 |
 |
 |
 |
|
 |
|
 |
|
 |
|
 |
|
 |
|
№1, 2013
МИРОВЫЕ ФИНАНСЫ – ВРЕМЯ БЕСПРЕЦЕДЕНТНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ
М. А. Портной, д.э.н., профессор, зав. отделом внешнеэкономических исследований Института США и Канады РАН e-mail: Аннотация. Вступление мировой финансовой системы в полосу крупных потрясений, начиная с финансово-экономического кризиса в США и заканчивая финансовым кризисом Кипра. Эффект «черного лебедя» - неожиданное совершение необычных событий, нарушающих традиционные правила и представления и изменяющих реальность. Рассматриваются новые подходы антикризисной политики и государственного регулирования финансового рынка, состоящие в основном в придании небывало больших масштабов известным мерам. Предельно низкие ставки процента центробанков в сочетании с массированным нагнетанием денежных ресурсов в экономику посредством выкупа государственных и иных облигаций в небывало крупных размерах. Перерастание количественных изменений в качественно новые подходы кредитно-денежной политики. Общие черты современной кредитно-денежной политики в США, ЕС, Японии. Особый случай Кипра в контексте происходящих перемен. Ключевые слова: Финансово-экономический кризис, антикризисная политика, эффект “черного лебедя», выкуп облигаций, процентные ставки, банки, ФРС, Еврозона, Банк Японии, Кипр, Греция, Россия. WORLD FINANCE – TIME OF UNPRECEDENT CHANGES
Portnoy Michael A. Ph.D., Head of Center for International Economic Studies, Institute for the U.S. and Canadian Studies, Russian Academy of Sciences e-mail: Annotation. Beginning U.S. financial-economic crisis in 2008-2009 years, and till Cyprus financial crisis in February 2013 the world financial system survived a long line of big shocks, making a new reality. World witnesses in the financial sphere an effect of “black swan” – unexpected extraordinary events, breaking traditional rules and anticipations, and changing the usual of economic life. New approaches to anticrisis monetary policy and state regulation of the financial market are being discussed. Author shows, how usual measures of monetary policy are being implemented in extraordinary big size. Keeping marginally low interest rates together with pumping money through buying government debt and “toxic” obligations became the main way of central banks monetary policy. This means transformation of quantitative measures of monetary policy into its new quality. Common features of modern monetary policy in U.S., EU, Japan and the special case of Cyprus confirm this conclusion. Key worlds: Financial and economic crisis 2008-2009; anticrisis policy; “black swan” effect; buying debt policy; central banks rates; banks; FRS; Eurozone; Bank of Japan; Cyprus; Greece; Russia. (Предлагаемая автором статья была задумана как размышление о значении событий последних лет в финансовой сфере США и ряда других стран и мероприятий государственного регулирования в ответ на эти события. Поэтому в тексте приводятся только основные характерные цифры и факты в расчете на то, что читатель осведомлен о фактической стороне дела из многочисленных публикаций. Главная идея - это ожидание крупных перемен, предвестником которых являются необычные события в финансовой сфере в последние годы.) Первая половина 2013 года преподнесла ряд чрезвычайных событий в мировой финансовой сфере, адекватное осмысление которых требует их трактовки в русле особенностей финансово-экономического кризиса 2008-2009 гг. и его последствий. При попытке дать происходящему общую характеристику, напрашивается недавно запущенный в обиход термин «черный лебедь», обозначающий непредвиденное событие, которое в рамках существующих представлений не должно иметь места, но которое, тем не менее, происходит. Этим метафорическим термином современный исследователь Н.Н. Талеб назвал исключительные события, вызывающие радикальные изменения в общественной жизни, которые обладают тремя свойствами: непредсказуемостью, наличием серьезных последствий и ретроспективной объяснимостью.1 Действительно, и сам кризис 2008-2009 гг. по своим причинам, и предпринятые для противодействия ему меры антикризисной политики по способу их применения и масштабам выходят за рамки обычных циклических кризисов последних десятилетий и требуют для своей характеристики слова «впервые». Конечно, всякий кризис, несмотря на закономерное происхождение, имеет свои особенности, и в этом смысле они все чем-то отличаются друг от друга, но на этот раз речь идет о масштабах событий, значительно превышающих прошлые и о качественно новых, не имеющих аналогов в прошлом, явлениях. Впервые за много десятилетий государственная политика поддержки жилищного комплекса и приобретения гражданами собственного жилья взрастила условия для ипотечного кризиса, который послужил в США детонатором обширного финансово-экономического кризиса. Опираясь на поддержку государственно-частных агентств Фанни Мэй и Фредди Мак, а также других вовлеченных в этот комплекс полугосударственных структур, многие граждане США позволяли себе принимать ипотечные долговые обязательства, которые при других обстоятельствах были бы для них непосильными. Уповая на ту же поддержку, ипотечные банки позволяли себе проводить слишком рискованную кредитную политику, поскольку рассчитывали на гарантии и прямую финансовую поддержку отмеченных институтов. Общий рост экономики США и повышение уровня жизни населения в условиях поощрительной жилищной политики государства обусловил непрерывный рост цен на дома с 1950 г. до 2006-2007 гг. При таком положении и банки и заемщики смело смотрели в будущее. Сложилось представление, что рост цены — природное свойство недвижимости. Заемщики не боялись будущих рисков — они рассчитывали, что в случае затруднений смогут с выгодой продать дом, состоящий в ипотеке, поскольку рыночная цена довольно быстро опережала залоговую стоимость жилья. По той же причине банки не боялись предоставлять ипотечные кредиты ненадежным заемщикам, рассчитывая при дефолте заемщика продать объект ипотеки без потерь и даже с выгодой для себя, и к тому же полагаясь на поддержку со стороны Фанни Мэй и Фредди Мак. Когда к середине 2007 г. произошло переполнение жилищного рынка, а общие условия в экономике стали ухудшаться, произошел обвал с известными последствиями. Всего несколько показателей достаточно выразительно характеризуют эти процессы.
Таблица 1
Количество обращений за кредитами для покупки жилья в США, чел.
Источник: The Mortgage Market in 2011: Highlights from the Data Reported under the Home Mortgage Disclosure Act. “Federal Reserve Bulletin’, December 2012. Более чем полувековой процесс роста цен на недвижимость, создававший уверенность в вечном процветании этого сегмента рынка, завершился тем, что невероятное стало фактом — рынок жилья обрушился и увлек в омут кризиса всю экономику. Это и есть «черный лебедь». Впервые мощным фактором кризиса стал непомерно разбухший рынок производных финансовых инструментов и, в особенности, кредитных деривативов, посредством которых банки научились перекладывать кредитные риски на участников рынка ценных бумаг. Процесс секъюритизации, состоящий в превращении в ценные бумаги кредитных обязательств заемщиков перед банками, обнаружил способность генерировать гигантский рост рынка, размеры которого быстро приобрели астрономические величины из-за специфики учета операций по номиналу базовых активов, а не по реальной величине конечных выплат. В 2011-2012 гг. объем внебиржевого рынка всех производных инструментов составлял 650 трлн. долл.,4 в то время как весь мировой ВВП был немногим больше 75 трлн. долл. Для непосвященных создавалось впечатление «торговли воздухом», из которой ловкие финансовые дельцы извлекают большие прибыли в ущерб реальному сектору экономики. Между тем, на практике происходило формирование рынка оценки финансовых и кредитных рисков и торговли ими в форме ценных бумаг. Обнаружилось, что с помощью таких инструментов, например, как кредитный дефолтный своп, рынок ценных бумаг гораздо более оперативно и точно оценивает кредитные риски, превращая их в предмет торга, чем это делают солидные рейтинговые агентства. Следует при этом взвешенно оценивать положение и поведение реального сектора экономики. Представление о том, что бурное развитие финансового сектора подавляло и угнетало реальный сектор экономики, отнимая у него денежные ресурсы, далеко не соответствует действительности. Кризис в реальном секторе в 2008-2009 гг. развернулся не потому, что там не хватало денежных ресурсов, а потому, что произошло насыщение потребностей рынка, в том числе потребностей в улучшении жилья, которые тянули за собой широкий шлейф приобретений различных товаров, от кухонной утвари до крупных предметов длительного пользования. Вялое развитие реального сектора в посткризисный период вызвано отсутствием в настоящее время на стороне спроса таких мощных факторов роста, каким был до кризиса 2008-2009 гг. поддерживаемый государством спрос на улучшение жилищных условий. Если бы такие факторы вновь начали действовать, реальный сектор создал бы соответствующий спрос на денежные ресурсы для финансирования своего роста и перетянул бы их из других секторов экономики на основе обычных рыночных принципов распределения. Мало того, что он этого не делает, он еще и не проявляет стремления активно воспользоваться теми уникальными либеральными условиями кредитования, которые в США сложились в сфере денежных ресурсов благодаря усилиям ФРС по стимулированию роста экономики. Впервые, государство в США, столкнувшись с перерастанием финансовых потрясений в обширный кризис, бросило в 2008-2013 гг. на его подавление и последующее стимулирование роста экономики столь крупные финансовые ресурсы за счет прямого увеличения дефицита федерального бюджета до небывалых по величине размеров. С учетом того, что к этому времени уже несколько десятилетий федеральный бюджет обычно сводился с большим дефицитом, и это было объектом постоянной критики, такие действия, безусловно, следует отнести к разряду необычных. Примечательно, что во время кризиса нужные законодательные меры принимались быстро и согласованно. Еще не устоялись впечатления от принятия 7 сентября 2008 г. под госконтроль агентств Фанни Мэй и Фредди Мак, спасения 8 сентября страхового гиганта AIG, банкротства 15 сентября одного из крупнейших инвестиционных банков «Леман бразерс», а уже в середине октября 2008 г. был принят Закон о чрезвычайных мерах экономической стабилизации, по которому на программы государственной поддержки экономики выделялось 700 млрд. долл.5 Следом за этим, после смены президентской власти уже в феврале 2009 г., хоть и с небольшими трениями, принимается Закон о возрождении экономики и инвестиций (Закон о возрождении). По этому закону в рамках государственных программ поддержки экономики было запланировано израсходовать 787 млрд. долл., а фактические затраты превысили 800 млрд. долл. 6 Чрезвычайные меры американских администраций по противодействию кризису в 2008-2009 гг. в виде масштабных бюджетных программ за счет дефицитного финансирования сделали небывало крупные дефициты федерального бюджета долговременным явлением. 2007 финансовый год. Дефицит = 160,7 млрд. долл. 2008 финансовый год. Дефицит = 458,6 млрд. долл. 2009 финансовый год. Дефицит = 1412,7 млрд. долл. 2010 финансовый год. Дефицит = 1294.4 млрд. долл. 2011 финансовый год. Дефицит = 1299,6 млрд. долл. 2012 финансовый год. Дефицит = 1210,7 млрд. долл. 7 Немыслимые прежде по величине дефициты фактически были заложены в федеральный бюджет, как минимум, на десятилетие, хотя в те времена, видимо, думали справиться с ними в более короткие сроки. А может быть, не думали? Проблема спасения экономики от масштабного разрушительного кризиса стояла столь остро, что проводить анализ на далекую перспективу было некогда. Да и что можно было твердо предвидеть, если кризис только начинался? Задача не допустить перерастания ипотечного кризиса в социальную катастрофу заставляла не считаться со средствами для спасения агентств Фанни Мэй и Фредди Мак, а также страхового гиганта AIG. Сработал принцип «слишком большой институт, чтобы допустить его крушение» (to big to fail). С этих позиций уступка критикам и отказ спасти банк «Леман бразерс», как показали последующие события, был большой ошибкой органов государственного регулирования. Напуганные банки стали спасаться сами, прекращая выдачу кредитов, требуя досрочного погашения обязательств, создавая внутренние резервы против ненадежных заемщиков и тем самым усугубляя кризис экономики. Однако огромные ресурсы, вброшенные государством в экономику посредством небывалых бюджетных дефицитов, сделали свое дело, катастрофического развития событий удалось не допустить. Такой образ действий вполне олицетворяет собой феномен «черного лебедя». Впервые за более чем полувековой период, начиная с середины ХХ в., дефициты федерального бюджета США в 2009 г. и последующие годы вышли за допустимые пределы, обусловленные потребностями в безрисковых гособлигациях участников финансового рынка США и иностранных центральных банков для сохранения своих денежных ресурсов. Пока размеры дефицитов и объемов выпущенных облигаций соответствовали спросу на безрисковые активы со стороны финансовых институтов и иностранных центральных банков, размещение гособлигаций происходило практически беспрепятственно. Но при ежегодных выпусках в размере порядка 1,3 трлн. долл. возникла необходимость в специальных усилиях для размещения этих облигаций в стране и за ее пределами. При этом впервые доля иностранных держателей гособлигаций США составила около половины их объема в обращении (46-47%). Таким путем издержки преодоления кризисной ситуации в экономике США приобрели глобальный характер, и почти половина их бремени была переложена на иностранных партнеров. Впервые за несколько последних десятилетий опасность нанесения значительного урона экономическому и финансовому авторитету США в мире не стала императивом своевременного достижения соглашения в межпартийном соперничестве по поводу политики управления государственным долгом. Проблема повышения потолка государственного долга в 2011-2013 гг. стала предлогом для межпартийной борьбы вокруг каждого решения, для демонстрации сил и политического влияния противоборствующих партий и усиления критики экономической политики действующей администрации. Сложилась практика временных уступок, позволяющая месяцами держать США и остальной мир в напряжении относительно предстоящего решения, но не дающая возможности сформировать эффективный подход для основательного решения проблемы сокращения бюджетного дефицита и упорядочения государственного долга. Так было летом 2011 г., когда вплоть до 2 августа — даты возможного наступления технического дефолта вследствие достижения потолка государственного долга и невозможности правительства выпускать облигации для финансирования своих текущих выплат — шло затягивание решения относительно величины и условий повышения этого потолка. Принятое временное решение было обставлено условием автоматического секвестра бюджетных расходов в 2013 г. в случае отсутствия успехов на поприще сокращения бюджетного дефицита. Новая нервотрепка возникла в последние недели и дни 2012 г., когда потребовалось принять решения, чтобы предотвратить «фискальный обрыв» - резкое сокращение бюджета на 607 млрд. долл. из-за истечения 31 декабря 2012 г. срока действия ряда прежних налоговых оговорок и одновременного вступление в силу с 1 января 2013 г. бюджетного секвестра. Соглашение 2 января 2013 г. вновь оказалось временным, и проблема была отодвинута на два месяца. Следствием стал новый раунд межпартийного противоборства в начале марта 2013 г., за которым вынужденно наблюдали страна и мир, пока это ни завершилось новым шатким соглашением. Результат — размывание уверенности общества в США и в мире в невозможности ситуации, чтобы США оказались неспособными соблюдать свои финансовые обязательства в той или иной степени (мы сознательно избегаем термина дефолт из-за его восприятия как катастрофы в сознании российских читателей). Поэтому понижение компанией Стандард энд Пурс рейтинга надежности гособлигаций США с наивысшего уровня ААА до АА+ осенью 2011 г. уже не было воспринято как признак катастрофы, а стало еще одним «черным лебедем». Впервые американский центральный банк — ФРС — прибегнул в своей антикризисной политике к установлению на предельно низком уровне ключевой ставки по федеральным фондам: 0,0 — 0,25% и столь массированному выкупу облигаций государства и его агентств с целью освобождения банковских балансов и пополнения банков ликвидными деньгами для кредитования экономики. Сами по себе манипуляции ставкой процента и операции на открытом рынке выступают обычными инструментами денежно-кредитной политики ФРС, как впрочем и других центральных банков, но в данном случае речь идет опять-таки о небывалых масштабах применения этих инструментов, в особенности — выкупа облигаций государства и его агентств. Во-первых, поразительны размеры сумм выкупленных ФРС облигаций, покрытых ипотеками, что было направлено на «очистку» банковских балансов от «токсичных» бумаг этой категории. Во-вторых, столь же небывалые суммы составили последовательные программы выкупа государственных и обычных покрытых ипотеками облигаций, которые растянулись на несколько лет. С осени 2008 г. до конца 2009 г. ФРС провела выкуп бумаг на общую сумму 1725 млрд. долл.: казначейских облигаций на 300 млрд. долл., облигаций некоторых агентств на 175 млрд. долл., а также покрытых ипотеками облигаций агентств на 1,25 трлн. долл. Благодаря этим и последующим операциям ФРС по выкупу облигаций, величина резервов на банковских счетах выросла в 2012 г. до небывалых размеров порядка 1500 млрд. долл. по сравнению с примерно 15-20 млрд. долл. в 2000-2007 годы. 8 Впоследствии это было названо «количественным смягчением 1» - Quantitative Easing 1. Следующая программа выкупа QE2 была проведена с осени 2010 г. до середины 2011 г. на сумму 600 млрд. долл., но и она не дала заметного прибавления темпов роста экономики. С осени 2011 г. была введена программа «Твист» на 400 млрд. долл., в рамках которой выкупались долгосрочные облигации сроком от 5 лет и более с заменой их на краткосрочные — сроком до 3 лет и менее. Она была сначала рассчитана до середины 2012 г., но затем увеличена на 267 млрд. долл. и продлена до его завершения. В конце 2012 г. была введена программа QE3, согласно которой сумма выкупа составит ежемесячно по 85 млрд. долл. (45 млрд. долл. - облигации, покрытые ипотеками, и 40 млрд. долл. - гособлигации), и ее намечено проводить не менее двух лет, пока, как ожидается, в 2015 г. безработица не станет меньше 6,5% рабочей силы, а инфляция при этом не превысит 2% в год. На те же сроки рассчитано поддержание ставки по федеральным фондам на уровне 0,0 — 0,25% годовых. 9 При определенном взгляде на вещи можно сказать, что ФРС проводит масштабный эксперимент — до каких пределов можно наполнять экономику ликвидными деньгами путем выкупа облигаций при поддержании предельно низкой ставки процента без всплеска инфляции, угрожающей стабильности экономики? В мае 2013 г. появились сообщения о том, что ФРС склоняется к постепенному свертыванию программы QE3 или, по крайней мере, к уменьшению размеров выкупа облигаций.10 Этому способствовали сведения о некотором повышении динамизма роста экономики и о сокращении безработицы в США. (По данным Бюро экономического анализа, в первом квартале 2013 г. темп прироста экономики США составил 2,5% в годовом исчислении, по сравнению с 0,4% в последнем квартале 2012 г.) Однако, когда реально подобные намерения начнут претворяться в жизнь, сведения отсутствуют. Более того, относительно сохранения ставки процента по федеральным фондам на уровне 0,0 – 0,25% до конца 2014 г. сомнений нет. Во всяком случае, существование внутри Совета управляющих ФРС разногласий и дискуссий по вопросам ее последних мер по нагнетанию денег в экономику получает отражение в протоколах заседаний комитета по операциям на открытом рынке. То обстоятельство, что столь масштабные меры стимулирования экономики, предпринятые ФРС, долго не дают желаемого эффекта, может свидетельствовать о более глубоких причинах замедленного развития экономики США, чем проблемы в финансовой сфере. Богатую пищу для рассуждений о феномене «черного лебедя» в развитии современной экономики дают неблагоприятные события последних лет в финансовой сфере целого ряда стран ЕС, в том числе – стран-участниц зоны евро и ответные меры аппарата государственного регулирования. Начиная с мая 2010 г., когда развернулся финансовый кризис в Греции, которому сопутствовали подобные кризисы в Португалии, Ирландии, Испании и отчасти – в Италии, непредвзятым аналитикам стало очевидно, что речь идет не о случайном совпадении этих событий, а о системном явлении. На первый взгляд все объяснялось достаточно просто – мировой кризис, охвативший страны Европы в 2008-2009 гг., привел к снижению налоговых поступлений в бюджеты отмеченных стран, росту официальных заимствований и, в конце концов – к долговым кризисам. Однако, за этими внешне простыми объяснениями стоят более сложные причины фундаментального характера, связанные с социальной политикой указанных стран и структурой их финансовых систем. Примечательна реакция руководящих органов ЕС и Еврозоны на возникшие кризисные процессы – немедленно последовали программы финансовой помощи в небывало крупных размерах. В начале мая 2010 г. от имени совещания министров финансов ЕС было объявлено о создании специального пакета финансовых ресурсов (фонда спасения), назначение которого состояло в подавлении финансового кризиса в Греции и предотвращении кризиса системы евро. Размер фонда был определен в 962 млрд. долл. (750 млрд. евро) и складывался из 77 млрд. долл. (60 млрд. евро) из чрезвычайного фонда ЕС, 562 млрд. долл. (440 млрд. евро) от правительств стран-членов Еврозоны и 320 млрд. долл. (250 млрд. долл.) от МВФ. Чтобы облегчить выполнение программы и обеспечить бесперебойный обмен евро на доллары и обратно, при возникновении такой необходимости, США открыли для своих партнеров линии своп на большие суммы.11 В последующий период потребовалось еще немало усилий и много денег, пока в 2012-2013 гг. удалось добиться перелома ситуации и выйти на путь постепенного оздоровления финансовых систем Греции, Португалии, Ирландии, Испании. В ходе этой работы сложилось тесное сотрудничество Европейского фонда финансовой стабильности, оформленного как специальный институт чрезвычайной помощи переживающим кризис странам, с ЕЦБ, органами ЕС и с МВФ. Вся эта эпопея достаточно подробно отслеживается в СМИ, и здесь нет необходимости вдаваться в детали. Нас интересует вопрос: что необычного случилось в этот раз? Выясняется, что необычного было немало. Во-первых, как и в случае с кризисом в США, это небывало большие размеры выделенных финансовых ресурсов. Кстати, всякий раз вначале речь шла о финансовых обязательствах, которые берут на себя страны ЕС, а уж потом на повестку дня выходил вопрос, как эти обязательства исполнить: за счет бюджетных средств, путем выпуска облигаций или иными методами. Во-вторых, это вовлечение МВФ в мероприятия по преодолению возникшего кризиса. Оно определялось не только глобальным значением европейского кризиса, но и необходимостью применения к проблемным странам механизма принуждения к рестриктивной финансовой политике, который не могли использовать сами члены ЕС и Еврозоны, поскольку здесь решения принимаются по принципу консенсуса. Вовлечение МВФ означало возвышение его статуса как координатора при решении международных валютно-финансовых проблем – практически впервые за последние несколько десятилетий МВФ был привлечен для участия в мероприятиях по преодолению финансового кризиса в развитых странах. Когда стало казаться, что обстановка в финансовой сфере проблемных членов Еврозоны последовательно улучшается, вдруг произошло событие, которое можно считать самым ярким и в определенном смысле вопиющим случаем явления «черного лебедя». Речь идет о финансовом кризисе на Кипре и методах его преодоления. Здесь много примечательного. Как отмечают эксперты, причиной кипрского кризиса стало то обстоятельство, что значительная часть активов кипрских банков была связана с Грецией, Италией и другими странами европейской периферии. В результате кризиса и под действием мер по его преодолению стоимость этих активов резко понизилась, и стала значительно меньше объема пассивов. Возникла проблема покрытия этой разницы и поиска ресурсов для этой цели.12 Таким образом, Кипрский финансовый кризис – это часть более общего кризиса в зоне евро. И здесь обнаружилось противоречие. С одной стороны, Кипр, в силу своего положения оффшора, оперировал объемом банковских вкладов, превышающих его ВВП, и своими силами справиться с кризисом не мог. До 70% ВВП страны обеспечивалось за счет финансовых услуг, связанных со статусом оффшора.13 С другой стороны, будучи членом Еврозоны, Кипр не мог прибегнуть к методам решения проблемы, дискредитирующих евро. При отсутствии достаточного экономического потенциала, восстановление финансового положения Кипра могло быть обеспечено только за счет внешней помощи, и такая помощь должна была последовать со стороны соответствующих структур ЕС и МВФ в рамках решения общей совокупности проблем финансово неблагополучных стран – Греции, Испании, Португалии и иже с ними. Здесь следует подчеркнуть то обстоятельство, что финансовые проблемы Кипра создали не те, кто держал там банковские вклады, а те, кто этими вкладами распорядился в пользу проблемных заемщиков, отмеченных выше.14 Уж коли Кипр пострадал из-за финансирования греческих, испанских, итальянских и других «токсичных» активов, то и спасение должно было бы происходить в рамках содействия всей этой группе стран. В конце концов, борьба идет за сохранение положения и престижа евро, а значит – условий для успешного продолжения европейских интеграционных процессов. В случае с Кипром сумма порядка 15 млрд. долл., которая требовалась для урегулирования ситуации, не имеет принципиального значения, когда в дело пущены сотни миллиардов долларов и евро. Однако, события приняли другой оборот. Еврогруппа поставила условием предоставления Кипру 10 млрд. евро в порядке помощи, если еще 5,8 млрд. евро будут обеспечены самим Кипром. Интересно, что вначале правительство Кипра намеревалось взять средства у всех вкладчиков, в том числе у держателей застрахованных вкладов до 100 тыс. евро, видимо, опасаясь возмущения крупных вкладчиков, если бремя будет возложено только на них. Но протесты мелких вкладчиков оказались более эффективными. Они привели к тому, что решено было не рушить систему страхования вкладов из опасения глобальных последствий негативного характера.15 Опустим подробности последующих обсуждений необходимых шагов по исправлению ситуации, и обратимся к конечной программе финансовой помощи Кипру. Утвержденный Еврогруппой в согласии с МВФ план урегулирования финансовых проблем Кипра предусматривает выделение на эти цели 10 млрд. евро при условии проведения жесткой реструктуризации крупнейшего банка страны – Банка Кипра – и фактической ликвидации второго по величине банка – Кипрского народного банка (именуемого в обиходе «Лайка банком»). Ликвидация «Лайка банка» проводится путем передачи из него вкладов менее 100 тыс. долл. в Банк Кипра и трансформации остальных вкладов в «Лайка банке» в массив фактического банкротства. По разным оценкам, потери по депозитам, попавшим в этот массив, составят от 60 до 100%, причем весь массив денег будет заморожен до полного завершения процесса его реструктуризации, который рассчитан на несколько лет. Что касается Банка Кипра, то хранящиеся в нем вклады более 100 тыс. долл. будут «острижены» путем обложения налогом порядка 30% (точный размер и порядок сборов еще будет определен, уже появилась цифра 40%) и конвертации этих средств в акции банка для увеличения его капитала. Очевидно, что предварительные оценки величины добытых таким путем средств удовлетворили кредиторов Кипра, и требование собрать 5,8 млрд. евро было снято.16 Россия также содействовала преодолению кипрского кризиса, путем реструктуризации предоставленного Кипру в 2011 г. кредита на более мягких условиях. Москва продлила на два года срок погашения выданного в 2011 году Кипру кредита и снизила процентную ставку по нему с 4,5% до 2,5%. Размер кредита, выданного Кипру, составляет 2,5 млрд. евро (3,3 млрд. долларов). Согласно новым условиям, Кипр должен выплатить России этот кредит к 2018 году. 17 Важно отметить, что запущенный план финансового спасения сопряжен с пересмотром экономической модели Кипра путем отказа от роли оффшора. На фоне потерь инвесторов, сокращения потенциала банковского сектора страны и утраты ею репутации надежного финансового убежища, программа помощи предусматривает повышения властями Кипра налогов на прибыли корпораций с 10 до 12,5%, введение налогов на проценты от банковских вкладов и общее усиление надзора за деятельностью финансовых структур. Поскольку до последнего времени доходы от финансового сектора страны обеспечивали порядка 70% ее ВВП, создание адекватной замены этого источника доходов будет весьма сложной задачей. Спад экономики продлится несколько лет. 18 При оценке значения мер, предпринятых для лечения кипрского финансового кризиса, необходимо, в первую очередь, обратить внимание на необычные, исключительные шаги, которые выбиваются за границы того, что до сих пор считалось допустимым и приемлемым. В этом плане конфискация средств вкладчиков банков без их согласия и приемлемой компенсации является беспрецедентным шагом, ломающим существующие устои и открывающим простор для последующего произвола подобного рода. Остается вопрос: почему это стало возможным? По нашему мнению, именно уникальное положение Кипра дало возможность опробовать на практике вариант решения проблем, возникших из-за просчетов финансовых институтов и их регуляторов, за счет банковских вкладчиков. Не может такого быть, чтобы высшие руководители финансовой сферы ЕС и МВФ, а заодно с ними – руководители ведущих европейских государств, принимая решение о фактической конфискации значительной части средств держателей депозитов на Кипре, не оценивали значение этой меры для всей системы банковского дела. Маленькая страна, финансовые неурядицы которой не могли оказать существенного влияния на экономику всей еврозоны, даже в случае вынужденного выхода Кипра из валютного союза. Поэтому речь шла только о прецеденте, который желательно было не допустить, опробовав при этом метод решения без существенных затрат и вредных финансово-экономических последствий для ЕС и зоны евро. Отсюда и последовало такое решение. Здесь важно то, что интересы мелких вкладчиков, держателей депозитов до 100 тыс. долл., не пострадали – их решили не трогать. Тем самым не нарушаются интересы основной массы населения Кипра, от которой не ждут сочувствия держателям крупных счетов. Эта мера означала также отказ от покушения на систему страхования банковских вкладов, выступающую в еврозоне одной из основ банковского сектора, как впрочем, и во многих странах мира. Было продемонстрировано, что финансовый кризис Кипра разрешается таким образом, чтобы это в минимальной степени затрагивало интересы финансовых институтов и населения стран еврозоны. Под удар были поставлены держатели крупных банковских вкладов, большинство из которых иностранные резиденты (в том числе российские физические и юридические лица), которые использовали возможности Кипра как оффшора. Неприязнь органов государственного регулирования развитых стран к оффшорам хорошо известна, и возможность нанести удар хотя бы по одному из них, наверняка послужила одним из мотивов принятия данных решений.19 То обстоятельство, что значительная часть крупных вкладов принадлежала резидентам из России, а также Великобритании и других стран за пределами еврозоны, также позволяла рассчитывать на нейтральное отношение или даже симпатии населения стран еврозоны. Откровенные заявления о теневом происхождении этих денег явно были рассчитаны на такие симпатии. Главный побочный результат принятых мер, то обстоятельство, что нарушен базовый принцип банковского дела – сохранность вкладов – показался в данном случае авторам мер не столь уж опасным. Между тем, нам представляется, что вся модель помощи Кипру была построена таким образом, чтобы позволить сравнительно безболезненно провести именно эту меру: открыть возможность использовать средства держателей банковских счетов для разрешения кризисных ситуаций в банковской сфере. Эта цель достигнута. Рубикон перейден. Неслучайно после согласования решения относительно Кипра, Председатель Еврогруппы, министр финансов Нидерландов Йерун Дейсселблум высказал предложение использовать сценарий спасения Кипра в будущем для других стран ЕС, которым может понадобиться финансовая помощь.20 Можно с уверенностью полагать, что «черный лебедь» в виде кипрского финансового кризиса и методов его лечения станет заметной поворотной вехой в направлении развития финансовых процессов в предстоящий период. Покуда меры финансового спасения Кипра привлекали внимание аналитиков, новый «черный лебедь» прилетел из Японии. В начале апреля 2013 г. вновь назначенный глава Банка Японии Харухико Курода (Haruhiko Kuroda) объявил о запуске программы массированного выкупа государственных облигаций. Ставится задача преодолеть тянущуюся почти 15 лет дефляцию в стране путем резкого роста масштабов пополнения экономики деньгами. Банк Японии намерен выкупать облигации на сумму 7,5 трлн. иен (78,6 млрд. долл.) ежемесячно в течение двух лет и добиться удвоения денежной базы, допуская при этом рост темпов инфляции до 2% в год. По сути, речь идет о резком расширении масштабов программы выкупа облигаций, которая уже проводилась при предшественнике Куроды и по разным оценкам экономистов составляла в среднем от 3,8 до 5,2 трлн. иен в месяц. Предметом выкупа со стороны Банка Японии объявлены не только гособлигации, но и бумаги инвестиционных фондов (на 1 трлн. иен в год) и трастов недвижимости (на 30 млрд. иен).21 По сути дела, происходит копирование действий ФРС в 2008-2013 гг., направленных на расчистку банковских балансов от «токсичных» долговых бумаг финансового рынка и их освобождение от государственных долговых обязательств. По оценке специалистов, Банк Японии фактически намеревается выкупать весь прирост государственного долга, превращаясь в конечного держателя государственных долговых обязательств. Было объявлено, что Банк Японии намерен увеличивать размер денежной базы на 60-70 трлн. иен в год, чтобы довести ее до 270 трлн. иен в 2014 г. В сочетании с практически нулевой ставкой Банка Японии и близкими к ней ставками банковского сектора все это означает переход к агрессивной либерализации денежно-кредитной сферы ради стимулирования роста экономики в размерах хотя бы 2% в год.22 Многие аналитики критично относятся к новому подходу в кредитно-денежной политике Банка Японии, усматривая в этом метод финансирования государственного долга путем эмиссии денег, который во всем мире давно считается порочным и поэтому неприемлемым. Однако времена меняются. То, что ранее однозначно считалось вредным и запретным, сегодня входит в экономическую практику в широких масштабах и превращается в обыденное явление. При таком положении закономерно возникает вопрос: почему Японии нельзя делать того, что давно практикуют США, и ФРС в последнее время превратила чуть ли не в главное средство стимулирования роста экономики? Да и не одни США применяют доступный кредит и нагнетание денег в качестве стимулирования роста экономики в последнее время. Европейский центральный банк держит ставку на уровне 0,75%, Банк Англии держит ставку 0,5% и выкупает облигации на 375 млрд. ф.ст (568 млрд. долл.) 23 Действия Банка Японии вызвали тревогу среди ее партнеров. Одним из последствий уже тех мер, которые проводились предшественником Куроды, стало снижение курса иены к февралю 2013 г. до уровней более 90 иен за доллар, хотя и это власти Японии считают недостаточным. На встрече “G7” в феврале 2013 г. прозвучали предостережения об опасности развязывания «валютной войны».24 Этот вопрос стал предметом обсуждения также на встрече министров финансов и управляющих центральными банками стран “G20” в середине февраля 2013 г. в Москве.25 Однако, как показала последующая практика, сделанные в Москве заверения финансовых руководителей «большой семерки» не стали препятствием для продолжения нагнетания в экономику денег как продукта политики центробанков, ни в США, ни в Японии, ни на пространстве ЕС. Трансформацию политики центральных банков крупнейших стран по линии операций на открытом рынке, которая происходит в настоящее время, можно с полным основанием назвать еще одним «черным лебедем». Широкое распространение практики выкупа государственных облигаций в развитых странах в качестве средства стимулирования экономического роста влечет за собой фактическое перерождение этого вида денежно-кредитной политики из средства гибкого регулирования денежной массы центральными банками в соответствии с потребностями экономики в денежных ресурсах в средство финансирования дефицита государственного бюджета. Фактически массированный выкуп центральными банками гособлигаций означает опосредованное финансирование государственного долга за счет печатного станка. Формально соблюдаются некие правила и законы – вначале гособлигации приобретают финансовые инвесторы: банки, фонды, физические лица, инвестиционные структуры. Но затем на вторичный рынок выходит центральный банк, который предлагает возместить этим инвесторам затраченные деньги на выгодных условиях и выкупает у них облигации на деньги, которые сам же и создает. Тот факт, что эти деньги берутся «из воздуха», уже выступает не так прямолинейно и вызывающе. Участники рынка полагаются на мудрость и ответственность центральных банков. Но насколько это соответствует реальности? В целом, можно заключить, что события последних лет в мировой финансовой сфере означают формирование новой реальности, в которой прежде небывалые по содержанию или по масштабам операции и меры государственного регулирования становятся обыденным явлением. Какой будет эта реальность, происходит ли формирование качественно нового этапа в развитии мировой экономики, покажет ближайшее будущее. 1 Талеб Н.Н. Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости. М.: КоЛибри, 2009. С.209. 2 Flow of Funds Accounts of the United States. March 2008. L210, L.217. P.88, 93. 3 Economic Report of the President 2013. Wash. 2013. p.68. 4 BIS Quarterly Review, March 2013. P.A 141. 5 The Emergency Economic Stabilization Act of 2008. Economic Report of the President 2009. Wash. 2009. p.31. 6 American Recovery and Reinvestment Act 2009 (the Recovery Act). Economic Report of the President 2013. Wash. 2013. p.76. 7 Economic Report of the President 2013. Wash. 2013. p.417. 8 Vice Chairman Donald L. Kohn. The Federal Reserve's Policy Actions during the Financial Crisis and Lessons for the Future. Speech At the Carleton University, Ottawa, Canada. May 13, 2010.; Flow of Fund Accounts of the United States. March 7. P. 76. Table L108. 9 Statement by Ben S. Bernanke, Chairman, Board of Governors of the Federal Reserve System, before the Joint Economic Committee U.S. Congress. May 22, 2013. 10 The Wall Street Journal, 12 May, 2013. 11 The Eurozone Bailout Plan Puts a $962 Billion Price Tag on Saving the Euro – But Is It Finally Enough? By Kerri Shannon, Associate Editor, Money Morning. May 10, 2010. 12 «Правила игры: Экономика бесплатного сыра». «Ведомости», 25.03.2013. 13 Еврогруппа вывела Кипр из-под дефолта, параллельно разрушив оффшорную модель его экономики. ИТАР-ТАСС. 25 марта 2013. 14 По опубликованным оценкам, из объема депозитов в банках Кипра в сумме 68,4 млрд. евро на имя резидентов, которые, скорее всего, являются лишь номинальными владельцами, записано 43 млрд., что равноценно 300% ВВП страны. Финансовые трудности Кипра начались в 2010 г. из-за кризиса в Греции. На Грецию приходилось 20% активов кипрских банков, и при этом почти четверть их депозитов была размещена филиалах в Греции. В результате программы списаний по греческим облигациям в рамках урегулирования кризиса Греции банки Кипра потеряли 30% капитала. («Последний шанс для Кипра». «Ведомости». 25.03.2013.) 15 «Правила игры: Экономика бесплатного сыра». «Ведомости», 25.03.2013. 16 ИТАР-ТАСС. Новости. 25 марта 2013. 17 «Российская газета», 10 мая 2013. 18 ИТАР-ТАСС. Новости. 25 марта 2013. 19 С июля 2013 г. в ряде стран вступают в силу законы по борьбе с утечкой капитала в оффшоры. «Ведомости». 07.02.2013. 20 Кипр вынес приговор. «Ведомости», 27.03.2013. 21 BOJ Doubles Bond Purchases in First Kuroda Easing Salvo. Bloomberg. Apr 4, 2013. http://www.bloomberg.com/news/2013-04-04/bank-of-japan-boosts-bond-purchases-at-kuroda-s-first-meeting.html 22 Statement on Monetary Policy. Bank of Japan. April 26, 2013. 23 BOJ Doubles Bond Purchases in First Kuroda Easing Salvo. Bloomberg. Apr 4, 2013. http://www.bloomberg.com/news/2013-04-04/bank-of-japan-boosts-bond-purchases-at-kuroda-s-first-meeting.html 24 Statement G-7. February 12, 2013. 25 “Российская газета», 16 февраля 2013. Назад |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Наш партнёр: |
Copyright © 2006-2015 интернет-издание 'Россия-Америка в XXI веке'. Все права защищены.
|