеспечении надежности и безопасности используемых в АЭС ядерных реакторов. Около 60 государств сейчас эксплуатируют или строят ядерные реакторы для производства электроэнергии или в научных целях [29].

По меткому замечанию академика РАН Николая Пономарева-Степнова, «ренессанс мирного атома – это не прихоть транснациональных корпораций, желающих обогатиться, это веление времени снизить напряженность на рынке энергоресурсов и, тем самым, решать проблему энергетической безопасности»[30]. По оценке российского академика, для решения этой проблемы потребуется к середине XXI в. повысить общий мировой объем действующих ядерных мощностей более чем в пять раз. А это значит, что использовать ядерные технологии все чаще будут страны, не имеющие ни соответствующего опыта, ни специально установленных правил по обеспечению ядерной безопасности, ни навыков обеспечения гарантий ядерного нераспространения[31]. Слабая физическая защита, не налаженная система учета и контроля ядерных материалов, оборудования и технологий в таких странах создают осязаемые вызовы режиму ядерного нераспространения. Поэтому, по словам Р. Тимербаева, «требуется выработка целенаправленной и всеобъемлющей стратегии, направленной на обеспечение контролируемого использования атомной энергии исключительно в мирных целях»[32]. С этим нельзя не согласиться.

Принципиально новые задачи в сфере ядерного нераспространения возникли вследствие расширившейся практики передачи ядерных материалов, оборудования и технологий по каналам нелегальной коммерции, через тайные сети «черного рынка», включающие поставщиков, посредников, перевозчиков и обслуживающие их структуры.

Впервые мировая общественность получила представление о размахе торговой сети «ядерного супермаркета» осенью 2003 г., когда в средствах массовой информации появились публикации о разоблачении такой тайной сети пакистанского происхождения. Эта хорошо организованная структура «черного рынка», возглавляемая пакистанским ученым-физиком Абдул Кадыр Ханом[33], функционировала с середины 1980-х гг. до начала 2003 г. и занимались незаконной продажей не только ядерных технологий, но и материалов и оборудования, используемых для создания ядерного оружия. Ее услугами, как признался 2 февраля 2004 г. А.К. Хан, пользовались Иран, Ливия, КНДР и Малайзия[34]. Распространители ядерных товаров использовали подставные компании и «серых» брокеров.

Длительное существование возглавляемого А.К. Ханом «ядерного супермаркета» свидетельствует о явной недостаточности традиционных средств и методов экспортного контроля. Нависла реальная угроза неконтролируемого распространения ядерных материалов, оборудования и технологий, способная разрушить режим ядерного нераспространения.

В мае 2003 г. по инициативе президента США Джорджа Буша-младшего был создан международный механизм принуждения в сфере экспортного контроля – Инициатива по безопасности в области распространения оружия массового уничтожения (ИБОР)[35]. Свое идеологическое оформление ИБОР получила в сентябре того же года в Париже, когда на очередной встрече глав 11-ти стран, входивших в то время в так называемое «ядро ИБОР», было принято Совместное заявление о принципах перехвата оружия массового уничтожения, систем его доставки и относящихся к ним материалов во время их транзита через пространства, не находящиеся под национальным контролем. Ниша деятельности для ИБОР – выявление, предотвращение и пресечение незаконного оборота и трансграничного перемещения товаров, предназначенных для создания оружия массового уничтожения, средств его доставки и их компонентов, прежде всего через «черный рынок»[36]. Станет ли ИБОР действенным инструментом политики контрраспространения, большой вопрос. Она нуждается в широкой поддержке мирового сообщества[37]. Многое будет определяться эффективностью мер, которые в рамках ИБОР будут использованы для борьбы с незаконным распространением товаров, имеющим отношение к оружию массового уничтожения и средствам его доставки.

С ростом незаконного оборота ядерных материалов, оборудования и технологий увеличивается угроза их приобретения террористическими и экстремистскими организациями. Речь идет, прежде всего, о возможностях использования международными террористическими сетями (такими как «Аль-Каида», имеющая свои ячейки в десятках странах) средств радиоактивного заражения, ядерных материалов (в виде «грязной бомбы») и ядерных взрывных устройств. Источником для снабжения террористов ядерными взрывными устройствами вполне может послужить и такое ядерное государство с неустойчивым политическим режимом, как Пакистан, в случае прихода к власти в нем экстремистских исламских сил.

В арсенале традиционных режимов нераспространения не оказалось эффективных способов противодействия ядерному терроризму, или шире – «ОМУ-терроризму» (изначально режимы на это и не были нацелены)[38]. В сложившейся ситуации Совет Безопасности ООН среагировал достаточно оперативно, приняв 28 апреля 2004 г. Резолюцию 1540[39], заложившую принципы и механизмы скоординированного противодействия мирового сообщества «черным рынкам» в области оружия массового уничтожения, средств его доставки и их компонентов и предотвращения их попадания в руки террористов[40]. Всем странам предписано принять и применять эффективные меры в целях установления национального контроля для предотвращения распространения ядерного, химического и биологического оружия и средств его доставки, включая установление контроля над относящимися к ним материалами.

Однако, как свидетельствуют доклады учрежденного Резолюцией 1540 контрольного органа – Комитета 1540, представленные Совету Безопасности ООН в апреле 2006 и июле 2008 гг., значительное число государств не выполнило предписанных мер[41]. Поэтому Совет Безопасности ООН вынужден был продлить полномочия Комитета 1540 до апреля 2011 г.

Проблема «ОМУ-терроризма» больше, чем любая другая проблема нераспространения, носит наднациональный характер, и для достижения успеха в ее разрешении необходимы согласованные усилия всего мирового сообщества.

Итак, проанализировав основные факторы, дестабилизирующие режим ядерного нераспространения и способствующие его уязвимости, можно сформулировать семь причин, вызвавших кризис этого режима.

Первая и, пожалуй, главная причина – это возросшая мотивация к обладанию ядерным оружием для неядерных государств, ощущающих свою незащищенность вследствие усиления тенденции к разрешению международных конфликтов, противоречий и разногласий с использованием военной силы и ослабление международно-правовых регуляторов применения силы, прежде всего Совета Безопасности ООН.

Вторая причина – наличие противоречий и проблем регионального масштаба, сопровождающихся ростом военной напряженности, что подталкивает противоборствующее стороны, особенно те из них, которые уступают в обычных вооруженных силах, к наращиванию своего военного потенциала за счет обладания ядерным оружием.

Третья причина – возросшая возможность у заинтересованных неядерных государств реализации намерений создания ядерного оружия, поскольку существующие методы противодействия распространению ядерного оружия, базирующиеся главным образом на политико-дипломатических мерах, неэффективны в условиях технического прогресса, способствующего преодолению разрыва между способными и неспособными к созданию ядерного оружия государствами, и наличия разветвленного «черного рынка» ядерных материалов, оборудования и технологий.

Четвертая причина – отсутствие значимого прогресса в ядерном разоружении, усугубляющееся относительным повышением роли ядерного оружия в обеспечении национальной безопасности ряда ядерных государств, прежде всего таких, как Россия. Это многими неядерными государствами расценивается как нежелание ведущих ядерных держав следовать положениям статьи VI ДНЯО и воспринимается частью из них как пример необязательности выполнения положений этого договора, которому и они могут следовать.

Пятая причина – объективные трудности с обеспечением в обозримом будущем универсальности ДНЯО, усугубляемые наличием «пробелов» в международно-правовой базе и несовершенством многосторонних институтов (МАГАТЭ, ГЯП и другие), предназначенных для предотвращения распространения ядерного оружия.

Шестая причина – слабая реализация договоренностей, достигнутых на конференциях стран – участниц ДНЯО по рассмотрению действия этого договора и на других международных форумах. Это не позволяет на практике ликвидировать «лазейки» в режиме нераспространения, вызванные изменением вызовов и угроз этому режиму.

Седьмая причина – появление негосударственных акторов, таких как международные террористические и экстремистские организации, стремящихся приобрести ядерное оружие и его компоненты для совершения террористических актов. Эти организации, объединяющие людей, чья враждебность к цивилизации и международному праву не знает пределов, не испытывают дефицита в финансовых и других средствах поддержки. Они готовы платить огромные деньги за доступ к ядерным материалам, оборудованию и технологиям. Этот «спрос» рождает соответствующие «предложения» на «черном рынке».

Можно назвать и ряд других причин кризиса режима ядерного нераспространения, но, как представляется, указанные семь причин являются ключевыми, а поэтому следует сосредоточить внимание мирового сообщества на путях и способах устранения или ослабления действия именно этих причин.

II.

Для решения проблем режима ядерного нераспространения необходимы коллективные меры, согласованные на международном уровне. Такую возможность предоставляет Резолюция 1887, принятая единогласно Советом Безопасности ООН 24 сентября 2009 г.[42] Этот документ можно рассматривать как своеобразную «дорожную карту» для мирового сообщества по укреплению режима ядерного нераспространения и ускорению движения в сторону мира, свободного от ядерного оружия.

Вместе с тем, как справедливо заметил старший вице-президент российского ПИР-Центра Геннадий Евстафьев, «такие резолюции, как Резолюция 1887, не предусматривают механизмы выполнения»[43]. Во второй части настоящей статьи делается попытка на основе положений Резолюции 1887 предложить практические действия, позволяющие мировому сообществу устранить или, по крайней мере, парировать негативное влияние источников кризиса режима ядерного нераспространения, о которых говорилось в первой части.

Перед очередной Конференцией по рассмотрению действия ДНЯО, сокращенно – Обзорной конференцией, (Нью-Йорк, май 2010 г.) на первый план выдвинулись задачи, которые до сих пор, с точки зрения большой группы государств – участников ДНЯО, прежде всего стран, не обладающих ядерным оружием и не входящих в военно-политические блоки, не нашли надлежащего решения.

Наиболее насущной является задача усиления гарантий безопасности неядерным государствам в отношении возможности применения или угрозы применения против них ядерного оружия. Только справившись с этой задачей, можно надеяться на снижение мотивации к обладанию ядерным оружием для неядерных государств, испытывающих опасения в отношении своей беззащитности от ядерной угрозы.

В пункте 9 Резолюция 1887 содержится напоминание «о заявлениях каждого из пяти официально признанных ядерных государств, отмечавшихся в Резолюции 984 (1995 г.), в которых они дают государствам – участникам ДНЯО, не обладающим ядерным оружием, гарантии безопасности от применения ядерного оружия против них»[44]. Однако статус Резолюции 984, принятой Советом Безопасности ООН 11 апреля 1995 г., накануне Конференции по рассмотрению действия и продлению ДНЯО[45], не удовлетворяет многие неядерные государства. Они обоснованно продолжают добиваться выработки юридически обязательного международно-правового документа о гарантиях безопасности[46].

Россия, неизменно поддерживающая стремление неядерных государств – участников ДНЯО получить юридически обязательные гарантии, исключающие применение или угрозу применения в отношении них ядерного оружия[47], могла бы сейчас выступить перед мировым сообществом с инициативой принять международную конвенцию о запрещении применения ядерного оружия. Инициатива могла бы быть реализована в рамках Конференции по разоружению в Женеве на основе воссозданного в этой организации Специального комитета по эффективным международным соглашениям о гарантиях государствам, не обладающих ядерным оружием, против применения или угрозы применения ядерного оружия. Комитет был образован в 1998 г., но затем, к сожалению, утратил свой переговорный мандат.

Претворить в жизнь эту инициативу России будет не просто, потребуется заручиться поддержкой других ядерных государств, прежде всего из числа «ядерной пятерки». Но существующий и набирающий силу позитивный настрой международной общественности на реальное продвижение по пути ядерного разоружения, который поддерживается не только Москвой и Вашингтоном, но и Лондоном, Парижем и Дели, формирует благоприятную среду для реализации прорывных идей в области запрещения ядерного оружия. Если российская инициатива в настоящее время все же не обретет должной поддержки, то в ближайшей перспективе следует подготовить и принять Советом Безопасности ООН в соответствии с полномочиями, которыми этот международный орган обладает по Уставу ООН (глава седьмая), юридически обязательное постановление о гарантиях безопасности государствам – участникам ДНЯО, не обладающим ядерным оружием. Документ должен стать неотъемлемым компонентом режима ядерного нераспространения, без него режим не будет способен далее существовать устойчиво.

Принятие и вступление в силу конвенции о запрете применения ядерного оружия стало бы весомым вкладом не только в укрепление режима ядерного нераспространения как такового, но и серьезнейшим шагом в продвижении к миру, свободному от ядерного оружия. Именно через этап запрещения применения таких видов ОМУ, как химическое и бактериологическое, (Женевский протокол 1925 г.[48]) мировое сообщество пришло к принятию в 1971 г. Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении (КБТО)[49], а в 1992 г. – Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении (КХО)[50]. Так почему бы в деле освобождения человечества от ядерного оружия не воспользоваться уже приобретенным опытом?

Другой важнейшей задачей является укрепление ДНЯО – фундамента режима ядерного нераспространения. Резолюция 1887 (пункт 6) призывает мировое сообщество к тесному сотрудничеству, чтобы «способствовать укреплению Договора и установить реалистичные и достижимые цели по всем трем основным компонентам Договора: нераспространение, использование ядерной энергии в мирных целях и разоружение».

Конечно, сегодня и на просматриваемую перспективу нереально сделать так, чтобы ДНЯО приобрел универсальный характер. С одной стороны, ни Индия, ни Пакистан, ни Израиль не готовы присоединиться к этому договору в качестве государств, не обладающих ядерным оружием. Мало надежды и на то, что КНДР возвратится в ДНЯО, демонтировав свои ядерные боезаряды. С другой стороны, по вполне очевидным причинам невозможно, чтобы эти четыре страны стали участниками ДНЯО в качестве государств, обладающих ядерным оружием. Выход из этой тупиковой ситуации видится в том, чтобы вовлечь эти государства в режим ядерного нераспространения на условиях выполнения ими положений ДНЯО как бы «по умолчанию», но через непосредственное участие их в других многосторонних инструментах предотвращения распространения ядерного оружия. Иным способом разорвать образовавшийся «замкнутый круг» вряд ли возможно.

В этой связи надо обеспечить скорейшее вступление в силу ДВЗЯИ, подготовить и заключить договор о запрещении производства расщепляющегося материала для ядерного оружия и других ядерных взрывных устройств (ДЗПРМ) и охватить Дополнительным протоколом 1997 г. к Соглашению о гарантиях с МАГАТЭ все без исключения занимающиеся ядерной деятельностью государства.

ДВЗЯИ был разработан в 1994–1996 гг. в рамках Конференции по разоружению в Женеве, принят Генеральной Ассамблеей ООН и открыт для подписания 24 сентября 1996 г.[51] Он может вступить в силу только при условии, что его членами станут все 44 государства, обладающие исследовательскими и энергетическими реакторами и принимавшие участие в переговорах по его выработке[52].

По состоянию на сентябрь 2009 г. ДВЗЯИ подписало 181 государство, из них 150 ратифицировали этот договор[53]. Из группы 44?х не подписали ДВЗЯИ три государства: Индия, Пакистан и КНДР, не ратифицировали шесть государств: США[54], КНР, Израиль, Иран, Египет и Индонезия.

Начиная с 1999 г. неоднократно проводились международные конференции по содействию вступлению в силу ДВЗЯИ, но они не достигли желаемого результата. Не оправдал возлагавшихся надежд и учрежденный Конференцией по разоружению в Женеве пост Спецпредставителя по содействию ратификации ДВЗЯИ[55]. Односторонние же моратории на ядерные испытания, которых придерживаются Россия (с 1990 г.), Великобритания (с 1991 г.), США (с 1992 г.), Франция и КНР (с 1996 г.), Индия и Пакистан (с 1998 г.)[56], не могут заменить юридически обязательного документа. В частности, этим обстоятельством воспользовалась КНДР, проведя два ядерных испытания в 2006 и 2009 гг.

В целях активизации усилий мирового сообщества по вступлению в силу ДВЗЯИ Россия могла бы выступить с предложением о создании группы специальных эмиссаров в составе представителей правительств и законодательных собраний влиятельных в мире государств из числа участников ДВЗЯИ для проведения предметной работы с правительствами и парламентами тех стран, которые не подписали либо не ратифицировали ДВЗЯИ, с тем чтобы побудить их присоединиться к этому договору. Проявить такую инициативу Россия могла бы в рамках очередной международной конференции по содействию вступлению в силу ДВЗЯИ. Полезно было бы предварительно обсудить эту инициативу с Великобританией, Францией, Германией, Италией, Японией, Бразилией и другими государствами – членами ДВЗЯИ, чтобы склонить их не только к поддержке российского предложения, но и к участию в его реализации. Целесообразно заручиться поддержкой и неправительственных организаций, шире используя возможности, предоставляемые различными международными форумами.

Группе специальных эмиссаров следует уделить первостепенное внимание взаимодействию с правительствами и парламентами США[57], КНР[58] и Израиля[59], так как только при условии ратификации ДВЗЯИ этими государствами появится возможность эффективно воздействовать на другие страны, от присоединения которых к ДВЗЯИ зависит вступление его в силу[60].

Что касается ДЗПРМ, то еще 16 декабря 1993 г. Генеральная Ассамблея ООН единогласно приняла Резолюцию A/RES/48/75L в пользу проведения многосторонних переговоров по вопросу заключения недискриминационного и поддающегося эффективному международному контролю ДЗПРМ[61]. На основе этого решения Конференция по разоружению в Женеве после продолжительных консультаций в августе 1998 г. учредила специальный комитет для выработки ДЗПРМ. Соответствующий переговорный мандат для этого комитета был одобрен Генеральной Ассамблеей ООН в декабре 1998 г. Однако возникшие между отдельными государствами – участниками Конференции по разоружению противоречия заблокировали работу учрежденного спецкомитета[62].

18 мая 2006 г. США предприняли попытку активизировать процесс заключения ДЗПРМ, внеся на рассмотрение Конференции по разоружению проект текста этого договора. В нем предусматривался запрет на производство плутония и высокообогащенного урана для целей ядерного оружия сроком на 15 лет (с возможностью его продления консенсусом), но не было запрета на производство высокообогащенного урана для использования в качестве топлива для ядерных силовых установок надводных и подводных судов. Проект ДЗПРМ был прохладно встречен в первую очередь неядерными государствами, которые, помимо отсутствия полного запрета на производство высокообогащенного урана, указывали на отсутствие в нем мер верификации, что не отвечало духу и не соответствовало букве упомянутой выше Резолюции A/RES/48/75L.

Подходы США к ДЗПРМ изменились лишь после смены в январе 2009 г. администрации в Вашингтоне. Новый американский президент Б. Обама, выступая 5 апреля 2009 г. в Праге, заявил, что «Соединенные Штаты будут добиваться заключения договора, который положит верифицируемый конец производству расщепляющихся материалов, предназначенных для использования в ядерном оружии»[63]. Трансформация позиции США позволила достигнуть консенсуса среди участников Конференции по разоружению, и на прошедшем в мае 2009 г. пленарном заседании они решили включить вопрос о ДЗПРМ в программу работы Конференции[64].

Однако вскоре на начавшихся в рамках Конференции консультациях по выработке ДЗПРМ выяснилось, что Пакистан против начала переговоров по этому договору, так как, по мнению Исламабада, он не отвечает целям ядерного разоружения, поскольку не охватывает имеющиеся запасы оружейных расщепляющихся материалов.

Здесь налицо столкновение разнонаправленных интересов ядерных государств. Так, США, РФ, Великобритания и Франция готовы согласиться с запретом на производство новых оружейных расщепляющихся материалов[65], но не готовы поставить под контроль имеющиеся запасы этих материалов и согласиться на их сокращение под контролем иностранных наблюдателей. КНР о готовности к запрещению производства оружейных расщепляющихся материалов не заявляла, но не возражает против начала переговоров по ДЗПРМ. Индия возражает против сокращения запасов оружейных расщепляющихся материалов, в то время как Пакистан решительно «за», рассчитывая добиться резкого сокращения индийских запасов[66]. Что касается других ядерных государств, то Израиль стремится уйти в тень, не ввязываясь в дискуссии на Конференции по разоружению, а КНДР самоустранилась от работы в Конференции.

Даже если под давлением Вашингтона Исламабад снимет свои возражения о начале переговоров по ДЗПРМ, в обозримой перспективе достигнуть консенсуса среди участников Конференции в отношении выработки ДЗПРМ вряд ли удастся. Выходом из сложившейся ситуации могло бы стать подписание «ядерной пятеркой» отдельного соглашения о прекращении производства оружейных расщепляющихся материалов с возможностью присоединения к нему на индивидуальной основе других государств, как ядерных, так и неядерных[67].

Безусловно, это соглашение следует рассматривать как необходимый, но промежуточный шаг на пути запрещения производства оружейных расщепляющихся материалов промежуточный. Полноценный договор должен будет содержать как компоненты ядерного нераспространения (запрет на производства расщепляющихся материалов для целей ядерного оружия), так и ядерного разоружения (сокращение имеющихся запасов оружейных расщепляющихся материалов). Только при таком «выстраивании» ДЗРПМ возможно учесть интересы как ядерных, так неядерных государств, а следовательно, и достигнуть компромисса, без которого этот договор не может обрести статус универсального.

Решение задачи прекращения производства оружейных расщепляющихся материалов и сокращения их запасов невозможно без усиления гарантий МАГАТЭ и наделения этого Агентства дополнительными полномочиями. Это необходимо, как подчеркнуто в резолюции 1877 (пункт 15), и для того, чтобы «МАГАТЭ и впредь располагало всеми необходимыми ресурсами и полномочиями для проверки заявленного характера использования ядерных материалов и объектов и подтверждения отсутствия осуществления незаявленной деятельности».

Совет управляющих МАГАТЭ в мае 1997 г. одобрил типовой Дополнительный протокол (INFCIRC/540) в качестве дополнительных протоколов к Соглашению о всеобъемлющих гарантиях по документу INFCIRC/153. Предусмотренные этим документом меры существенным и качественным образом укрепляют международную систему гарантий. Теперь в отношении государств, присоединившихся к Дополнительному протоколу, МАГАТЭ может подтверждать информацию не только об отсутствии переключения ядерных материалов с заявленной деятельности, но и об отсутствии незаявленных ядерных материалов и незаявленной ядерной деятельности в целом. К тому же Дополнительный протокол позволяет осуществлять проверку на месте с краткосрочным уведомлением и широко использовать необъявленные инспекции[68].

Дополнительный протокол, к сожалению, ратифицировало пока чуть более половины государств – членов ООН[69], к тому же, в отличие от Соглашения о гарантиях с МАГАТЭ, он не является обязательным.

В этой связи Россия вполне могла бы инициировать принятие Советом Безопасности ООН в рамках его полномочий обязывающей резолюции о придании Дополнительному протоколу статуса обязательного документа. Реализация этой инициативы позволила бы, с одной стороны, наделить МАГАТЭ новыми юридическими полномочиями по контролю над ядерной деятельностью государств, не обладающих ядерным оружием, а с другой – увязать объемы и характер оказываемых Агентством помощи и содействия этим государствам в выполнении мирных ядерных программ в зависимости от присоединения их к Дополнительному протоколу. Последнее обстоятельство существенно повысило бы притягательность Дополнительного протокола для стран, стремящихся развивать атомную энергетику[70].

Созвучны указанным выше мерам в области снижения рисков распространения ядерного оружия и два зародившихся в 2000–2001 гг. международных проекта: первый – по инновационным ядерным реакторам и топливным циклам (ИНПРО)[71], второй – по разработке ядерных реакторов 4-го поколения и инновационных ядерных топливных циклов («Поколение IV»)[72]. Эти проекты были дополнены в 2006 г. комплексной международной программой повышения глобальной энергобезопасности, содействия разработке экологически чистых источников энергии, снижения риска ядерного распространения и улучшения состояния окружающей среды (эта программа известна как ГЯЭП – Глобальное ядерно-энергетическое партнерство)[73]. Участниками ИНПРО, «Поколения IV» и ГЯЭП являются свыше 30 государств, в том числе все постоянные члены Совета Безопасности ООН, основные поставщики ядерного топлива, страны, владеющие технологиями переработки облученного ядерного топлива (кроме Индии). В их числе и такие страны, как Гана, Иордания, Сенегал и другие, которые не имеют развитой инфраструктуры в области атомной энергетики[74].

Реализация ИНПРО, «Поколения IV» и ГЯЭП снимет озабоченность многих неядерных государств в том, что под предлогом борьбы с распространением ядерного оружия их пытаются лишить неотъемлемого права (по статье IV ДНЯО) развивать исследования, производство и использование атомной энергии в мирных целях. Наоборот, им будут оказаны всяческие помощь и содействие в реализации программ мирного атома, но при условии неукоснительного соблюдения ими взятых на себя обязательств по ядерному нераспространению[75].

К сожалению, вышеуказанные проекты и программы претворяются в жизнь крайне медленно: сказываются допущенные просчеты в проработке их финансовых аспектов. Пока практическое наполнение получил лишь пилотный проект по созданию МЦОУ – международного центра по обогащению урана на базе Ангарского электролизного химического комбината (АЭХК)[76]. МЦОУ ориентирован преимущественно на страны, которые не намерены развивать собственные мощности по обогащению урана. Его главной задачей заявлено обеспечение гарантированного доступа к мощностям по обогащению урана государствам-участникам. Но при этом российская сторона не будет передавать участникам МЦОУ чувствительные технологии обогащения урана или предоставлять доступ к технологическим узлам АЭХК. Анонсировано, что в качестве своего вклада Россия создаст при МЦОУ гарантированный запас обогащенного уранового продукта (в виде гексафторида урана) объемом в 120 т[77]. По состоянию на 1 марта 2010 г. участниками МЦОУ являлись РФ, Казахстан и Армения. Завершает связанные с присоединением к МЦОУ процедуры Украина[78].

В интересах укрепления режима ядерного нераспространения мировому сообществу следует решить проблему должного финансирования проектов и программ ИНПРО, «Поколение IV» и ГЯЭП. Необходимо также, как к этому призывает Резолюция 1887 (пункт 14), поощрять «работу МАГАТЭ в связи с многосторонними подходами к ядерному топливному циклу, включая заверения в отношении поставок ядерного топлива и смежные меры, в качестве эффективного средства удовлетворения растущего спроса на ядерное топливо и услуги по поставкам ядерного топлива и сведения к минимуму риска распространения». Эти задачи вполне посильны для ведущих государств, входящих в так называемую «двадцатку».

Другой важной задачей, решение которой позволит укрепить режим ядерного нераспространения и эффективно противостоять ядерному терроризму, является совершенствование практических методов обеспечения ядерной безопасности, причем в приоритетном порядке тех из них, которые направлены на обеспечение безопасности хранения и оборота уязвимых ядерных материалов[79].

Актуальность этой задачи для современного периода обосновал президент США Б. Обама в своем выступлении в Праге (апрель 2009 г.), взяв при этом обязательство, что Соединенные Штаты инициируют «новое международное усилие, направленное на обеспечение безопасности всего уязвимого ядерного материала в мире в течение четырех лет»[80].

Инициатива американского президента получила развитие на московском саммите 6 июля 2009 г. В Совместном заявлении о сотрудничестве в ядерной сфере президенты РФ и США Д. Медведев и Б. Обама объявили «о намерении расширять и углублять сотрудничество на долгосрочной основе с целью дальнейшего повышения уровня безопасности ядерных объектов по всему миру, в том числе путём минимизации использования высокообогащенного урана в гражданских целях и консолидации и конверсии ядерных материалов»[81]. Президенты также подтвердили приверженность начатым в 2005 г. инициативам по ядерной безопасности, включая повсеместное совершенствование систем физической защиты, учета и контроля ядерных материалов и радиоактивных веществ.

Инициатива Б. Обамы нуждается в широкой поддержке всего мирового сообщества, а также в активном участии государственных структур всех стран не только в обеспечении безопасности уязвимых ядерных материалов, но и в уничтожении «черных рынков», обнаружении и перехвате незадекларированных ядерных материалов, оборудования и технологий при их транспортировке и в использовании финансовых инструментов, чтобы покончить с этой чреватой непредсказуемыми опасностями незаконной торговлей.

Весьма важно для мирового сообщества также продвинуться вперед в урегулировании двух проблем, связанных с денуклеаризацией Корейского полуострова и ядерной программой Ирана. Учитывая, что по данной проблематике экспертами различного уровня высказано немало разнообразных предложений, с которыми читатель может ознакомиться в таких изданиях, как Yearbook SIPRI, Foreign Affairs, «Россия в глобальной политике», «Международные процессы», «Индекс Безопасности», «Независимое военное обозрение» и других, представляется возможным в настоящей статье ограничиться рядом замечаний.

Решение указанных выше проблем для ведущих в мире государств, как это ни неприятно и утомительно, возможно только через дипломатические усилия, путем переговоров. В необходимом случае эти переговоры могут, а иногда и должны сопровождаться принятием Советом Безопасности ООН взвешенных санкций в отношении КНДР и Ирана. Но идти на принятие санкций нужно только для того, чтобы послать противной стороне правильный сигнал и заставить задуматься, действительно ли она правильно себя ведет и почему мировое сообщество в лице Совета Безопасности ООН вынуждено принимать санкционные решения. Когда принимаемые санкционные решения неадекватны характеру и тяжести нарушений режима нераспространения или же преследуют цели, выходящие за рамки задачи не допустить усугубление нарушения режима нераспространения, они становятся деструктивными и осложняют поиск приемлемого разрешения проблемы[82]. Принятия подобных неконструктивных решений мировое сообщество должно всячески избегать.

И последнее. Для сохранения и укрепления режима ядерного нераспространения необходимы весомые шаги в направлении ядерного разоружения. Есть серьезные опасения, что если со временем статья VI ДНЯО не заработает в полную силу, то утратит свою реальную ценность и сам ДНЯО, в котором ядерное нераспространение и ядерное разоружение взаимосвязаны. Резолюция 1887 (пункт 5) «призывает участников ДНЯО в соответствии со статьей VI Договора в духе доброй воли вести переговоры об эффективных мерах по сокращению ядерного оружия и ядерному разоружению и по договору о всеобщем и полном разоружении под строгим и эффективным международным контролем и призывает все другие государства присоединиться к этим усилиям».

Сегодня возможности «интернализации» переговорного процесса по ядерному разоружению ограниченны, но они есть и их нужно использовать. Настоящему историческому моменту наиболее адекватна модель пяти скоординированных шагов в этом направлении:

  1. Россия и США после ратификации нового договора о СНВ, подписание которого состоялось 8 апреля 2010 г. в Праге, берут обязательство о дальнейших ограничениях и сокращениях как стратегических, так и нестратегических (тактических) ядерных вооружений. США, кроме того, ратифицируют ДВЗЯИ;
  2. Россия и США совместно побуждают Великобританию, Францию и КНР взять обязательство заморозить свои военные ядерные программы или же, по меньшей мере, не наращивать ядерные арсеналы, с обещанием после выполнения Россией и США обязательств по новому договору о СНВ присоединиться к переговорному процессу ядерного разоружения. КНР, кроме того, ратифицирует ДВЗЯИ;
  3. вся «ядерная пятерка» побуждает Индию и Пакистан взять обязательство не развертывать ядерные вооружения и заморозить на имеющемся уровне количественный состав ядерных боеприпасов, которыми они обладают. Помимо этого, Индия и Пакистан обязуются присоединиться к ДВЗЯИ;
  4. США, используя свои тесные отношения с Израилем, побуждают Тель-Авив ратифицировать ДВЗЯИ и воздерживаться от развертывания ядерных вооружений и наращивания ядерного арсенала[83];
  5. КНР, опираясь на установившиеся тесные отношения с КНДР, побуждает Пхеньян прекратить ядерные испытания и присоединиться к ДВЗЯИ. Проблему же денуклеаризации Корейского полуострова придется решать, как уже отмечалось, в рамках шестисторонних переговоров[84].

Из предложенных пяти шагов первые два могут быть реализованы во вполне обозримой перспективе, а вот последние три – только при условии принятия международной конвенции о запрещении применения ядерного оружия.

Предложенная для реализации модель «интернализации» переговорного процесса по ядерному разоружению является только начальной, хотя и необходимой мерой, если стремиться к миру без ядерного оружия. В дальнейшем следует вовлечь в сферу ядерного разоружения все государства, которые обладают потенциальными возможностями по созданию ядерного оружия. Без этого недостижимо устойчивое и результативное продвижение к универсализации ядерного нераспространения и разоружения.

Что касается продвижения к миру без ядерного оружия, то ныне к этой заветной мечте человечества привлечено самое пристальное внимание мировой общественности. Во многом этому способствовало создание в 2007 г. международной неправительственной организации Global Zero («Глобальный Ноль»)[85], а также активизация деятельности других неформальных организаций и движений, ставящих своей целью достижение полного ядерного разоружения. В апреле 2009 г. в Лондоне президенты России и США Д. Медведев и Б. Обама в историческом совместном заявлении подтвердили приверженность обеих стран «освобождению мира от ядерного оружия»[86], а в преамбуле к Резолюции 1887 Совет Безопасности ООН декларировал решимость «добиваться укрепления мира для всех и создания условий, которые позволят освободить мир от ядерного оружия».

Однако декларация – это одно, а практические дела – совсем другое. Для продвижения к безъядерному миру, для действительно радикальных сокращений ядерных вооружений – целей, которые провозглашены Д.Медведевым и Б.Обамой и которые разделяются многими другими государствами[87], – необходимо вписать вопросы ядерного оружия в более широкий контекст сокращения вооружений и военных расходов в мире в целом. Невозможно представить, чтобы, серьезно намереваясь сократить и, в конечном счете, ликвидировать один класс вооружений – ядерных, государства продолжали бы наращивать военные расходы, делая ставку на развитие других классов вооружений, в частности стратегических высокоточных с обычным оснащением, и тем более основанных на новых физических принципах. В Резолюции 1887 отмечено, что ядерное разоружение должно осуществляться «таким образом, чтобы это способствовало международной стабильности, а также исходя из принципа ненанесения ущерба безопасности для всех».

По поводу «глобального ядерного нуля» президент РФ Д. Медведев в своем обращении к участникам парижского саммита Global Zero (2010 г.) сказал: «Речь должна идти о комплексной долгосрочной стратегии сбалансированного и поэтапного сокращения ядерных арсеналов в условиях равной безопасности для всех»[88]. С высказыванием российского президента коррелируются и слова премьер-министра Индии Манмохана Сингха: «Эту задачу (полного ядерного разоружения) невозможно решить за счет половинчатых методов и подходов. Единственно эффективной формой ядерного разоружения является разоружение всеобщее»[89] (выступление по национальному телевидению, июнь 2008 г.).

Конечно же, меры по укреплению режима ядерного нераспространения, изложенные в статье, не являются исчерпывающими, и, безусловно, они могут и должны быть дополнены и расширены.

Вместе с тем, если мировому сообществу предложенные меры реализовать удастся, система международной безопасности приобретет необходимую устойчивость и будет способна эффективно противостоять угрозе распространения ядерного оружия.

[1] Движение неприсоединения (ДН) – группа стран, сформированная в 1961 г. в качестве форума для консультаций и согласования позиций неприсоединившихся государств в ООН по вопросам политики, экономики и контроля над вооружениями. На 1 января 2009 г. к ДН присоединилось 114 государств (Yearbook SIPRI 2009).

[2] Нельзя не согласиться с утверждением известного российского аналитика Дмитрия Поликанова о том, что «ООН уже давно доказала, что роль гаранта мира и стабильности ей не по плечу» (Поликанов Д. Россия и НАТО: укрощение строптивых // Индекс Безопасности. Лето 2009. 2 (89). С. 118).

[3] Официальное заявление о выходе из ДНЯО руководство КНДР сделало 10 января 2003 г. При этом мотивировка принятого решения была дана следующая: «Необходимость защиты высших национальных интересов страны в условиях усиливающейся враждебной политики и давления со стороны США» (Электронный новостной бюллетень «Ядерный контроль» (далее – Ядерный контроль: ЭНБ). 2003. Вып. 1.). (http://www.pircenter.org/index.php?id=1770. Посещался 28.01.2010).

[4] Ядерный контроль: ЭНБ. 2003. Вып. 19.

(http://www.pircenter.org/index.php?id=1770. Посещался 28.01.2010).

[5] Красная звезда. 11.02.2005.

[6] Коалиция за новую повестку дня (КНПД) создана в 1998 г. и объединяет семь стран: Бразилию, Египет, Ирландию, Мексику, Новую Зеландию, Швецию и ЮАР (Yearbook SIPRI 2009).

[7] Icabel Vincent. Brasil’s New Prez Promises To Build Nuclear Weapons // National Post. 11 November 2002.

[8] Этчалеко Эриан. Бразильская ядерная программа вызывает обеспокоенность в Аргентине // Правда. 9.01.2003.

[9] Эти опасения мирового сообщества не лишены оснований, поскольку бразильская ядерная программа остается недостаточно прозрачной. После того как в 2004 г. в Резенде (шт. Рио-де-Жанейро) была запущена промышленная установка по обогащению урана центрифужным методом, доступ к ней инспекторы МАГАТЭ в полном объёме не получили. Свой отказ в проведении полномасштабной инспекции правительство Бразилии мотивировало опасением, что, якобы, изобретенная ими новейшая технология обогащения урана может быть несанкционированно позаимствована другими странами после ознакомления с ней инспекторов МАГАТЭ (Ядерный контроль: ЭНБ. 2004. Вып. 38).

(http://www.pircenter.org/index.php?id=1770. Посещался 28.01.2010).

[10] В мае 1998 г. вначале Индия, а вслед за ней и Пакистан провели по две серии ядерных испытаний, после которых они провозгласили себя государствами, обладающими ядерным оружием (Ядерное нераспространение. В 2 т. / Под общ. ред. В.А. Орлова. – М.: ПИР-Центр, 2002 (далее – Ядерное нераспространение). – Т. I. – С. 190–191).

[11] Израиль является членом МАГАТЭ с 1957 г. (Ядерное нераспространение. Т. I. С.505).

[12] Ядерное нераспространение. Т. II. С. 37.

[13] Суэцкая война 1956 г. – англо-франко-израильская агрессия против Египта в период с 29 октября по 7 ноября 1956 г., целью которой ставился захват Суэцкого канала, национализированного правительством Египта в июле 1956 г., и Синайского полуострова. От поражения Египет, вооруженные силы которого в тот период находились в стадии реорганизации и не обладали сопоставимой мощью с противостоящей им стороной, спасло вмешательство Советского Союза. 5 ноября 1956 г. руководитель советского государства Никита Хрущев обратился с ультимативным посланием к английскому, французскому и израильскому правительствам, в котором предупредил их о решимости СССР использовать военную силу для восстановления мира на Ближнем Востоке. Под воздействием этого «ультиматума Хрущева» 7 ноября 1956 г. боевые действия были прекращены. К 22 декабря 1956 г. Великобритания и Франция, а к 8 марта 1957 г. и Израиль вывели войска с захваченных у Египта территорий (Военная энциклопедия. В 8 т. – М.: Военное издательство, 1997 (далее – Военная энциклопедия). – Т. 1. – С. 168–169).

[14] Ядерное оружие у Израиля появилось в 1967 г.: были изготовлены две атомные бомбы с ядерными зарядами на основе оружейного плутония (Cohen Avner. Israel and the Evolution of U.S. Non-Proliferation Policy: The Critical Decade (1958-1968) // Nonproliferation Review. Winter 1998.  2. P. 16).

[15] В конце 2008 г. не менее 40 стран располагали научно-техническим и промышленным потенциалом для создания ядерного оружия (Arms Control Today. December 2008.  10. P. 38).

[16] В ядерной области сформированы два многосторонних неформальных режима экспортного контроля – Комитет Цангера, названный по фамилии его первого председателя Клода Цангера, и Группа ядерных поставщиков (ГЯП). Они разрабатывают международные Списки продукции, применяемой в ядерной области и подлежащей экспортному контролю, а также так называемые Руководящие принципы экспорта товаров и технологий, подпадающие под соответствующие ограничения. Вместе с тем, непосредственное осуществление экспортного контроля относится к компетенции правительств государств, при этом экспорт ядерных материалов, технологий, обоудования, установок и специальных неядерных материалов, предназначенных для их обработки, использования или производства, в любые государства, не обладающие ядерным оружием, может осуществляться только при условии постановки всей ядерной деятельности этого государства под гарантии МАГАТЭ (принцип всеобъемлющих гарантий). На 1 июня 2008 г. членами Комитета Цангера являлись 36, а членами ГЯП – 45 государств (Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); ПИР-Центр, 2009 (далее – Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия). – С. 85–87, 313, 325.

[17] Этой цели служит, в частности, принятый Советом управляющих МАГАТЭ в мае 1997 г. Дополнительный протокол (INFCIRC/540) к Соглашению о всеобъемлющих гарантиях (INFCIRC/153) (Ядерное нераспространение. Т. I. С. 141).

[18] «Большая восьмерка», или Группа восьми (G-8) – неформальная межправительственная организация промышленно развитых государств, членами которой являются США, Великобритания, Франция, ФРГ, Италия, Канада, Япония и Россия (Yearbook SIPRI 2009).

[19] В 1980-е гг. ЮАР изготовила шесть ядерных бомб на основе собственной технологии обогащения урана. Сменив в начале 1990-х гг. основы государственного устройства, ЮАР выбрала неядерный статус, свернула военную составляющую своей ядерной программы и, демонтировав созданные ядерные бомбы, присоединилась в июле 1991 г. к ДНЯО в качестве неядерного государства (Ядерное нераспространение. Т. II. С. 38, 67, 111).

[20] Индекс Безопасности. Лето 2009. 2 (89). С. 113.

[21] Ныне участниками ДНЯО являются 189 государств – членов ООН (Ядерный Контроль: ЭНБ. 2009. Вып. 24).

(http://www.pircenter.org/index.php?id=1770. Посещался 29.01.2010).

[22] Санкции против Ирана за нарушение им своих обязательств по Соглашению о гарантиях с МАГАТЭ Совет Безопасности ООН ввёл в 2007–2008 гг. (Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 54).

[23] Ядерный Контроль: ЭНБ. 2009. Вып. 20.

(http://www.pircenter.org/index.php?id=1770. Посещался 29.01.2010).

[24] Ядерный Контроль. Весна 2005. 1 (75). – М.: ПИР-Центр, 2005. – С. 14.

[25] Последнее ядерное испытание произвели: СССР – 24 октября 1990 г., Великобритания – 26 ноября 1991 г., США – 23 сентября 1992 г., Франция – 27 января 1996 г., КНР – 29 июля 1996 г. Вся ведущая пятерка ядерных держав подписала Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (открыт для подписания 24 сентября 1996 г.), но ратифицировала его только Великобритания, Франция и Россия (Ядерное нераспространение. Т. I. С. 39, 316).

[26] На Конференции 1995 г. по рассмотрению действия и продлению ДНЯО, помимо уже упомянутых решений о бессрочном продлении ДНЯО и «ближневосточной резолюции», было принято ещё два: Повышение эффективности процесса рассмотрения ДНЯО и Принципы и цели ядерного нераспространения и разоружения. На Конференции 2000 г. по рассмотрению действия ДНЯО был принят консенсусом Заключительный документ NTP/CONF.2000/28, включающий, в частности, так называемые «13 практических шагов» по реализации статьи VI ДНЯО (Ядерное нераспространение. Т. II. С. 32, 33, 37, 52).

[27] Уильям Поттер. Конференция по рассмотрению действия ДНЯО: в поисках консенсуса // Ядерный Контроль. Осень 2005. 3 (77). – М.: ПИР-Центр, 2005. – С. 66.

[28] Чернобыльская авария – наиболее тяжелая ядерная и радиационная авария из всех произошедших до настоящего времени. По международной шкале значимости происшествий на ядерных объектах она является единственной, отнесенной к последней, 7-й категории (тяжелая или глобальная авария) (Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 319).

[29] Бюллетень МАГАТЭ. 2009. 1. С. 17.

[30] Индекс Безопасности. Лето 2008. 2 (85). – М.: ПИР-Центр, 2009. С. 137.

[31] По оценкам МАГАТЭ, число новых «игроков» на поле атомной энергетики может составить к 2020 г. от 8 до 11 государств, к 2030 г. – до 23 государств (Бюллетень МАГАТЭ. 2009. 1. С. 18).

[32] Тимербаев Р. О роли ядерного фактора в современном мире // Индекс Безопасности. Лето 2008. 2 (85). – М.: ПИР-Центр, 2009. С. 32.

[33] В торговую сеть «ядерного супермаркета», созданного А.К. Ханом, входили ученые, инженеры, военные специалисты и посредники из Пакистана, Швейцарии, Великобритании, ФРГ, Шри-Ланки и Малайзии. Сам же А.К. Хан считается «отцом» пакистанской ядерной бомбы и до конца 2003 г. руководил пакистанским ядерным центром в Кахуте, носящим его имя. Снят с этого поста под давлением США решением президента Пакистана Первеза Мушаррафа, после того как выяснилась его причастность к незаконной торговле ядерными материалами, оборудованием и технологиями (Калядин А. Станет ли ИБОР действенным инструментом политики контрраспространения // Ядерный Контроль. Лето 2004. 2 (72). – М.: ПИР-Центр, 2004. С. 96).

[34] Шрегер В. В обращении к согражданам «отец» пакистанской ядерной бомбы признал передачу секретных технологий другим странам // РИА Новости. 4.02.2004.

[35] Proliferation Security Initiative (PSI).

[36] Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 141, 142.

[37] По состоянию на июнь 2009 г. 92 государства в различной форме поддерживают ИБОР (Ядерный Контроль: ЭНБ. 2009. Вып. 21)

(http://www.pircenter.org/index.php?id=1770. Посещался 29.01.2010).

[38] ДНЯО, Конвенция о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении и Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении в основном регулируют контроль и нераспространение оружия массового уничтожения и связанных с ним чувствительных технологий среди государственных субъектов, а негосударственные, террористические организации практически не подпадают под их юрисдикцию.

[39] Инициаторами принятия Резолюции 1540 выступили США совместно с Россией (Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 262).

[40] Yearbook SIPRI 2007. Р. 460–462.

[41] На 1 июля 2008 г. 37 стран не представили Комитету 1540 сведений о ходе выполнения ими Резолюции 1540 (согласно п. 4 этой Резолюции они обязаны были это сделать в течение шести месяцев с момента ее принятия) (Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С.263).

[42] Полный текст Резолюции 1887 (2009) опубликован на официальном сайте Совета Безопасности ООН: http://www.un.org/russian/sc. Посещался 13.02.2010.

[43] ПИР-Пресс. 25.09.2009. (http://www.pircenter.org. Посещался 13.02.2010).

[44] Здесь речь идет о заявлениях, сделанных правительствами США, РФ, Великобритании, Франции и КНР (S/1995/261, S/1995/262, S/1995/263, S/1995/264 и S/1995/265), в которых они предоставили не обладающим ядерным оружием государствам – участникам ДНЯО гарантии безопасности против применения ядерного оружия (они широко известны как «негативные гарантии»). Однако в тексте Резолюции 984 (пункт 1) лишь констатируется, что Совет Безопасности ООН с удовлетворением принимает к сведению вышеуказанные заявления. Тем самым эта Резолюция не обладает статусом обязательного постановления (Ядерное нераспространение. Т.II. С. 30).

[45] Конференция по рассмотрению действия и проведению ДНЯО прошла в апреле-мае 1995 г. в Нью-Йорке. Она, наряду с другими документами, приняла Резолюцию NPT/CONF.1995/32, согласно которой ДНЯО был бессрочно продлен (Ядерное нераспространение. Т. I. С. 491.

[46] На состоявшейся в 2008 г. сессии подготовительного комитета Обзорной конференции 2010 г. по ДНЯО Индонезия, выступавшая от имени всех стран, принадлежащих к ДН, высказалась за создание на Конференции отдельного вспомогательного органа по гарантиям безопасности неядерным государствам, чтобы «впредь до полного уничтожения ядерного оружия были предприняты усилия на приоритетной основе по заключению универсального и юридически обязывающего документа о гарантиях безопасности неядерных государств без каких-либо условий» (Тимербаев Р. Проблема гарантий безопасности неядерных государств в преддверии Обзорной конференции по ДНЯО // Индекс Безопасности. Зима 2008. 4 (87). – М.:ПИР-Центр, 2008. – С. 80–81.

[47] В частности, о такой поддержке было официально заявлено в национальном докладе о выполнении Российской Федерацией Договора о нераспространении ядерного оружия, представленном на Обзорной конференции 2005 г. по ДНЯО (См.: Док. NPT/CONF.2005/29 от 11.05.2005).

[48] Женевский протокол подписан 17 июня 1925 г. Он запретил применение на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств (Военная энциклопедия. Т. 3. С. 176).

[49] КБТО одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1971 г., открыта для подписания 10 апреля 1972 г., вступила в силу 26 марта 1975 г. (Военная энциклопедия. Т. 4. С. 136).

[50] КХО одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 30 ноября 1992 г., открыта для подписания 13 января 1993 г., вступила в силу 29 апреля 1997 г. (Военная энциклопедия. Т. 4. С. 137).

[51] Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 98.

[52] Список этих 44 государств указан в Приложении 2 к статье XIV ДВЗЯИ (Ядерное нераспространение. Т.II. С. 138–139).

[53] Ядерный Контроль: ЭНБ. 2009. Вып. 30.

(http://www.pircenter.org/index.php?id=1770. Посещался 13.02.2010).

[54] Осенью1999 г. администрация президента США У. Клинтона предприняла попытку ратифицировать ДВЗЯИ, но этот договор не собрал требуемых двух третей голосов сенаторов американского Конгресса (Ядерное нераспространение. Т. I. С. 316).

[55] Выступая на прошедшей в начале марта 2010 г. Московской конференции по нераспространению 2010, организованной российским Центром энергетики и безопасности, голландец Яаап Рамакер, который в 2003–2009 гг. занимал пост Спецпредставителя по содействию ратификации ДВЗЯИ, откровенно признавался в том, что для выполнения поставленной задачи ему недоставало административного ресурса и поддержки со стороны государственных структур (см. материалы Московской конференции по нераспространению 2010 на сайте http://ceness-russia.org).

[56] Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 99.

[57] Ратификация ДВЗЯИ было одним из предвыборных обещаний президента США Барака Обамы. Ответственным за ратификацию ДВЗЯИ сенатом американского Конгресса он назначил вице-президента США Джо Байдена.

[58] Правительство КНР ещё в 1999 г. заявило о том, что начнет процесс ратификации ДВЗЯИ «так скоро, как будет практически возможно», но практических шагов в обозначенном направлении до сих пор не предпринято. По-видимому, КНР выжидает момент, когда США осуществят ратификацию ДВЗЯИ (Ядерное нераспространение. Т. I. С. 317).

[59] Израиль в проведении ядерных испытаний мировым сообществом не уличен, и инфраструктуры для проведения таких испытаний на его территории не выявлено.

[60] Согласно сообщению Я. Рамакера, парламент Индии готов рассмотреть вопрос ратификации ДВЗЯИ сразу же, как только этот договор ратифицируют США и КНР (см. материалы Московской конференции по нераспространению 2010 на сайте http://ceness-russia.org).

[61] Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 137.

[62] КНР обусловила своё согласие на начало переговоров по ДЗПРМ созданием аналогичного спецкомитета по предотвращению гонки вооружений в космическом пространстве, против чего резко выступили США, поскольку это китайское предложение было явно нацелено на противодействие американским планам развертывания национальной ПРО. С другой стороны, страны, входящие в КНПД, настаивали на создании спецкомитета по ядерному разоружению, который должен был заняться предметной разработкой этапов продвижения к миру без ядерного оружия. Такая постановка вопроса столкнулась с оппозицией официально признанных ядерных государств, которые традиционно возражали против навязывания им конкретных сроков и мер разоружения (Ядерное нераспространение. Т. I. С. 322–323).

[63] B. Obama. Remarks in Prague, 5 April 2009//The White House[Official site].

URL: http://www.whitehouse.gov/the_press_office/Remarks-By-President-Barack-Obama-In-Prague-As-Delivered/ . Посещался 16.02.2010.

[64] Табак М. Обама готов к работе над договором по ядерным материалам // РИА Новости. 30.05.2009.

[65] США, РФ, Великобритания и Франция в 1992–1996 гг. сделали односторонние официальные заявления о прекращении производства плутония для целей ядерного оружия. Более того, США и РФ в рамках Соглашения об утилизации плутония 2000 г. обязались уничтожить по 34 т оружейного плутония (Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 137).

[66] По оценке Рамамурти Раджарамана, профессора университета им. Джавахарлала Неру (Индия), ныне накопленные запасы оружейного плутония составляют у Индии 600 кг, у Пакистана – 115 кг (см. материалы Московской конференции по нераспространению 2010 на сайте http://ceness-russia.org).

[67] В частности, эту инициативу поддерживает Мариус Гриниус, посол и постоянный представитель Канады в офисе ООН в Женеве и Конференции по разоружению (см. материалы Московской конференции по нераспространению 2010 на сайте http://ceness-russia.org).

[68] Более детально о мерах по укреплению гарантий МАГАТЭ, предусмотренных Дополнительным протоколом INFCIRC/540, см: Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 121–123.

[69] Выступая на Московской конференции по нераспространению 2010, Р. Тимербаев сообщил, что на конец февраля 2010 г. Дополнительный протокол ратифицировало 95 государств, в том числе все официально признанные ядерные государства. К числу стран, не ратифицировавших Дополнительный протокол, относятся, в частности, такие страны, как Иран и Мексика, а к не подписавшим этот документ – Аргентина, Бразилия, Египет, Израиль, Индия, КНДР, Пакистан, Сирия и ряд других (Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 123).

[70] О необходимости повышения притягательности Дополнительного протокола свидетельствует и Резолюция 1887 (пункт 19), которая «рекомендует государствам при принятии решений о ядерном экспорте принимать во внимание, был ли государством-получателем подписан и ратифицирован Дополнительный протокол».

[71] ИНПРО начат МАГАТЭ в 2001 г. в развитие инициативы президента РФ В. Путина, с которой он выступил на Саммите тысячелетия ООН в сентябре 2000 г. Реализуется на основании Резолюции Генеральной конференции МАГАТЭ GC(44)/RES/21, принятой в 2000 г. Ключевой задачей ИНПРО является оказание содействия внедрению инноваций в области ядерных реакторов и топливных циклов в условиях необходимости решения проблемы ядерного нераспространения. Более подробно см.: Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 172–173.

[72] Проект «Поколение IV» инициирован США в 2000 г. Целью является разработка инновационных ядерных систем (реакторов и топливных циклов), которые предположительно к 2030 г. должны обеспечить экономичность, безопасность, безотказность и устойчивость к ядерному нераспространению. Более подробно см.: Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 231–232.

[73] ГЯЭП было инициировано президентом США Дж. Бушем-мл. в феврале 2006 г. Оно призвано разработать новые технологии радиохимической переработки облученного ядерного топлива и сокращения радиоактивных отходов, менее чувствительные к рискам ядерного распространения (см.: Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 80–81).

[74] Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 81.

[75] Так, для вступления в ГЯЭП государство должно принять и подписать «Заявление о принципах», в котором помимо технологических задач отмечена приверженность государств-членов строгому соблюдению гарантий МАГАТЭ и положениям Резолюции 1540 Совета Безопасности ООН (Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 81).

[76] МЦОУ создан при сотрудничестве с МАГАТЭ по инициативе президента РФ В. Путина, с которой он выступил 25 января 2006 г. Предусмотрено, что МЦОУ – коммерческая организация, координировать работу которой призвана объединенная консультативная комиссия, состав которой определяется участниками организации. Контроль за деятельностью МЦОУ возложен на МАГАТЭ (Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 176–177).

[77] Ядерное нераспространение: Краткая энциклопедия. С. 177.

[78] Там же.

[79] Здесь нельзя не согласиться с утверждением авторов Стратегии национальной безопасности США 2006 г. о том, что вкупе с ДЗПРМ установление действенного контроля над уязвимыми ядерными материалами позволяет решить две приоритетные задачи: первая – не дать возможности производить и приобретать эти материалы странам, которые могут их использовать для создания ядерного оружия; вторая – путем пресечения исключить возможность попадания таких материалов из государств, обладающих соответствующими технологиями, в «страны-изгои» и к террористам (NationalSecurityStrategyofUnitedStatesofAmerica, March 2006//TheWhiteHouseArchives, GeorgeW.BushAdministrationFiles [Officialsite]. URL: http://www.georgewbush-whitehouse.archives.gov/nsc/nss/2006. Посещался 2.03.2010.

[80] B. Obama. Remarks in Prague, 5 April 2009//The White House[Official site]. URL: http://www.whitehouse.gov/the_press_office/Remarks-By-President-Barack-Obama-In-Prague-As-Delivered/. Посещался 2.03.2010.

[81] Совместное заявление президента РФ Д.А. Медведева и президента США Б. Обамы о сотрудничестве в ядерной сфере (Москва, 6 июля 2009 г.) [Официальный сайт президента России]. URL: http://www.kremlin.ru/text/docs/2009/07/219075.shtml. Посещался 2.03.2010.

[82] Так, принятая под нажимом США и стран ЕС Советом Безопасности ООН санкционная Резолюция 1737 (2006 г.) в отношении Ирана (за его отказ приостановить по необоснованному требованию Совета управляющих МАГАТЭ обогащение и радиохимическую переработку урана) политизировала иранское ядерное досье. Последовала незамедлительная реакция Тегерана, который отверг эту Резолюцию как незаконную, а вслед за этим меджлис Ирана принял закон, обязывающий правительство страны пересмотреть условия сотрудничества с МАГАТЭ в ядерной сфере. Тегеран приостановил действие в стране Дополнительного протокола 1997 г. к Соглашению о гарантиях с МАГАТЭ, на которое он ранее согласился в добровольном порядке, поскольку этот документ не был ратифицирован меджлисом Ирана. Возникла глухая стена недоверия между Ираном и Западом в целом, которая до настоящего времени не позволяет наладить конструктивный диалог по урегулированию иранской ядерной проблемы (См.: Есин В.И. Стратегия США в области нераспространения ядерного оружия: взгляд из России // Вестник Московского университета. Сер. 25. Международные отношения и мировая политика. 2009 (октябрь-декабрь). 2. – М.: Издательство Московского университета, 2009. С. 55).

[83] Учитывая, что Тель-Авив никогда не декларировал наличие ядерного оружия у Израиля и не собирается этого делать, его обязательства в отношении воздержания от развертывания ядерных вооружений и наращивания ядерного арсенала могут быть даны только Вашингтону и то в конфиденциальном порядке.

[84] Продвижение в направлении денуклеаризации Корейского полуострова в решающей степени зависит от желания и настойчивости Пекина, который один из пяти других участников шестисторонних переговоров обладает реальными рычагами воздействия на Пхеньян, поскольку экономическое положение КНДР целиком и полностью зависит от поставок товаров из КНР.

[85] Global Zero – международная неправительственная организация, созданная по инициативе четырех известных в мире американцев (бывшие госсекретари США Джордж Шульц и Генри Киссинджер, экс-министр обороны США Уильям Пери и бывший сенатор Конгресса США Сэм Нанн), была представлена в Париже и Вашингтоне 9–11 декабря 2008 г. Эта организация своими политическими кампаниями и обращениями к мировому сообществу поддерживает политических лидеров, выступающих за мир без ядерного оружия. Ее членами являются более чем 200 лидеров по всему миру, многие из которых работали над вопросами национальной безопасности на государственном уровне. Международная команда экспертов Global Zero разработала пошаговый План действий комиссии Global Zero, который затрагивает все проблемы ликвидации ядерного оружия по всему миру (до «нулевой отметки»). Этот План одобрен на саммите Global Zero, проведенном 2–4 февраля 2010 г. в Париже (http://www.globalzero.org. Посещался 3.03.2010).

[86] Совместное заявление президента РФ Д.А. Медведева и президента США Б. Обамы (Лондон, 1 апреля 2009 г.) [Официальный сайт Президента России]. URL: http://archive.kremlin.ru/text/docs/2009/04/214587.shtml. Посещался 3.03.2010.

[87] Так, в марте 2008 г. премьер-министр Великобритании Гордон Браун заявил, что Соединенное Королевство будет работать над созданием «мира, свободного от ядерного оружия», а еще раньше, в 1999 г., лидер КНР Цзян Цзэминь отметил: «Нет причины, по которой нельзя отказаться от ядерного оружия и запретить его полное уничтожение. Все, что требуется для этой цели, – это сильная политическая воля». Помимо высказываний со стороны лидеров ядерных держав, можно сослаться на активные выступления за полное ядерное разоружение премьер-министра Австралии Кевина Руда, премьер-министра Японии Таро Ассо, министров иностранных дел Норвегии и Нидерландов Гора Стора и Максима Ферхахена (http://www.globalzero.org. Посещался 3.03.2010).

[88] http://www/globalzero. Посещался 3.03.2010.  

[89] Там же.



Назад
Наш партнёр:
Copyright © 2006-2016 интернет-издание 'Россия-Америка в XXI веке'. Все права защищены.