РАСПРОСТРАНЕНИЕ ВОЕННЫХ И ГРАЖДАНСКИХ ЯДЕРНЫХ ТЕХНОЛОГИЙ
КАК ФАКТОР МЕЖДУНАРОДНОЙ И НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
Т.Б. Аничкина, младший научный сотрудник
Центра военно-политических исследований
Института США и Канады РАН
e-mail:
Аннотация.В статье анализируются два аспекта ядерного распространения: в военной сфере распространение ядерного оружия, материалов и технологий его изготовления, в гражданской сфере рост числа мирных ядерных программ, атомных электростанций, передача материалов и технологий для производства атомной энергии (ядерный ренессанс).
Ключевые слова:ядерное распространение; атомная энергетика; ядерная политика США; ядерная политика России.
The Proliferation of Military and Civilian Nuclear Technologies
as a Factor of International and National Security
Tatiana Anichkina
Junior Research Fellow, Center for Political-Military Studies,
Institute for the U.S. and Canadian Studies, Russian Academy of Sciences
Annotation. The article analyses two aspects of nuclear proliferation: in the military sphere it is the proliferation of nuclear weapons, materials, and technology; in the civilian sphere it is a growing number of peaceful nuclear programs, nuclear power plants, and increasing transfer of materials and technology for nuclear energy production (nuclear renaissance).
Keywords: nuclear proliferation; nuclear energy; U.S. nuclear policy, Russias nuclear policy.
Введение
Актуальность проблем ядерного нераспространения трудно поставить под сомнение: в последнее время эта тема заняла приоритетное место в международной повестке дня. Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) 1968 г. и усилия Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) не смогли предотвратить расползание ядерных технологий. Если в середине 1960-х гг. ядерные арсеналы были у пяти государств, то в настоящее время они есть уже у девяти стран. Реальной стала возможность попадания ядерного оружия в руки террористов. Угроза его применения в региональном и даже глобальном масштабе представляется более вероятной, чем в годы холодной войны.
Являясь вызовом международной безопасности, ядерное распространение стоит и в ряду угроз национальной безопасности Российской Федерации, на что указано в Стратегии национальной безопасности РФ 2010 г.[2] Россия придерживается курса на участие вместе с другими государствами в предотвращении распространения ядерного оружия, средств его доставки, а также соответствующих материалов и технологий[3]. Исследование современного состояния проблемы ядерного распространения является насущной и значимой для национальных интересов нашего государства задачей. В научном плане изучение проблем нераспространения ЯО в такой важной сфере, как национальная и международная безопасность, тем более актуально.
Распространение военных ядерных технологий
Термин распространение ядерного оружия (или ядерное распространение) широко применяют для описания процесса получения неядерными государствами различных типов ядерных вооружений и взрывных устройств, расщепляющихся материалов, а также ядерных технологий и другой информации, которую можно использовать для создания ядерного оружия. В соответствии со статьей IX ДНЯО неядерными являются все государства кроме тех, что произвели и взорвали ядерное оружие или другое ядерное взрывное устройство до 1 января 1967 года[4] (под последнее определение подпадают пять государств: США, Россия, Великобритания, Франция и Китай).
Вместе с тем, распространение военных ядерных технологий следует рассматривать в двух измерениях. Горизонтальное распространение ядерного оружия это передача ядерного оружия, технологий или материалов для его изготовления странами, обладающими ЯО, другим ядерным или неядерным международным акторам. Вертикальное распространение ядерного оружия это количественное наращивание уже существующих ядерных арсеналов и разработка качественно новых видов ядерных вооружений, средств их доставки, а также технологий и материалов для их изготовления странами, обладающими ЯО.
В настоящий момент, помимо официальных ядерных государств, существуют четыре страны, обладающие ядерным оружием де-факто: Израиль, Индия, Пакистан и КНДР. Это, безусловно, не десять, пятнадцать, или двадцать стран, обладающих ядерным оружием, об угрозе появления которых предупреждал американский президент Джон Кеннеди в 1960 г.[5] Тем не менее, перспективы распространения ядерного оружия продолжают внушать мировой общественности и политикам многих стран тревогу. В январе 2007 г. редакционный совет чикагского Бюллетеня ученых-атомщиков, в состав которого входят 19 лауреатов Нобелевской премии, писал: С тех пор как первые атомные бомбы были сброшены на Хиросиму и Нагасаки, наш мир никогда еще не подвергался такой опасности. Недавние испытания ядерного оружия в КНДР, ядерные амбиции Ирана, возвращение США к утверждению военного назначения ядерного оружия, неспособность обеспечить сохранность ядерных материалов, наличие у России и США более 26 тыс. ядерных боеголовок все это симптомы глобального провала в решении проблем, связанных с самой разрушительной из существующих в мире технологий[6].
Рисунок 1
Распространение ядерного оружия в мире
.gif){kind=small}
официально признанные ядерные государства;
.gif){kind=small}
де-факто ядерные страны;
.gif){kind=small}
государства, ранее обладавшие ядерным оружием, но впоследствии отказавшиеся от него;
.gif){kind=small}
государства, подозреваемые в разработке ядерного оружия и/или ядерных программ;
.gif){kind=small}
государства, ранее имевшие ядерные военные программы;
.gif){kind=small}
государства, обладающие незначительным арсеналом ядерного оружия.
Положительная динамика конца ХХ в. была утеряна, когда продолжительные усилия мирового сообщества по предотвращению обретения Индией и Пакистаном ядерного статуса потерпели поражение. Осуществленные ими ядерные испытания и отсутствие адекватной реакции на них со стороны мирового сообщества продемонстрировали, что ядерное распространение не только осуществимо, но и в ряде случаев выгодно для страны-пролиферанта. Опасения, что жесткие санкции спровоцируют в Пакистане экономический коллапс, привели к скорому ослаблению наложенных США и их союзниками финансовых ограничений, и цена, заплаченная нарушителем режима ядерного нераспространения, оказалась по сути мизерной. Сейчас Соединенные Штаты (кстати, как и Россия, Франция и ряд других стран) настойчиво добиваются сотрудничества с Индией в ядерной сфере, преодолев то табу, которое накладывают Руководящие принципы Группы ядерных поставщиков (ГЯП) на такое сотрудничество. Пакистан же продолжает оставаться одним из ведущих партнеров США вне рамок НАТО. И все это происходит, несмотря на то, что ни Индия, ни Пакистан так и не присоединились к ДНЯО. Тем самым эти страны получают дивиденды от возросшего благодаря приобретению ЯО международного престижа.
Сдерживание КНДР в политической, экономической и военной формах практиковалось Соединенными Штатами и их союзниками после окончания Корейской войны (19501953), однако оно не смогло остановить северокорейскую ядерную программу. Наоборот, Пхеньян давно утверждает, что именно подобный политический курс США заставил его обратиться к возможностям ядерного сдерживания. Таким образом, враждебная политика со стороны США[7] послужила оправданием для приобретения КНДР собственного ядерного оружия. Пхеньян с необычной прямотой заявил о том, что даже если Соединенные Штаты не разворачивают прямую агрессию против КНДР, военное присутствие США в регионе представляет для нее экзистенциальную угрозу[8].
Так как действительной целью обретения КНДР ядерного статуса является желание руководства страны обеспечить неприкосновенность правящего режима и добиться экономической помощи от мирового сообщества, окончательное разрешение северокорейского ядерного кризиса зависит, в преобладающей степени, от успешности двустороннего диалога между Вашингтоном и Пхеньяном. Отсутствие среди приоритетов КНДР стремления к использованию ядерного оружия в военных целях делает силовое разрешение проблемы нецелесообразным. Требование гарантий безопасности от американской стороны наряду с признанием КНДР путем установления дипломатических отношений стало одним из основных условий достижения прогресса пятого раунда шестисторонних переговоров в феврале 2007 г.
Среди так называемых пороговых стран (стран, где осуществляются интенсивные ядерные исследования, строительство объектов ядерного топливного цикла и при этом сохраняется мотивация к приобретению ядерных вооружений) наибольшие опасения мирового сообщества вызывает, конечно, Иран. C учетом ядерной программы Ирана и его отказа (наряду с другими государствами региона) признать существование Израиля, было бы нереалистично ожидать, что последний в ближайшее время присоединиться к ДНЯО в качестве неядерного государства, вместо того чтобы искать иные, прагматичные и сбалансированные, меры по укреплению доверия в регионе.
Ханс Бликс, глава шведской Комиссии по вопросам ОМУ и генеральный директор МАГАТЭ в 19811997 гг., сравнивая подходы Запада к переговорам с КНДР и Ираном, также указывает на предпочтительность мирного варианта контрраспространения, так как он основан на использовании преимущественно пряника, а не кнута. Если мы хотим предотвратить разработку какой-либо страной ядерного оружия, мы должны понять, почему она к этому стремится. Надо постараться устранить эти причины. В большинстве случаев интересы национальной безопасности и стремление к международному признанию являются основными мотивами[9].
В переговорах с Ираном оба ключевых элемента безопасность и признание отсутствуют. Соединенные Штаты, в отличие от европейских стран, не собираются восстанавливать прерванные в 1979 г. дипломатические отношения с Ираном. Напротив, Стратегия национальной безопасности 2010 г. содержит угрозы еще большей изоляции Тегерана на мировой арене, если иранское правительство будет продолжать невыполнение своих международных обязательств[10]. Однако по сравнению со Стратегией 2006 г., в которой Иран был объявлен главным источником угрозы для США, в Стратегии 2010 г. Вашингтон значительно смягчил риторику по иранскому вопросу[11].
Несмотря на ряд пробелов, остающихся в иранском ядерном досье, МАГАТЭ не имеет оснований заявить определенно о военной направленности ядерной деятельности Тегерана[12], а может лишь обвинить Иран в нарушении Соглашения о гарантиях с МАГАТЭ (незаявленная ядерная деятельность до 2003 г. по созданию мощностей для обогащения урана); в возобновлении в феврале 2006 г. работ по обогащению урана вопреки резолюциям Совета управляющих МАГАТЭ и Совета Безопасности ООН; а также в затягивании ратификации Дополнительного протокола к Соглашению о гарантиях с МАГАТЭ. Решение иранского ядерного кризиса требует, во-первых, завершения Агентством полномасштабной поверки иранской ядерной программы; во-вторых, ратификации Ираном Дополнительного протокола, то есть постановки всей его ядерной деятельности под всеобъемлющий контроль МАГАТЭ в рамках требований резолюций СБ ООН 1737, 1747, 1804 и 1929. Достижение этих целей также требует налаживания конструктивного диалога Тегерана с Вашингтоном. В отличие от северокорейского ядерного кризиса, где такой диалог уже налажен (хотя в нем и возникла продолжительная пауза), в данном случае, скорее всего, потребуется посредничество остальных участников шестисторонних переговоров: Великобритании, Франции и Германии, с одной стороны, России и Китая с другой, с целью склонить Вашингтон и Тегеран к продуктивным переговорам. США придется смириться с необратимым характером гражданской ядерной программы Ирана (Мы ни с кем не будем вести переговоров о праве иранского народа [на обогащение урана. Т.А.], и никто не имеет права отступать даже на йоту, заявил в 2006 г. иранский президент М. Ахмадинежад[13]). Выбор в пользу переговорного процесса имеет еще и то преимущество, что не дает Тегерану моральных оснований официально прервать сотрудничество с МАГАТЭ и выйти из ДНЯО, как это сделал в 2003 г. Пхеньян.
Чрезвычайно опасно, что неприсоединившиеся к ДНЯО страны расположены в самых нестабильных регионах мира (Южная и Северо-Восточная Азия, Ближний Восток), где возможное обострение кризисных ситуаций способно привести к войне. Остается актуальной опасность применения ядерного оружия Индией и Пакистаном, которые втянуты в перманентный конфликт, находятся в непосредственной территориальной близости и не ограничены доктриной взаимного ядерного сдерживания. Поэтому при эскалации конфликта индо-пакистанский обмен ядерными ударами будет почти неизбежен, во всяком случае, более вероятен, чем в любом другом районе мира или на глобальном уровне.
Хотя в настоящее время в регионе в целом сохраняется мирная ситуация, перспективы поддержания стабильности остаются проблематичными. Двусторонние меры по укреплению доверия и уменьшению вероятности военной конфронтации между Индией и Пакистаном весьма ограниченны. То, что Индия воспринимает в качестве необходимого средства сдерживания Китая и Пакистана, для последнего выглядит как подавляющее превосходство соперника, которое он, естественно, должен нейтрализовать для обеспечения своей собственной безопасности. Таким образом, баланс сил в регионе носит динамичный характер, и национальные стратегии сдерживания основаны на сложных оценках каждой из сторон возможностей, намерений и реальных действий другой. Представляется, что в подобном стратегическом контексте достижение региональной стабильности сторонами рассматривается только через призму инструментов ядерного сдерживания.
Другого рода опасность состоит в том, что ряд так называемых пороговых стран и латентных государств, не имея возможности производить ядерное вооружение, сохраняет мотивацию к его приобретению. С технической точки зрения, в наиболее конфликтогенном регионе на Большом Ближнем Востоке в ближайшие 10 запустить собственную ядерную программу лет в состоянии лишь Алжир и Египет. Однако превращение Ирана в государство, обладающее ядерным оружием, или подтверждение Израилем своего ядерного статуса способны вызвать эффект домино и положить начало практической деятельности в других странах региона по строительству минимальных ядерных сил сдерживания (по примеру индийских, пакистанских, израильских или северокорейских).
Не менее актуальна и опасность получения террористическими и другими экстремистскими организациями доступа к ядерному оружию. Согласно экспертным оценкам, вероятность попадания ядерного оружия в руки этих организаций и произведения ими ядерного взрыва варьируется от 20% (Ричард Гарвин, один из разработчиков водородной бомбы, эксперт по вопросам ядерных вооружений, ракетостроению, противовоздушной и противоракетной обороне) до более чем 50% (Грэм Эллисон, директор Центра Белфера по науке и международным делам при Гарвардском университете, автор книги Ядерный терроризм).
Для своих целей террористы и экстремисты могут использовать как уже готовые боезаряды из арсеналов ядерных государств, так и самостоятельно изготовленное ядерное взрывное устройство при наличии в их распоряжении специального расщепляющегося материала. Среди стран, чье ядерное оружие потенциально доступно для хищения, следует особо выделить Пакистан, где набирает силу экстремистское движение Талибан. К тому же исследовательские реакторы около 40 развивающихся и переходных стран могут служить источником компонентов, необходимых для создания ядерного взрывного устройства.
По мнению Г. Эллисона, ныне технология создания ядерной бомбы, благодаря Интернету, широко доступна, и при наличии у злоумышленников определенных знаний и высокообогащенного урана они способны собрать простейшее ядерное взрывное устройство в кустарных условиях. В то же время производство с нуля оружейного плутония и получение высокообогащенного урана по-прежнему доступно лишь немногим государствам. Весьма затруднителен и доступ к ядерным боезарядам. Соответственно наиболее вероятным представляется сценарий, при котором злоумышленники попытаются украсть именно высокообогащенный уран или оружейный плутоний для последующего изготовления простейшего ядерного взрывного устройства либо так называемой грязной бомбы.
Международные режимы экспортного контроля, которые должны стоять на пути ядерного распостранения, не подкреплены механизмами принуждения. Так, члены ГЯП должны предоставлять ядерные материалы, оборудование и технологии неядерным государствам только если ядерная деятельность последних в мирных целях подпадает под гарантии МАГАТЭ и если они полностью соблюдают свои обязательства по ядерному нераспространению, включая обязательства по гарантиям. Однако силовые санкции за нарушения установленного режима экспорта фактически неприменимы к странам и к независимым международным компаниям. Сомнения по поводу возможности установления реального контроля международных организаций и правительств на рынке ядерных технологий и материалов особенно усилились после разоблачений по так называемому делу Хана. Услугами сети, созданной А.К. Ханом, по его собственному признанию, пользовались Иран, Ливия, КНДР и Малайзия[18].
Как отмечает отечественный исследователь А.В. Фененко, следствием роста оборота ядерных материалов является становление сетевого черного рынка расщепляющихся материалов в международном масштабе. Ядерное распространение приобрело новое сетевое измерение, а в литературе даже возник специальный термин сети распространения (proliferation networks), которым обозначаются нелегальные транснациональные сети, занимающиеся (в том числе через Интернет) коммерческим распространением расщепляющихся материалов[19].
Сегодня адекватных механизмов контроля над ядерном рынком нет. Частично проблема решается путем ужесточения экспортных ограничений за счет расширения списка технологий и материалов, на которые распространяются экспортные ограничения. Полный запрет на поставку ядерных технологий и материалов в какую-либо страну не решает проблему нераспространения, а может только заставить эту страну обратиться к черному рынку, поэтому ужесточение контроля в этой сфере вовсе не тождественно усилению его эффективности.
В научно-экспертной среде уже более полувека идут дискуссии о том, какой подход к распространению ядерного оружия наиболее эффективен с точки зрения обеспечения международной безопасности и стратегической стабильности. Известная работа Пьер-Мари Голлуа, советника бывшего президента Франции Шарля де Голля, Стратегия в ядерном веке (Strategie de l'age nucleaire), впервые опубликованная в 1960 г., положила начало традиции понимания роли ядерного оружия как инструмента сдерживания, существование которого укрепляет стабильность системы международных отношений. Эта концепция получила современную интерпретацию в рамках школы неореализма: Кеннет Уолц и Джон Мершаймер выступают адвокатами определенных форм ядерного распространения, которое, по их мнению, способствует предотвращению вооруженных конфликтов, особенно в регионах мира, характеризующихся политической напряженностью. Если Мершаймер выступает за селективное распространение[21], то Уолц отстаивает принцип laissez-faire в отношении ядерных программ, подобных северокорейской[22].
Однако бoльшую популярность среди мировой общественности, а в последнее время также и среди политических и военных лидеров, имеют инициативы по полному, верифицируемому и необратимому уничтожению ядерного оружия. К последним относится международная инициатива Глобальный ноль, чьей целью является поэтапное изъятие из арсеналов и последующая утилизация всех ядерных запасов, находящихся в распоряжении официальных и непризнанных членов ядерного клуба. Согласно графику, разработанному участниками инициативы, конечная цель Глобального ноля должна быть достигнута к 2030 г. Первая фаза четырехступенчатого плана начинается с заключения соглашения между Соединенными Штатами и Россией о сокращении их ядерных арсеналов до одной тысячи ядерных боеголовок у каждого, а к 2019 г. эти ЯОГ (ядерные государства) должны снизить уровень своих ядерных запасов еще вполовину. На этом втором этапе все остальные ядерные государства (включая непризнанные и непризнающийся Израиль) соглашаются заморозить и впоследствии начать сокращение своих ядерных вооружений. На третьей стадии (в 2019-2023 гг.) предполагается заключить формальный юридически обязательный договор о глобальном ноле, в который войдет многосторонний график сокращения ядерных запасов во всем мире до минимального числа (так называемый уровень минимального сдерживания). На заключительном этапе, который займет период с 2024 по 2030 гг., процесс ядерного разоружения будет завершен и в работу вступит система верификации и контроля.
Таким образом, инициатива Глобальный ноль демонстрирует наличие серьезной стратегии движения к безъядерному миру. Причем не дожидаясь неопределенного момента, когда изобретение нового, более мощного оружия превратит ядерные вооружения в артефакт, а в течение десяти ближайших лет при условии подписания договора о полном ядерном разоружении, даже если его ратификация займет еще столько же времени. Однако существует целый ряд как субъективных (соображения национальной безопасности и отсутствие отношений доверия среди международных акторов), так и объективных (в основном технического и юридического плана) препятствий на пути претворения в жизнь целей инициативы Глобальный ноль.
Среди менее радикальных вариантов продвижения к миру, свободному от ядерного оружия, наиболее реалистичным представляется достижение международной договоренности о запрещении применения ядерного оружия, что не подразумевает его окончательного исчезновения с лица земли. В пользу этого предложения говорит то соображение, что знания и навыки технологии производства ядерного оружия успели приобрести столь широкое распространение, что физическое уничтожение его запасов не в состоянии предотвратить распространение ни в горизонтальной, ни в вертикальной форме. Теоретически запрещение применения ЯО может идти по одному из двух путей: в рамках многостороннего переговорного процесса либо посредством соглашения между странами, обладающими ядерными вооружениями, причем как официальными, так и неофициальными[23]. Другим вариантом представляется внесение соответствующей поправки в ДНЯО, что, однако, может оказаться значительно более сложным для осуществления и оставит за рамками процесса страны, не являющиеся участниками Договора.
Ядерный ренессанс
Термин ядерный ренессанс вошел в широкий оборот примерно в 2001 г. Ренессанс, или возрождение, атомной энергетики подразумевает, что предшествующий период был временем спада или, по меньшей мере, стагнации в развитии данной отрасли. Хотя это отчасти справедливо в отношении развитых западных стран средины 1980-х гг. начала 2000-х гг., производство атомной энергии в эти годы стабильно росло в Восточной Европе и Азии. Причины, приведшие к падению популярности мирного атома, носили комплексный характер. На отношение к этому вопросу общественности повлияли, в первую очередь, аварии на американской АЭС на острове Трех миль (Three Mile Island) в 1979 г. и на советском реакторе в г. Чернобыле в 1986 г. Причины экономического характера состояли в том, что в 19701980-е гг. затраты на строительство атомных электростанций резко возросли при низкой стоимости углеводородных ресурсов.
Сегодня проблемы атомной энергетики вновь оказались на повестке дня многих стран. С одной стороны, это вызвано устойчивым повышением цен на нефть и природный газ в течение последних 67 лет, а с другой авария на японской АЭС Фукусима в марте 2011 г. заставила весь мир задуматься о стандартах безопасности современных ядерных реакторов. Вопрос в том, сможет ли обеспокоенность, вызванная последним обстоятельством, повлиять на тенденцию в сторону увеличения числа и мощности строящихся атомных электростанций.
Среди ключевых факторов, способствующих принятию государствами решения о начале или расширении строительства гражданских ядерных реакторов:
- увеличившийся спрос на энергию;
- изменения климата;
- экономические факторы;
- безопасность поставок.
Таблица 1
Современный статус развития гражданских ядерных программ в странах мира
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
* В Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива входят Бахрейн, Кувейт, Оман, Катар, Саудовская Аравия, ОАЭ.
Источник: The WNAs Nuclear Century Outlook. World Nuclear Association.(http://www.world-nuclear.org/outlook/nuclear_century_outlook.html)
Современная тенденция возрождения интереса к гражданской ядерной энергетике в различных странах мира, несмотря на свой мирный характер, в состоянии создать ряд проблем для глобального режима ядерного нераспространения. Освоение технологии ядерного топливного цикла открывает потенциальную возможность накопления расщепляющихся материалов оружейного качества в количестве, достаточном для начала военной программы. Неудивительно, что такая перспектива только усиливает взаимное недоверие и подозрительность между государствами в проблемных регионах.
По данным Всемирной ядерной ассоциации, 30 стран-новичков уже выразили намерение развивать мирные ядерные энергетические программы, для того чтобы снизить количество вредных выбросов в атмосферу и компенсировать рост цен на углеводороды на мировом рынке. На этапе возведения в данный момент находятся 40 ядерных реакторов, запланировано построить к 2030 г. более 130, и еще более 200 в последующий период[24]. Это, в свою очередь, вызывает опасения, что горизонтальное распространение материалов и ноу-хау ядерного топливного цикла повысит риск попадания чувствительных ядерных технологий в ненадежные руки.
Существуют три основных фактора, определяющих риск ядерного распространения в связи с мировым ядерным ренессансом. Первый место, где будут возводиться новые ядерные реакторы: в государствах с уже существующими ядерными программами или в странах-новичках. В этом отношении пока особенно беспокоиться не о чем: лишь 5% от запланированных реакторов планируется строить в странах второй категории. Второй фактор геостратегический контекст. Сегодня страны, впервые приступающие к разработкам в области ядерной энергетики, сосредоточены в зонах различного уровня политической нестабильности в Африке, на Ближнем Востоке, в Юго-Восточной Азии. Оправданное беспокойство вызывает Ближневосточный регион, особенно с учетом непризнанного ядерного статуса Израиля, ядерных амбиций Ирана и их дестабилизирующего влияния на соседние страны. Наконец, третий фактор природа используемых ядерных технологий. Предметом главной озабоченности в этом отношении является распространение чувствительных ядерных технологий, включающих обогащение и переработку расщепляющихся материалов. Передача таких технологий значительно повышает риск ядерного распространения из-за возможности попадания в чужие руки расщепляющихся материалов в случае, если ядерные объекты не охраняются соответствующим образом. Хотя некоторые страны (Бахрейн, Вьетнам, Индонезия и ОАЭ) обязались не использовать чувствительные ядерные технологии, другие (Иордания) таких обещаний не давали. Ситуация усложняется еще и тем, что страны-новички решительно отвергают идею ограничительных обязательств, которые могут стать юридическим препятствием на пути к обладанию технологиями по обогащению и переработке расщепляющихся материалов в будущем. Они полагают, что такие обязательства лишь усугубят уже существующее неравенство между ядерными и неядерными странами. В свою очередь, этот отказ от самоограничения подрывает доверие прочих участников международных отношений, в том числе и стран, обладающих ядерным оружием, к режиму ядерного нераспространения, что мало способствует достижению целей ДНЯО по всеобщему ядерному разоружению.
Из сферы контрольных функций системы МАГАТЭ, созданной в 1957 г., оказались исключенными несколько групп государств. Во-первых, более 30 неядерных государств участников ДНЯО не заключили (и по сей день не собираются заключать) соглашения о гарантиях с МАГАТЭ. Во-вторых, Индия, Пакистан, Израиль и КНДР ныне не являются участниками ДНЯО (соглашение о гарантиях с МАГАТЭ, связанное с участием государства в ДНЯО, не является бессрочным и прекращает свое действие в случае выхода государства из ДНЯО, как это произошло по отношению к КНДР в 2003 г.). И, в-третьих, есть государства, на чьих предприятиях могут осуществляться работы, подпадающие под понятие незаявленная ядерная деятельность. Это Ирак, Ливия и (до недавнего времени) Иран, который до 2003 г. тайно приобретал ядерные материалы, оборудование и технологии по обогащению урана, проводил секретные эксперименты по получению плутония оружейного качества на реакторе в Исфахане. Вследствие того, что Иран воздерживается от полномасштабного сотрудничества с МАГАТЭ, ни санкции Совета Безопасности ООН, ни усилия шестерки посредников (США, России, Китая, Великобритании, Франции и Германии) не смогли вселить уверенность в исключительно мирном характере иранской ядерной программы, относительно которой у МАГАТЭ остаются непроясненные вопросы.
Одна из актуальных проблем состоит в том, что присоединение к Дополнительному протоколу к соглашению о гарантиях МАГАТЭ, расширяющему права Агентства на получение информации и доступ инспекторов к ядерному топливному циклу государств-участников, не является обязательным. К настоящему времени он вступил в силу в 104 из 190 государств членов ДНЯО. К числу стран, не ратифицировавших этот Протокол, относятся, в частности, Иран, Мексика и Алжир. Его не подписали такие страны, как Аргентина, Бразилия, Египет, Сирия, Израиль, Индия, Пакистан и КНДР, из которых четыре последних являются непризнанными ЯОГ.
В опубликованном МАГАТЭ докладе об осуществлении гарантий за 2009 г. констатируется, что весь ядерный материал, поставленный под гарантии, использовался в мирной ядерной деятельности или должным образом находился под учетом, при этом не было обнаружено незаявленного ядерного материала и незаявленной ядерной деятельности у 52 государств, имеющих соглашения о всеобъемлющих гарантиях и действующие дополнительные протоколы к ним, (из 89 государств на тот момент). В отношении других государств Агентство смогло прийти к более ограниченному выводу о том, что в мирных целях используется заявленный ядерный материал. Приведенные данные свидетельствуют о том, что результаты реализации Дополнительного протокола за более чем десятилетие его существования трудно признать удовлетворительными.
МАГАТЭ испытывает определенные трудности с финансированием своей деятельности по осуществлению гарантий, что негативно отражается на научно-технической базе и исследовательских работах в области гарантий. Не располагая собственной современной базой для анализа проб, отбираемых инспекторами, Секретариату Агентства приходится обращаться за помощью в лаборатории государств-членов, что ставит под сомнение независимость выводов о содержании проб. В связи с этим МАГАТЭ ставит вопрос о необходимости увеличения бюджета Агентства на цели деятельности по осуществлению гарантий, который, согласно проекту бюджета организации на 2011 г., составляет около 331 млн. евро[27].
Россия и США, будучи ядерными сверхдержавами, постоянными членами Совета Безопасности ООН, членами большой восьмерки и других ведущих мировых и региональных организаций, участниками основополагающих международных соглашений и институтов режима ядерного нераспространения, успешно воплощают в жизнь ряд проектов, нацеленных на создание эффективной альтернативы распространению чувствительных технологий ядерного топливного цикла. Критически важным для осуществления российско-американского сотрудничества в рамках двусторонних программ и инициатив в области мирного использования ядерной энергии является Соглашение о сотрудничестве в мирном использовании ядерной энергии, которое создает необходимую правовую основу сотрудничества в области мирного использования ядерной энергии и позволит расширить такое сотрудничество, предоставляя возможность российским и американским компаниям создавать совместные предприятия и осуществлять передачу между двумя странами ядерных материалов, реакторов и основных реакторных компонентов.
Среди проектов, направленных на более широкое применение ядерной энергии в коммерческих целях без подрыва режима ядерного нераспространения, заслуживает внимания инициатива России по разработке ядерных технологий, устойчивых к распространению, предложенная на Саммите тысячелетия в сентябре 2000 г. и поддержанная Генеральной конференцией МАГАТЭ. В рамках этой инициативы был запущен Международный проект по инновационным реакторам и топливным циклам (ИНПРО), в котором участвуют как государства, обладающие развитыми ядерными технологиями, так и страны с ядерными программами небольших масштабов или только разрабатывающие планы использования ядерной энергии в мирных целях. Существует параллельный проект Международный форум четвертое поколение (Generation IV International Forum, GIF), ключевую роль в котором играют США. Так как конечной целью обоих проектов является создание инновационных ядерных реакторов и топливных циклов с внутреннеприсущей безопасностью и барьерами на пути распространения ядерного оружия, представляется рациональным объединение их технологических и интеллектуальных ресурсов. Несмотря на присоединение США к ИНПРО в 2005 г. и России к GIF в 2006 г., до сих пор основной формой сотрудничества между проектами остается информационный обмен. России следует выступить с предложением более тесной кооперации с США в области мирного использования атомной энергии на основе общности позиции, которую высказали лидеры России и США в ходе саммита большой восьмерки в июле 2006 г.
В рамках реализации многосторонних подходов к ядерному топливному циклу (которые способствуют преобразованию предприятий по обогащению и переработке из национальных в мультинациональные и стимулируют в странах-участницах инициативы по передаче собственного производства по обогащению и переработке вновь образованным мультинациональным концернам в обмен на гарантированное обеспечение ядерным топливом национальных АЭС) США и Россия в 2006 г. дали ход двум не связанным друг с другом, но подразумевающим одну целевую установку инициативам Глобальному ядерному энергетическому партнерству (Global Nuclear Energy Partnership, GNEP) и Программе развития глобальной ядерной инфраструктуры. Рациональным шагом представляется объединение этих инициатив, которые, по словам премьер-министра России В.В. Путина, хорошо дополняют друг друга, на основе Совместного заявления президентов США и России, посвященного сотрудничеству в области гражданской атомной энергетики и сделанного на саммите большой восьмерки в 2006 г. Как было объявлено на встрече президентов двух стран в Сочи в апреле 2008 г., Россия работает над созданием запаса низкообогащенного урана, который будет предоставляться МАГАТЭ для обеспечения надежных поставок ядерного топлива, в то время как США разбавляют 17,4 т избыточного высокообогащенного урана из своих военных программ для тех же целей.
Если центром программы GNEP является упомянутая выше концепция международного банка ядерного топлива и внедрения передовых технологий ядерного топливного цикла, не предусматривающих выделение плутония, то Россией в 2006 г. были выдвинуты предложения по созданию инфраструктуры международных центров для предоставления услуг ядерного топливного цикла, в первую очередь по обогащению урана (МЦОУ) и переработке отработанного ядерного топлива под контролем МАГАТЭ. Россия является единственной страной, которая может обеспечить предоставление полного спектра услуг ядерного топливного цикла. Она может обеспечить поставку реактора, нового топлива, может временно забрать отработанное ядерное топливо, прокомментировал идею создания МЦОУ глава департамента МАГАТЭ по контролю и политике безопасности Тарик Рауф. Участие в МЦОУ должно обеспечить неядерным государствам гарантированный доступ к обогащенному урану, который можно использовать в качестве топлива для АЭС без доступа к технологиям его обогащения, допускающим двойное использование: мирное и военное. Таким образом, были учтены вопросы нераспространения, и в качестве базовой модели многостороннего консорциума в Ангарске был выбран французский консорциум Евродиф (EURODIF) одно из двух действующих в мире на настоящий момент предприятий по обогащению урана с многонациональным участием, где, в отличие от англо-германо-голландской компании Уренко (URENCO), обогащение урана производится на территории одной страны без распространения технологий, а остальные члены концерна получают долю готовой продукции пропорционально своему вкладу. 17 декабря 2010 г. состоялась церемония официального открытия российского проекта по созданию первого в мире гарантийного запаса низкообогащенного урана (120 т), соглашение о котором было подписано с МАГАТЭ в марте 2010 г. Этот запас урана хранится при МЦОУ на площадке Ангарского электролизного химического комбината. Пока в проекте МЦОУ участвуют Россия, Казахстан, Армения и Украина, проявили интерес Австралия, Индия, Иран, Монголия, Словакия, Узбекистан, Южная Корея, Япония. Этой инициативе, поддержанной с американской стороны влиятельной общественной организацией Инициатива по сокращению ядерной угрозы (Nuclear Threat Initiative), еще предстоит преодолеть ряд трудностей, одной из которых является предубеждение ряда стран против установления очередного (подобного тому, который возник после подписания ДНЯО) режима для тех, кто имеет, и для тех, кто не имеет (have and have-not regime) [право на обогащение урана. Т.А.].
Заключение
Правомерно заключить, что расширение масштабов гражданского производства атомной энергии, так называемый ядерный ренессанс, само по себе не представляет угрозы для режима ядерного нераспространения, при том условии, однако, что не нарушаются нормы этого режима.
Гораздо более серьезным вызовом для международной безопасности является политика отдельных государств по целенаправленному приобретению ядерного оружия, что включает скрытые незаконные действия, противоречащие положениям ДНЯО. Как свидетельствует недавняя история, в большинстве случаев проблема заключается не в переключении ядерных материалов и технологий с мирного производства на военные цели на объектах, поставленных под гарантии МАГАТЭ, а незаконный оборот ядерных материалов и технологий и незаявленная деятельность по обогащению урана и переработке плутония.
Безусловно, одна из основных причин вышеуказанных рисков для международной безопасности кроется в отсутствии правовой базы для обеспечения соблюдения странами членами ДНЯО своих обязательств и механизмов принуждения к ненарушению режима ДНЯО, если необходимо то и посредством санкций и других принудительных мер. Также требуется укрепление гарантийной деятельности МАГАТЭ в том, что касается осуществления инспекций, научно-технической и материально-финансовой базы.
Современные разработки в области ядерных технологий, устойчивых к распространению, несомненно, способствую сдерживанию последнего, однако они не могут разрешить все актуальные проблемы режима ядерного нераспространения, так как последний принадлежит в первую очередь к области международной политики, соответственно, и решения здесь также требуются политические.
[1] Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта Энергетика в контексте обеспечения национальной безопасности России в XXI веке, проект 11-33-00321а2.
[2] Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г. Совет безопасности РФ. http://www.scrf.gov.ru/documents/99.html.
[3] Концепция внешней политики Российской Федерации. Совет безопасности РФ. http://www.scrf.gov.ru/documents/25.html.
[4] Договор о нераспространении ядерного оружия. United Nations. http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/npt.shtml.
[5] The Third Kennedy-Nixon Presidential Debate, October 1960. Debate Transcript. Commission on Presidential Debates. http://www.debates.org/pages/trans60c.html.
[6] It Is 5 Minutes to Midnight // Bulletin of the Atomic Scientists. Vol. 63, No. 1, January 2007, p. 66.
[7] U.S. remains hostile towards DPRK: newspaper. English Xinhua. http://news.xinhuanet.com/english/2009-12/22/content_12687930.htm.
[8] DPRK FM on Its Stand to Suspend Its Participation in Six Party Talks for an Indefinite Period. Korean Central News Agency. http://www.kcna.co.jp/item/2005/200502/news02/11.htm.
[9] A World Without WMDs? Modern Challenges to Nuclear Non-Proliferation (An Interview with Hans Blix) // Harvard International Review. Vol. 29, No. 3, Fall 2007, p. 80.
[10] The National Security Strategy of the United States of America, May 2010. The White House. http://www.whitehouse.gov/sites/default/files/rss_viewer/national_security_strategy.pdf.
[11] The National Security Strategy of the United States of America, March 2006. The White House. President George W. Bush. http://georgewbush-whitehouse.archives.gov/nsc/nss/2006/.
[12] Implementation of the NTP Safeguards Agreement and Relevant Provisions of Security Council Resolutions 1737 (2006) and 1747 (2007) in the Islamic Republic of Iran. Report by the Director General. 22 February, 2008. IAEA.org, p. 10. http://www.iaea.org/Publications/Documents/Board/2008/gov2008-4.pdf.
[13] Иран не откажется от ядерной программы. BBC News. http://news.bbc.co.uk/hi/russian/news/newsid_4905000/4905564.stm.
[14] Ядерное противостояние в Южной Азии / Под ред. А. Арбатова и Г. Чуфрина. М.: Московский Центр Карнеги, 2005. С. 27.
[15] Угрозы режиму нераспространения ядерного оружия на Ближнем и Среднем Востоке / Под ред. А. Арбатова и В. Наумкина. М.: Московский Центр Карнеги, 2005. С. 30.
[16] Zimmerman P., Binnendijk H. New Nuclear Deterrents. The Washington Times. http://www.washingtontimes.com/article/20070819/COMMENTARY/108190013/1012.
[17] Allison G., Cirincione J., Potter W., Mueller J. Apocalypse When? // The National Interest. November/December 2007, p. 13.
[18] Новиков В. Утечки ядерных технологий из Пакистана подтверждение кризиса международного режима нераспространения ядерного оружия // Ядерный контроль. 2004. Том 10, 2 (72). С. 100.
[19] Фененко А.В. Стратегия принудительного разоружения и международный бизнес // Международные процессы. 2005. Том 3, 3 (9). http://www.intertrends.ru/nineth/004.htm.
[20] Gallois P.M. Strategie de l'age nucleaire. P.: Calmann-Levy, 1960. 256 p.
[21] Conversations in International Relations: Interview with John J. Mearsheimer // International Relations. Vol. 20, Issue 1, March 2006, pp. 105123.
[22] Waltz K. The Spread of Nuclear Weapons: More May Be Better, Adelphi Paper 171. L.: IISS, 1981. 32 p.
[23] The Future of Nuclear Weapons Policy. Washington D.C.: National Academy Press, 1997, рр. 810.
[24] Nuclear Century Outlook. World Nuclear Association. http://www.world-nuclear.org/outlook/clean_energy_need.html.
[25] Strengthened Safeguards System: Status of Additional Protocols. IAEA.org.
http://www.iaea.org/OurWork/SV/Safeguards/sg_protocol.html.
[26] Safeguards Statement for 2009. IAEA.org. http://www.iaea.org/OurWork/SV/Safeguards/es2009.html.
[27] The Agency Budget Update for 2011. GC(54)/2. August 2010. IAEA.org. http://www.iaea.org/About/Policy/GC/GC54/GC54Documents/English/gc54-2_en.pdf, p. 3.
[28] По состоянию на декабрь 2010 г. в проекте ИНПРО, помимо России, принимали участие 30 стран и организаций: Алжир, Аргентина, Армения, Бразилия, Болгария, Италия, Казахстан, Канада, Китай, Чехия, Чили, Франция, Германия, Индия, Индонезия, Марокко, Нидерланды, Корейская Республика, Беларусь, Казахстан, Пакистан, Польша, Южная Африка, Испания, Швейцария, Турция, Украина, Япония, Словакия, США и Европейская Комиссия. Источник: International Project on Innovative Nuclear Reactors and Fuel Cycles (INPRO): Membership. IAEA.org. http://www.iaea.org/INPRO/membership.html.
[29] По состоянию на февраль 2010 г. в проекте GIF, помимо США, принимали участие 12 стран и организаций: Аргентина, Бразилия, Великобритания, Канада, Китай, Россия, Франция, Швейцария, ЮАР, Южная Корея, Япония и Евратом. Источник: GIF Membership. Gen-IV International Forum. http://www.gen-4.org/GIF/About/membership.htm.
[30] Россия и США приняли заявление по развитию атомной энергетики, предусматривающее создание международных центров по обогащению урана. Пресс-центр атомной энергетики и промышленности. http://www.minatom.ru/News/Main/viewPrintVersion?id=35089&idChannel=343.
[31] Декларация о стратегических рамках российско-американских отношений // Президент России. http://www.kremlin.ru/interdocs/2008/04/06/1310_163171.shtml.
[32] США выделят $50 млн. на создание международного банка ядерного топлива // РИА Новости. http://www.rian.ru/politics/20080406/103851789.htm.
Еще $50 млн. на те же цели выделяет фонд Инициатива по сокращению ядерной угрозы негосударственная организация со штаб-квартирой в г. Вашингтоне о чем было объявлено в 2006 г. См.: Nuclear Threat Initiative Commits $50 Million To Create IAEA Nuclear Fuel Bank. IAEA.org. http://www.iaea.org/NewsCenter/PressReleases/2006/prn200616.html.
[33] Глава департамента МАГАТЭ считает, что у России есть преимущество при решении вопроса о дислокации международного центра по обогащению урана // Пресс-центр атомной энергетики и промышленности. http://www.minatom.ru/News/Main/viewPrintVersion?id=39607&idChannel=73.