Подписаться на рассылку наших анонсов
|
|
№2, 2007
Внутренние факторы внешней политики США
Травкина Н.М., д.и.н.,
зав. сектором Отдела
внутриполитических исследований
Института США и Канады РАН, г. Москва
Состоявшиеся в США 7 ноября 2006 г. промежуточные выборы многие аналитики расценили как очередное достаточно серьезное политическое землетрясение, способное внести далекоидущие изменения во внешнюю политику США. Анализ внутриполитической ситуации в США в период второго срока правления администрации Буша дает достаточно оснований для такого вывода.
Глобальная война с терроризмом – новое издание «холодной войны».
После 11 сентября 2001 г. внешняя политика США стала строиться вокруг оси глобальной войны с терроризмом. Ее суть – обеспечение безопасности США и их союзников за счёт беспрецедентного наращивания военной мощи США и укрепление институтов внутренней безопасности. Эта стратегия уже получила в США название стратегии построения «государства национальной безопасности», важнейшими атрибутами которого стали «Закон о патриотизме», принятый в октябре 2001 г., и Министерство внутренней безопасности, образованное в конце 2002 г. Безотносительно к её конкретным акцентам и приоритетам, по планам республиканской администрации Дж. Буша стратегия глобальной войны с терроризмом с самого начала мыслилась как долгосрочная внешнеполитическая стратегия, подобно стратегии «холодной войны». В частности, в марте 2006 г., выступая в Институте мира на презентации очередного издания стратегии США в области национальной безопасности, впервые сформулированной в 2002 г., об этом прямо говорил советник Президента США по вопросам национальной безопасности Стивен Хэдли. Он сказал: «Подобно тому, как в первые годы после Второй мировой войны в США в рамках принятого в 1947 г. «Закона о национальной безопасности» были заложены долгосрочные основы внешней политики США на весь период “холодной войны”, то есть на последующие 45 лет, также и стратегия глобальной войны с терроризмом рассчитана на период практически до середины ХХI века» . Подчеркивая масштабность задач и серьезность угроз, президент Дж. Буш определил терроризм как самую главную угрозу национальной безопасности США и заявил, что США вовлечены сейчас в очередную мировую войну. При этом не стоит забывать, что уже на самом начальном этапе реализации этой глобальной стратегии она проявилась в форме самых реальных военных действий в Афганистане и Ираке, а о дальнейших перспективах ее проявления заговорили осенью 2006 г., когда со всей серьезностью встал вопрос о нанесении превентивных ударов, в том числе и с использованием тактического ядерного оружия, по объектам на территории Ирана и КНДР.
С этой точки зрения, значение последних промежуточных выборов сводится к тому, что американские избиратели сделали все, чтобы поставить крест на этой стратегии, по крайней мере, в тех формах и масштабах, в которых она проводилась до сих пор. Активно и очень эффективно используя СМИ, демократам удалось превратить эти выборы в «референдум по Ираку», к которому они добавили ещё и показательную порку по вопросам коррупции и «правового беспредела» в верхних эшелонах власти в Вашингтоне.
Собственно говоря, «государство национальной безопасности» стало «трещать по швам» не в горных районах Афганистана и не в пустынях Ирака, а непосредственно в самом Вашингтоне, в «глубоком тылу» глобальной войны с терроризмом. И случилось это ещё летом 2003 г., когда в ряде статей, опубликованных во влиятельных американских изданиях (в том числе в журнале «Тайм» и в газете «Нью-Йорк Таймс»), был обнародован тот факт, что г-жа Валери Вильсон – жена высокопоставленного сотрудника Государственного Департамента в ранге посла Дж. Вильсона – является кадровым сотрудником ЦРУ, имеющим офицерское звание. В США разгорелся нешуточный скандал – как отмечалось впоследствии в заявлении специального прокурора П. Фитцджеральда, назначенного для расследования источников и достоверности этих публикаций, «Валерии Вильсон являлась офицером ЦРУ. В июле 2003 г. тот факт, что Валерии Вильсон является офицером ЦРУ, относился к категории государственных секретов. Этот факт не только был засекречен, но он не был широко известен за пределами разведывательного сообщества. Друзья, соседи и выпускники колледжа, с которыми она училась, даже понятия не имели об этой её второй стороне жизни. Тот факт, что она является офицером ЦРУ, не получил огласки и по соображениям её безопасности, и по соображениям национальной безопасности. Необходимо подчеркнуть, что запрет на разглашение сведений о принадлежности к кадровому составу ЦРУ существует не только ради блага самого сотрудника ЦРУ, но и ради интересов национальной безопасности» .
Для расследования этой утечки информации, а проще – для расследования факта разглашения важной государственной тайны, имеющей самое прямое отношение к национальной безопасности, по линии Министерства юстиции был назначен специальный прокурор, и расследование довольно быстро вышло на Л. Либби, который с 20 января 2001 г. занимал две должности – помощника президента США и главы администрации (и одновременно – его помощника по национальной безопасности) вице-президента Р. Чейни. В ходе расследования выяснилось, что утечка представляла собой ни что иное как месть двух самых высокопоставленных должностных лиц в США послу Дж. Вильсону, который в 2002 г. был направлен в Нигерию со специальным заданием добыть сведения о поставках из этой африканской страны концентрата урановой руды в Ирак с тем, чтобы администрация получила «козырной туз» в своей пропагандистской компании о том, что Ирак активно занят производством оружия массового поражения (ОМП). Посол Дж. Вильсон не только не получил соответствующих сведений, но и выразил сомнение, в том числе и публично, что Ирак располагает возможностями по производству ядерного оружия.
И Дж. Буш, и Р. Чейни – по сведениям, просочившимся в американские СМИ, ‑ «пришли в неистовство», результатом чего и явилась их месть послу Дж. Вильсону. Демократы сразу оценили потенциал этого дела, которое явно тянуло и на позорную отставку Р. Чейни, и на импичмент Дж. Буша (шутка ли, то ли Верховный главнокомандующий США, то ли его заместитель, «помешанные» на идее национальной безопасности, санкционировали [!] разглашение государственной тайны США и, по сути, выступили в роли сознательных пособников террористов), и хотя дело пока не дошло до вынесения приговора Л. Либби, обвиненному в даче ложных показаний под присягой, в лжесвидетельстве и в препятствовании отправлению правосудия, сокрушительный (и точечный) удар по штаб‑квартире глобальной войны с терроризмом и его бункерной пристройке, а заодно и по республиканскому ура‑патриотизму был нанесён.
По мере увязания США в Ираке и Афганистане, под огнем критики оказались все направления деятельности администрации по реализации глобальной стратегии войны с терроризмом. Прежде всего ей было поставлено в вину, что она, вторгшись в Ирак, дестабилизировала всю ситуацию на Ближнем Востоке: «Теперь ситуация на Ближнем Востоке просто пугающая: Иран угрожает стать ядерной державой, гражданская война в Ираке вот-вот превратится в региональный конфликт. Мы спровоцировали цивилизационный конфликт, мы на пороге регионального конфликта. И все это в регионе, который снабжает нефтью значительную часть мира. Есть что-то фундаментально порочное в стратегии Дж. Буша, направленной на обеспечение безопасности своих граждан путем ведения глобальной войны с терроризмом. Сегодня больше людей, чем до трагических событий 11 сентября, готовы пожертвовать собой ради уничтожения американцев», ‑ вынуждены были констатировать аналитики Фонда Сороса .
Подобную точку зрения накануне выборов разделяло подавляющее число американцев. Согласно опросам, проведенным телекомпанией “ABC-News”, 6 из каждых 10 опрошенных отрицательно относились к войне в Ираке. Опросы “CNN” свидетельствовали о 56% недовольстве, а замеры общественного настроений, проведенные журналом “Ньюсуик”, показали: 63% опрошенных считали, что американцы больше теряют, чем приобретают в Ираке. Исследование, спонсированное Фондом «Наследие», выявило достаточно тревожный для республиканцев факт: коррупция и разбазаривание средств, сопровождавшее наращивание американских военных усилий на Ближнем и Среднем Востоке, вызвало отрицательную реакцию традиционных сторонников Республиканской партии – консервативных избирателей, среди которых число участвовавших в выборах сократилось на 2% .
Очевидно, что прошедшие выборы дали толчок к пересмотру внешнеполитической линии нынешнего американского руководства. Об этом свидетельствует ряд шагов, уже предпринятых администрацией Буша. Послан в отставку министр обороны Д. Рамсфельд, деятельность которого по руководству военной политикой вызвала самые большие нарекания избирателей. Образована двухпартийная группа, так называемая Комиссия Бейкера – Гамильтона, которая должна подвергнуть самому серьезному анализу ситуацию, сложившуюся в Ираке после вторжения США, и выработать рекомендации по корректировке американской политики на этом направлении. Создана еще одна комиссия на уровне Белого дома с теми же целями. «США не выигрывают войну в Ираке, ‑ заявил 5 декабря, выступая на слушаниях в Сенате, Роберт Гейтс, кандидатуру которого Дж. Буш выдвинул на пост нового министра обороны. – Если обстановка в Ираке не стабилизируется в ближайшие год или два, то это может привести к региональному взрыву». Гейтс заявил, что готов рассмотреть новые идеи относительно корректировки действий США в Ираке. Таким образом, результаты выборов, бесспорно, будут иметь последствия для внешнеполитического курса США. Насколько они будут радикальными – судить преждевременно. Но ясно одно: в стране уже развернулись общенациональные дебаты о путях и методах коррекции, а возможно, и смены курса на глобальное лидерство США. Работа двух созданных комиссий, а также грядущие президентские выборы 2008 г., будут стимулировать критическое осмысление целей и задач внешней политики США.
Три пишем, два – в уме, или: «говорим Ирак, подразумеваем – социальные расходы»
Сам по себе факт потери правящей партией мест в Конгрессе на промежуточных выборах не уникален. История свидетельствует, что во время второго срока стоящие у власти партии и администрации, как правило, теряют поддержку избирателей и, соответственно, места в Конгрессе. Так, во время второго срока президента Ф. Рузвельта демократы потеряли в Палате представителей и в Сенате Конгресса 72 места, во время второго срока Г. Трумена – 28 мест, во время второго срока Д. Эйзенхауэра республиканцы потеряли в Палате представителей и Сенате 48 мест. Как об исключении можно было бы говорить о правлении Клинтона, однако и он не избежал этой закономерности, правда, на промежуточных выборах 1994 года, то есть 2 года спустя после начала первого срока его правления, когда демократы потеряли контроль над обеими палатами Конгресса, который они так и не смогли вернуть до конца пребывания у власти администрации У. Клинтона.
Тем не менее, то, что основной темой промежуточных выборов, которые, как правило, ориентированы на местные проблемы и проблемы внутренней политики, стала внешняя политика, весьма симптоматичен. Он отражает вполне конкретную диалектическую взаимосвязь внутриполитических факторов и внешней политики в США. Эту взаимосвязь в рамках американского политического контекста довольно точно сформулировал американский политолог и публицист Кевин Филлипс в работе «Богатство и демократия». Он писал: «Причина озабоченности американских граждан относительно возможного ослабления позиций США в глобальном мире лежала не столько в сфере внешней политике, сколько была связана со стандартами жизненного уровня. Поскольку после Второй мировой войны США стали глобальным гегемоном, американские граждане расценили это как наступление долгожданного золотого века американской истории, и потому ослабление влияния Америки они вполне могли рассматривать как угрозу своему благополучию» .
Опросы общественного мнения, проведенные в 1970-х – 1980-х гг. по заказу различных организаций, специализирующихся на вопросах внешней политики, (различные советы по международным делам) четко выявили эту тенденцию. На вопрос о том, каким должен быть главный приоритет внешней политики США, американская общественность в своём подавляющем большинстве отвечала: «Рабочие места, хорошие рабочие места в Америке» (“Jobs, good jobs in America”) .
До боли знакомая проблема «пушек и масла» (которую администрация пыталась одно время трансформировать на волне ура‑патриотических настроений в проблему «пушек и масла – смазочного, для танков») проявилась уже в самом начале второго президентского срока Дж. Буша в 2005 г. Администрация стала наращивать военные бюджеты и финансирование программы глобальной войны с терроризмом параллельно с сокращением финансирования социальных программ, в том числе и помощи малоимущим. Спустя всего пять лет после начала реализации «великой стратегии», рассчитанной до середины XXI века, иракско-афганская авантюра своего рода «черной дырой» в американском бюджете. Согласно оценкам Бюджетного управления Конгресса США (БУК), в 2001 фин.г. на всю совокупность мероприятий по борьбе с терроризмом США израсходовали 14 млрд. долл., в 2002 фин.г. – чуть больше, 19 млрд долл., а уже в 2003 фин.г., когда началась война в Ираке, эти расходы скакнули до 88 млрд. долл., в 2004 фин.г. достигли 111 млрд. долл., в 2005 фин.г. несколько уменьшились до уровня 81 млрд. долл., а в 2006 фин.г. вышли на рекордный уровень в 120 млрд.долл. Таким образом, всего за 6 лет США уже потратили на глобальную войну с терроризмом 433 млрд. долл.
В бюджете на 2007 фин.г. из общих рекордных расходов по статье «национальная оборона» в объеме 532,8 млрд. долл. на иракскую и афганскую кампании выделено не менее 70 млрд. долл.
Накануне промежуточных выборов 2006 г. БУК опубликовал прогностические бюджетные оценки затрат на продолжение войны в Ираке. Согласно первому сценарию, в том случае, если США выведут свои войска из Ирака через 3 года – к 2010 г., расходы на эти цели, включая и послевоенную реабилитацию американских военнослужащих, могли бы составить 166 млрд. долл. Согласно второму сценарию, если США уйдут из Ирака через 10 лет – к 2016 г., суммарные военные расходы могут достичь 368 млрд. долл. Помимо этого, БУК оценило размер дополнительных процентных расходов, связанных с увеличением дефицита федерального бюджета и соответствующим ростом государственного долга, вызванным войной в Ираке, которые могут составить от 250 до 300 млрд. долл. в ближайшие 10 лет. Таким образом, по сути дела ничего не добившись ни в Ираке, ни в Афганистане, США затратили бюджетных средств почти на 1 трлн. долл. на войну, которая официально закончилась 1 мая 2003 г. . Собственно говоря, к середине второго срока пребывания у власти президента Буша широкие слои американского электората стали гораздо отчётливее понимать, куда ушли профициты федерального бюджета – «золотые горы», осевшие на рубеже веков в сейфах Министерства финансов США.
Одновременно администрация в целях борьбы с бюджетным дефицитом и в 2005 г., и в 2006 г. добилась от Конгресса, контролируемого республиканцами, бюджетных сокращений. В частности, в начале этого года в проекте федерального бюджета администрация предложила сократить или ликвидировать 141 федеральную программу и добиться бюджетной экономии средств на общую сумму 15,4 млрд. долл. Помимо этого, она предложила реформировать 16 крупных программ и на этом сэкономить ещё 5 млрд. долл. Таким образом, в совокупности финансирование социальных программ в 2007 фин. г. предполагалось сократить на 20,4 млрд. долл. В «чёрном списке» оказалась программы Министерства образования – бюджетные сокращения на 3,5 млрд. долл., Министерства здравоохранения и социального обеспечения – сокращения на 2 млрд. долл., Министерства сельского хозяйства – сокращения на 1,7 млрд. долл., Министерства транспорта – сокращения на сумму 1,2 млрд. долл. .
Помимо этого, администрация предложила сократить расходы по так называемым обязательным программам (mandatory programs) – это социальное обеспечение и Мэдикэр ‑ на 71,1 млрд. долл. в 2007 – 2011 фин.гг., и на 178,7 млрд. долл. – в 2007 – 2016 фин. гг. Если посмотреть на эти цифры в перспективе, они могут показаться не столь значительными и восприниматься как меры в рамках ужесточения условий выплат пенсий и пособий. Но дело в том, что республиканский президент из года в год предлагает сокращения социальных программ, а республиканский Конгресс их беспрекословно утверждает. Следует иметь в виду, что особенно эти сокращения затронули 9 штатов – Аляску, Северную и Южную Дакоту, Нью-Йорк, Вермонт, Монтану, Род-Айленд, Западную Вирджинию и Нью-Мехико. Показательно, что на промежуточных выборах 2006 г. именно в этих штатах республиканцы понесли наибольшие потери.
Характерно, что в начале 2005 г. Дж. Буш объявил в качестве важнейшего приоритета деятельности администрации во время второго срока реформирование системы социального обеспечения в направлении её приватизации, опять-таки мотивируя это надвигающимся финансовым крахом пенсионной системы США (примерно в середине XXI века). И именно на этом «бюджетном шпагате» (на Ирак – пожалуйста, любые суммы, на укрепление основ системы пенсионного обслуживания американцев ‑ дефицит федерального бюджета не позволяет) и рухнул рейтинг доверия к президенту со стороны основной части избирателей ‑ до отметки примерно в 40%, с которым администрация и пришла на промежуточные выборы 2006 г.
Женщины, особенно темнокожие и испаноговорящие, а также молодежь, оказались наиболее последовательными противниками республиканской партии на этих выборах. Исследователи отмечают, что количество молодых избирателей в возрасте от 18 до 29 лет, принявших участие в голосовании на стороне демократов, увеличилось на 2% . Для темнокожих и испаноговорящих избирателей главным приоритетом их требований стало повышение минимальной оплаты труда до 7,25 долл. в час. Эти требования поддержали женщины, выступившие за «справедливую оплату женского труда». Благодаря их поддержке и победили сенаторы-демократы Джеймс Х. Вебб в Вирджинии, Джон Тестер в Монтане и Клэр МакКаскилл в Миссури .
Испаноязычные избиратели также выступили против иммиграционной политики администрации Дж. Буша, и это стоило республиканцам, как отмечают американские обозреватели, по крайней мере одного места в Сенате и трех – в Палате представителей. «Голоса испаноязычных избирателей оказались губительными для республиканцев», ‑ заявила вице-президент Национальной женской организации О. Вивз. – Женские организации, которые на этих выборах активно поддержали демократов, надеются, что в новом составе Конгресса, где женский кокус теперь расширился до 70 человек, наконец-то будет обращено самое серьезное внимание на существенно разросшийся за 12-летний период правления республиканцев (имеется в виду республиканский контроль над Конгрессом США с 1994 по 2006 гг. – Н.Т.) список проблем, касающихся гражданских прав женщин, которые все эти годы оставались без должного внимания» .
Глобализация и американский «средний класс»
Среди внутренних проблем сегодняшней Америки, которые проявили себя на состоявшихся выборах, в особую категорию выделяются проблемы среднего класса. «В гораздо большей степени, чем Ирак, неприятие администрации Буша и скандалы, связанные с республиканской партией, прежде всего полное непонимание республиканским руководством озабоченности своим положением со стороны среднего класса, вынуждает меня добиваться места в Сенате», ‑ заявил конгрессмен–демократ Ш. Браун, который семь раз избирался в Палату представителей от штата Огайо, а теперь одержал победу, получив 56% голосов, над сенатором-республиканцем Майком Дивайном, два срока проработавшим в Сенате. Сегодня аналитики заговорили о кризисе среднего класса в Америке, который за годы правления администрации Буша он ни по одному параметру не смог ощутимо улучшить показатели своего благосостояния. Его не коснулась топ-программа республиканской администрации – программа налоговых сокращений .
За годы правления республиканцев возросли проценты на ипотечные кредиты, цены на бензин, что многие американцы склонны рассматривать как следствие неграмотной политики США на Ближнем Востоке. Как всякая высокоразвитая экономика, американская экономика очень энергочувствительна, она завязана на нефть, на энергоносители, и это прямым образом затрагивает интересы американского среднего класса. Поэтому многие кандидаты–демократы привлекли голоса избирателей, пообещав сократить налоги для среднего класса и сделать для него более доступными медицинское обслуживание и образование. Например, в традиционно республиканском штате Индиана приоритетная апелляция к среднему классу принесла победу на выборах в Палату представителей трём консервативным демократам, которые сменили на этом посту республиканцев.
По благосостоянию среднего класса больно ударила глобализирующаяся экономика. Так, если в 1990-е годы в результате снятия торговых барьеров работы лишались в основном малооплачиваемые и низкоквалифицированные рабочие, а сторонники глобализации утверждали, что Соединенные Штаты придут к процветанию, создав экономику, построенную на знаниях, на высоких технологиях, в которой будут доминировать высокооплачиваемые «беловоротничковые» места, то за последние годы эти рабочие места перетекли из США в Индию и Китай. С 1999 по 2005 гг. США потеряли 139,5 тысяч мест компьютерщиков–программистов. Это больше, чем каждый четвертый, занятый на этой работе в США. Наблюдается также тенденция сокращения количества рабочих мест для инженеров–электронщиков и системных администраторов . Эти три профессии относятся к категории высокооплачиваемых: квалифицированный программист в США имеет средний годовой доход порядка 67 тысяч долл.
Одновременно с этим наблюдается тенденция падения доходов американского среднего класса, несмотря на то, что экономика все эти годы находится на подъеме. За последние 2 года сократились доходы половины семей, относящихся к среднему классу. При этом уровень их доходов упал значительно ниже, чем в предыдущий исторический период. Так, в начале 1970-х гг., если семья теряла свой стабильный доход, то она теряла порядка 27% своего годового дохода. Однако за последнее десятилетие среднегодовые потери достигли уже 40%. А это значит, что если в 2004 г. она имела среднегодовой доход, равный 43,2 тыс. долл., то потери составили 17,3 тыс. долл. Профессор Йельского университета У. Хакер отмечает, что с 1970-х гг. риск потерять 50% семейного дохода увеличился вдвое. Возрос риск потери работы и одновременно сократились возможности вновь ее обрести. Если в 1970-е гг. период, в течение которого рабочий или служащий не мог найти себе подходящую работу, составлял в среднем 6,3 недели, то в настоящее время он увеличился еще на 2 недели . Помимо этой вполне конкретной экономической реальности, которую уже болезненно ощутил на себе средний класс, на общественное сознание оказало заметное влияние опубликование цифр, свидетельствующих о растущем дефиците торгового баланса страны .
Американское руководство, похоже, осознает серьезность ситуации. Председатель Федеральной резервной системы (ФРС – Центробанка США) Бен Бернанки в августе этого года предупредил: «Вряд ли стоит и дальше воспринимать как само собой разумеющийся дальнейший прогресс в глобальной экономической интеграции. Необходимы дополнительные меры, чтобы плодами от глобализации смогло воспользоваться большее количество людей». Министр финансов Генри Паулсон признал, что свободная торговля принесла много потерь американцам, и призвал подумать «более креативно» о программе помощи для тех, кто пострадал от этих процессов. Действующая в настоящее время программа защиты трудящихся в условиях глобализации, разработанная Министерством труда, признана малоэффективной ‑ даже после расширения сферы ее действия ежегодно программой помощи могут воспользоваться не более 50 тысяч человек .
Вопрос о негативных последствиях глобализации для низших и средних слоев американского общества кандидаты–демократы поставили в центр своих избирательных кампаний более чем в 100 избирательных округах. Среди них и Дж. Вебб, победа которого в штате Вирджиния позволила демократам «взять» Сенат впервые за последние 12 лет. Внутриполитическую ситуацию, сложившуюся в настоящее время в Америке, образно охарактеризовала И. Эспарза, директор организации «Объединенные общины во имя процветания Америки», которая сказала: «Результаты выборов показали, что настало время, чтобы Конгресс обратил, наконец, внимание на “Мэйн стрит”, а не на “Уолл Стрит”» .
По существу, можно говорить о том, что на прошедших выборах избиратели сказали своему президенту: «Да, есть ‘Iraq people’, есть ‘Afghan people’, но настало время обратить внимание на ‘American people’». Сегодня, как оказалось, нельзя левой рукой голосовать за увеличение расходов на содержание сил безопасности Ирака, а правой рукой по живому резать программы социальной поддержки электората в своем избирательном округе или штате.
Крах республиканской партии подчёркивается сухим языком цифр выборной статистики – на выборах конгрессменов в Палату представителей за демократов проголосовало 39,3 млн. человек, или 57,7% всех принявших участие в голосовании (по сравнению с выборами 2004 г. демократы записали себе в плюс 11,1% голосов избирателей), в то время, как за республиканцев проголосовало 28,5 млн. человек, или 41,8% принявших участие в голосовании (что в итоге обернулось для республиканцев минусом в размере 7,4% по сравнению с выборами 2004 г.). Примерно аналогичные показатели зафиксированы и на выборах в Сенат, хотя там разрыв между голосами, поданными за демократов и республиканцев, является несколько меньшим и составляет около 7 млн. голосов. При президенте Дж. Буше произошел отрыв внешней политики от нужд и задач внутренней. И главный «message», который американские избиратели в 2006 г. послали высшему политическому руководству США – внешняя политика страны должна быть подчинена внутренней и работать на благосостояние её граждан, а не наоборот.
Remarks on the President's National Security Strategy. United States Institute of Peace, Washington, DC. March 16, 2006. Stephen Hadley, National Security Advisor. (Released by The White House Office of the Press Secretary).
Special Counsel Patrick Fitzgerald On the Indictment of I. Lewis Libby. Press Conference. October 28, 2005 Washington, D.C.
“What the Bush Administration Won’t Tell You about the War in Iraq.” – www.georgesoros.com.
Helle Dale. Midterms and Wars, Nov. 16, 2006. – www.heritage.org.
Подробнее по этому вопросу см: Н.М.Травкина. «Мистика» второго президентского срока. – «Парламентская газета», 21 ноября, 2005.
Phillips K. Wealth and Democracy. A Political History of the American Reach. N.Y., 2002, p.383.
CBO. Estimated Costs of U.S. Operations in Iraq Under Two Specified Scenarios. July 13, 2006. Wash., 2006, p.21.
Major Savings and Reforms in the President’s 2007 Budget. February 2006. Wash., 2006, pp. 11—12, 79—80, 125.
Matt Stone. Young Voters Shake Midterms. Nov.16, 2006. – www.statepress.com/
“The Washington Times”, November 14, 2006.
Andrea Hopkins. Democrat Win May Shift Focus to US Middle Class. November. 8, 2006. – http://www.reuters.news.com.
Согласно расчетам независимой, но довольно авторитетной организации «Граждане за налоговую справедливость», в результате преобразований в системе подоходного налогообложения, важнейшим побочным следствием которых явился стремительный гост долга федерального правительства, основные экономические выгоды получил высший, самый богатый слой, американского населения, составивший 1%, ‑ он получил прибавку (в расчете на каждого члена семьи) свыше 30 тыс. долларов, в то время как «чистый убыток» среднего американца составил 7 тысяч долларов. (CTJ. 99% of Americans Are Net Losers Under Bush Tax and Spending Policies. June 29, 2006. Wash, 2006, p.2).
David J.Linch. Election Pushes Globalization to Forefront. – “USA Today”, November 14, 2006.
В 2006 г., по предварительным данным, он вполне может достигнуть 800 млрд. долларов.
David J.Linch. Election Pushes Globalization to Forefront. – “USA Today”, November 14, 2006.
Andrea Hopkins. Democrat Win May Shift Focus to US Middle Class. November. 8, 2006.
Назад
|
