 |
 |
 |
 |
|
 |
|
 |
|
 |
|
 |
|
 |
|
№3, 2014
ПРОБЛЕМЫ ЛИДЕРСТВА США В СОВРЕМЕННЫХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЯХ
М. В. Солянова, Институт США и Канады РАН e-mail: Аннотация. Статья посвящена феномену лидерства в контексте развития мирового порядка. Автор анализирует понятие лидерства на мировой арене, роль Соединенных Штатов Америки в качестве доминирующей державы в международных отношениях, а также проблемы, связанные с реализацией этой роли. Ключевые слова: лидерство; концепции; мировой порядок. PROBLEMS OF THE U.S. LEADERSHIP IN MODERN INTERNATIONAL RELATIONS
Solyanova Maria, Institute for the U.S. and Canadian Studies, Russian Academy of Science e-mail: Annotation. The article deals with the phenomenon of leadership in the context of world order development. The author analyzes the concept of leadership on the world stage, the role of the U.S. as the dominant power in international relations, as well as problems associated with the implementation of this role. Keywords: leadership; concepts; world order. Проблема лидерства в современных международных отношениях является весьма актуальной в связи с резким изменением баланса сил в мире, на данный момент не поддающимся четкому осмыслению. Множество авторов, как российских, так и зарубежных приводят противоположные теоретические описания современной ситуации на мировой арене, роли тех или иных государств в процессе развития мирового порядка. Предполагается, что лидерство существует везде, где имеет место власть и организация. Понятие лидерства является многомерным. Существует несколько подходов к его определению: лидерство как разновидность власти «по вертикали»[4]; лидерство как определенный статус, позволяющий управлять и организовывать других участников международной жизни[14] (например, в случае возникновения конфликта, способного привести к непредсказуемым, разрушительным последствиям не только для его участников, но и для всего мирового сообщества, необходимо вмешательство лидера, обладающего сильным влиянием на конфликтующие стороны, т.е. способного выполнить роль арбитра.); лидерство как способность оказывать постоянное, односторонне направленное политическое влияние на мировое сообщество при условии его легитимности[15]; лидерство как осуществление «политического предпринимательства», характеризующегося всеми признакам, присущими предпринимательской деятельности, но в сфере политики; лидерство как «образец для подражания». Исследователи используют данные подходы отдельно либо в совокупности. Так, Э. Я. Баталов считает, что говорить о лидерстве можно в случае, если сам лидер, во-первых, организует социально-политические процессы; во-вторых, обладает общепризнанным авторитетом и является образцом для подражания; в-третьих, превосходит других по потенциалу своего развития и силе, что помогает ему поддерживать свой статус лидера, но вместе с тем учитывает интересы других субъектов международных отношений и несет ответственность за принимаемые им решения[1]. Традиционное восприятие понятия мирового лидерства как механизма осуществления власти на международном уровне предполагает необходимость организации международной жизни. В противном случае, мир погрузится в хаос, а дестабилизация международных отношений может привести к росту конфликтности и появлению новых угроз глобальной безопасности. Поэтому справедливо считается, что для мирового социально-политического развития необходимо лидерство. При этом лидер должен обладать необходимыми качествами, такими как экономическая мощь, социально-политическая стабильность, развитость в сфере образования и науки, географическое положение и природные ресурсы, возможность решения глобальных проблем и поддержания международной безопасности, пример для подражания (стремление других достичь того же уровня развития в социальной, экономической, культурной сферах), развитые военные технологии, умение адаптироваться к новым условиям международного развития. Интересно, что основной характеристикой лидера являются определенные «инструменты власти», т.е. ресурсы, которыми он обладает для поддержания, реализации своих лидерских функций и оказания влияния на развитие международных отношений. Эти ресурсы также часто называют «жесткой» и «мягкой силой». Такими инструментами могут выступать международные институты, ценности и нормы, призванные, во-первых, поддерживать статус лидера на мировой арене, во-вторых, сохранять баланс сил в международных отношениях, в-третьих, участие международных институтов создает такую международную ситуацию, при которой лидерство основывается на его признании со стороны других субъектов мировой политики, т.е. происходит легитимация лидерства. С распадом СССР большинство американских политиков и научных деятелей признавали становление безусловного мирового лидерства Америки свершившимся фактом. Можно выделить следующие факторы, способствующие становлению США в качестве мирового лидера: военный потенциал Соединенных Штатов дал им возможность не только сохранить, но и укрепить свое присутствие в ключевых регионах, таких как Европа и Азиатско-Тихоокеанский регион, Персидский залив, Средиземноморье, Атлантический и Тихоокеанский регионы; высокая развитость экономики, а также участие в таких важных с экономической точки зрения организациях и союзах, как НАФТА, АТЭС и др.; привлекательность американской культуры и ее распространение по всему миру. Безусловное доминирование США в мировой политике с начала 1990-х гг., по мнению многих американских политологов, не вызывало никаких сомнений, в связи с чем стали создаваться различные концепции мирового лидерства Америки. Дискуссии среди политической и академической элиты США ведутся о характере и перспективах американского глобального лидерства и укрепления однополярной структуры мирового порядка. Можно выделить три направления: - концепция мировой («жесткой») гегемонии, в основе которой лидерство США в политической, военной и экономической сферах. Эта концепция нашла отражение в идеях представителей неоконсервативного направления американской политической мысли и Республиканской партии США. Сторонниками гегемонии являются Г. Киссинджер, Р. Кейган, Ч. Краутхаммер, У. Одом, Дж. Муравчик, Х. Сигерман, И. Кристол и др., а также ученые из консервативных научных центров, в том числе Фонда наследия, Института предпринимательства, Фонда Карнеги; - концепция «рыхлой» гегемонии (консервативно-либеральный подход), которая хоть и основана на преобладании лидерства США, но допускает элемент коллективизма. Сторонниками «рыхлой» гегемонии являются Ч. Купчан, Д. Эшбайр, Ф. Ларраби, Р. Блэквел, М. Линд, Р. Асмус и др.; - концепция «встроенности» (теория реалистичного либерализма) США в многополюсный мир. Сторонниками теории реалистического либерализма являются С. Хантингтон, Ч. Лейн, Ч. Мейнс. Свои идеи о необходимости реализации концепции гегемонии США представители Республиканской партии обосновывают тем, что в мире отсутствуют государства, сопоставимые по военной мощи с США. И в этих условиях необходимо приложить максимальные усилия не только на укрепление, но и на увеличение разрыва в военном потенциале с другими странами. А укрепив позиции НАТО в регионах, где США не имеют стратегических интересов, можно снизить экономические и военные расходы. Американский политолог и специалист по истории международных отношений Эндрю Дж. Бацевич в своей статье «Новый Рим, Новый Иерусалим»[10] отмечает особенности американской империи в отличие от традиционных исторических империй. В частности, осуществление имперской власти заключается не в непосредственном воздействии на «саттелитов», а в развитии «промежуточных институтов», т.е. международных и региональных организаций, в деятельности которых США играют определяющую роль. Таким образом, в политическом истеблишменте формируется «неоимперское» видение места и роли США на мировой арене, предоставляющее Америке возможность глобального распространения своего «либерально-демократического опыта посредством морального убеждения и политической кооптации… или посредством насилия, если это необходимо»[13]. Дискуссии о новом мировом порядке и месте США в нем ведутся в основном в следующих вариантах: неоизоляционизм, «избирательное вовлечение», «согласованная безопасность» и гегемония. Неоизоляционизм.Для приверженцев этого направления характерно минималистское понимание национального интереса. Они считают, что для Соединенных Штатов достаточно обеспечить собственный суверенитет, территориальную целостность и безопасность, мотивируя это понимание национального интереса тем, что в современном мире США остались единственной сверхдержавой в военной сфере, не имеющей реальных соперников. Необходима минимизация внешней политики Соединенных Штатов, в том числе вмешательство в конфликты (как например, арабо-израильский конфликт), происходящие за пределами США и не несущие непосредственной угрозы их национальной безопасности, интервенционистские операции, вмешательство во внутренние дела исламских государств и активное участие в борьбе с исламским терроризмом. Так, Э. Нордингер определяет Соединенные Штаты как «стратегически неуязвимые» и, следовательно, не нуждающиеся в расширении военных и внешнеполитических обязательств. В качестве аргументов в пользу проведения внешней политики согласно концепции неоизоляционизма сторонники этого направления называли следующие: взаимные сдерживающие факторы таких ядерных держав как Франция, Англия, Россия и Китай могут обеспечить стабильность на евразийском континенте, а превосходство Соединенных Штатов в военной и экономической сферах и существующий баланс сил на международной арене служит достаточным сдерживающим фактором для государств этого континента в случае, если бы они решили претендовать на роль гегемона. Также необходимо пересмотреть отношения с союзниками, в том числе по НАТО, делегировав принятие всех решений по существованию и развитию НАТО государствам Европы. Теоретик неоизоляционизма (неоконсерватор) П. Бьюкенен выступает за свертывание участия США в военно-политических блоках, созданных в период проведения политики «сдерживания» и сокращение военных расходов примерно наполовину. Идеолог неоизоляционизма Т. Карпентер высказывается за передачу ЕС ответственности за безопасность Европы, а НАТО называет «анахронизмом холодной войны». По мнению неоизоляционистов, существующий миропорядок базируется на балансе сил великих держав и является саморегулируемым. Апеллируя этим доводом, они выступают против принятия Соединенными Штатами на себя глобальной ответственности за поддержание стабильности в мире. Критики неоизоляционизма в качестве основного аргумента приводят важность использования статуса США, оставшихся после «холодной войны» единственной сверхдержавой, и, следовательно, имеющих огромные внешнеполитические возможности для обеспечения стабильности в мире в качестве лидера. В случае ухода Америки в сторону изоляционизма неизбежен рост нестабильности в мире, который может привести к военному конфликту, а такое развитие событий крайне неблагоприятно как для самих Соединенных Штатов, так и для других стран. Так возможно нарастание гонки вооружений (в том числе в области ядерного оружия) на региональном уровне среди тех стран, обеспечение безопасности которых брали на себя США. Кроме того, позиция изоляционизма со стороны США может спровоцировать появление другого гегемона, который в своей внешнеполитической деятельности будет руководствоваться отнюдь не идеей продвижения демократии. Концепция «избирательного вовлечения».По мнению сторонников «избирательного вовлечения», появление такого гегемона возможно на территории Евразии, и если возникнет конфликт между ведущими державами, то США, хотя и обладают преимуществами (территориальными, экономическими, военными, в том числе ядерным), могут оказаться вовлеченными в этот конфликт. Развитие военных технологий может поставить под вопрос географическую неуязвимость США, а уменьшение доли Соединенных Штатов в мировой экономике может стать причиной ограничения контроля с их стороны на мировом рынке. Для «избирательного вовлечения» характерно более широкое толкование понятия «национальных интересов США», чем для «неоизоляционизма». По мнению сторонников данной концепции, стабильность во взаимоотношениях (баланс сил) между ведущими мировыми державами (США, страны-члены ЕС, Россия, Китай, Япония) является необходимым условием развития международных отношений. И именно Соединенные Штаты, обладающие неоспоримыми преимуществами перед другими странами и, следовательно, являющиеся государством-лидером призваны обеспечить этот баланс, регулировать и направлять процессы в международных отношениях в ключевых регионах мира. Данная концепция, развивавшаяся в школе политического реализма, признает необходимость: - сохранения военного присутствия США в стратегически важных для них районах Западной Европы, Восточной Азии, Персидском заливе. Так район Персидского залива является важнейшим источником энергетических ресурсов и поэтому стабильность в этом регионе отвечает национальным интересам как Соединенных Штатов, так и других государств; - использования существующих военных и политических союзов США с другими странами (в том числе и НАТО) для реализации своих внешнеполитических целей; - защиты США и их союзников от нападений с применением ОМП и противодействие распространению ОМП, с целью предотвращения угрозы международной и региональной стабильности, которая может возникнуть, если, например, у Северной Кореи или Ирана появится ядерное оружие; - предотвращения появления враждебных государств-гегемонов на территории Евразии и активное урегулирование региональных конфликтов, но с определенными ограничениями. Из всех возможных конфликтов на территории Евразии, причинить ущерб национальным интересам Америки или одному из ведущих европейских государств может только конфликт между Россией и Украиной, следовательно, США нет необходимости урегулировать все другие потенциальные конфликты в этом регионе; - обеспечения свободного доступа к источникам энергии; - поддержания стабильности мировой торгово-экономической и финансовой системы и обеспечение особого статуса Соединенных Штатов в международных финансовых и торговых организациях; - распространения демократии и защиты прав человека, но без прямого вмешательства США. Также как и неоизоляционисты, сторонники «избирательного вовлечения» выступают за отказ США от военно-стратегических обязательств периода «холодной войны». У. Мейнс, Дж. Чейс и Р. Стил считают, что необходимо создать региональные системы безопасности вокруг ведущих региональных центров силы: в Центральной и Западной Европе – ЕС; Восточной Азии – Япония и Китай; на постсоветском пространстве – Россия. Эти системы могут стать альтернативой «утопической» (как ее называют данные авторы) системе всеобщей коллективной безопасности или однополярной мировой системе во главе с США при условии, что эти системы будут добровольными, свободными и открытыми для взаимного сотрудничества. Критики концепции «избирательного вовлечения» указывают на отсутствие в данной концепции четкого определения сфер и объектов отвечающих национальным интересам США и требующих их «вовлечения». Так нет четких формулировок относительно решения важных международных проблем из-за концентрации на интересах узкой группы государств, а также отсутствуют четко определенные способы по распространению демократии и рыночной экономики. Идея «согласованной безопасности».Данная концепция разрабатывалась в русле либеральной школы внешнеполитической мысли США, которая не считает обоснованным тезис школы реализма о необходимости сохранения баланса сил между ведущими мировыми державами, так как на современном этапе мирового развития основные угрозы исходят не от них, а из стран и регионов, не включенных в эту группу. Следовательно, урегулирование международных проблем и обеспечение безопасности может быть осуществлено в результате распространения идей демократии, коллективных усилий международных организаций и институтов. Сторонники концепции согласованной безопасности считают совместные многосторонние усилия государств по предотвращению и отражению агрессии (сохраняя преемственность с концепцией коллективной безопасности) приоритетными. Однако наиболее характерными угрозами современности, возникающими внутри государств из-за репрессивного характера режима и отсутствия демократии, сторонники согласованной безопасности называют геноцид, этнические чистки, нарушение прав человека, экологические преступления, терроризм. Концепция согласованной безопасности предусматривает примат суверенитета, незыблемость границ и невмешательство во внутренние дела государства. Однако в условиях глобализации, вследствие развития информационных и военных технологий любой локальный конфликт может перерасти в региональный или международный. Сторонники согласованной безопасности указывают на неэффективность использования несиловых методов в решении таких проблем как распространение ОМП или урегулирование конфликтов (например, на территории бывшей Югославии). Распространение демократии является жизненно необходимым с точки зрения сторонников концепции «согласованной безопасности». Такой точки зрения придерживались сторонники неокантианской школы «демократического мира» М. Доил, Б. Рассет, Д. Лэйк, К. Лэн и др., главным тезисом которых был: «демократии никогда не воюют друг с другом», следовательно, именно демократизация всего мирового сообщества способна обеспечить международную безопасность и национальные интересы Америки, неотделимые в условиях глобализации от процессов, происходящих в мире. Нарушение демократии в любой точке мира, в условиях глобализации, одинаково опасны как для США, так и для всего мирового сообщества. Следовательно, не только возможно, но и необходимо использование военной силы в целях решения международных проблем (распространение ядерного оружия, гуманитарные операции, межгосударственные и внутригосударственные конфликты), особенно в тех регионах, которые затрагивают интересы Америки и их союзников. Так по словам бывшего первого заместителя государственного секретаря США С. Тэлбота, в условиях глобализации, когда мир становится все более неделимым, процесс демократизации в других государствах вызывает все больший интерес американцев. Военно-политическое и идеологическое лидерство США, продвигающих идеи демократизации, провоцирует нетерпимое отношение к любым нарушениям формирующегося демократического мирового порядка. Идеологи концепции «согласованной безопасности» выступают за сохранение военного потенциала США и их лидирующего положения в коллективных международных силах в различных регионах мира, предусматривающих как методы мирного принуждения, так и военные операции силами ООН, НАТО и др. региональных организаций безопасности для пресечения нарушений демократии (авторитарные антизападные режимы, террористические группировки и др.). Критики концепции «согласованной безопасности» справедливо указывают на негативное отношение таких стран как Россия, Китай, Иран к необоснованному с их точки зрения вмешательству США и их союзников по НАТО в дела других государств, несбалансированность распределения и чрезмерность материальных и людских затрат участников коллективных операций. Концепция «гегемонии США».Концепция базируется на школе реализма. Ключевой идеей этой концепции является основанная на однополярности (лидирующей роли государства-гегемона - США) безопасность мира. Американский политический обозреватель, автор термина «однополярный мир» Ч. Краутхаммер в своей статье «Момент однополярности» пишет: «Мир, каким он предстал сразу после окончания холодной войны — это не многополярный мир. Это однополярный мир»[19]. И единственным и неоспоримым центром силы в этом мире являются Соединенные Штаты, так как именно они обладают «военными, дипломатическими, политическими и экономическими активами, позволяющими им быть решающим игроком в любом конфликте в любой части мира»[19], если это будет отвечать их интересам. Такой точки зрения придерживались и официальные лица США. Так в опубликованных документах Пентагона сотрудникам администрации президента рекомендовалось проводить разъяснительную работу среди союзников Америки с целью предотвращения с их стороны действий, направленных на оспаривание лидерства США, или попыток «ниспровергнуть установившийся политический или экономический порядок»[16]. Использовать весь свой потенциал, чтобы «вести за собой однополярный мир, без стеснения устанавливая правила этого миропорядка и обеспечивая их соблюдение» - это право и обязанность США. С целью поддержания их статуса как державы-гегемона необходимо сохранить их «силовой отрыв» от ближайших конкурентов, «предотвратить появление будущего глобального конкурента» и «отвадить индустриально развитые страны от увеличения своей региональной и глобальной роли». «В невоенных областях следует в достаточной степени учитывать интересы промышленно развитых стран, с тем, чтобы они не посягали на наше лидерство или на подрыв существующего политического и экономического порядка…»[8]. Также как и сторонники «согласованной безопасности», сторонники «гегемонии США» признают мир неделимым, и, следовательно, любые периферийные угрозы и «вакуумы силы» вне проамериканских союзов представляют угрозу их безопасности. Поэтому важно не только сохранить, но и повысить эффективность существующей системы военно-политических союзов во главе с США, увеличить их военные расходы и силовой потенциал. В этом они расходятся со сторонниками «избирательного вовлечения», предлагающими перераспределить ответственность за безопасность с союзниками Америки. Представители идеи «гегемонии США» выступили за расширение состава и сферы интересов НАТО. Среди угроз безопасности США они называют и возможность антизападной трансформации России и Китая. Основой американской стратегии должно быть «системное сдерживание» многочисленных источников нестабильности, и именно США должны быть главным гарантом стабильности мирового порядка. Сторонник «гегемонии США» Ричард Л. Куглер пишет: «Соединенным Штатам придется добиваться глобальной стабильности посредством политики, которая в первую очередь исходит из односторонней готовности использовать силу для достижения этой цели. А уже затем они будут сотрудничать с другими странами и институтами, которые разделяют эту цель, и жестко обращаться с теми, кто ее не разделяет»[20]. Основой концепции «жесткой» гегемонии является положение, согласно которому новый миропорядок должен быть сформирован США. Существующие международные политические, военные и экономические организации, согласно этой концепции, могут быть базой для ее реализации, а западные ценности – образцом для формирования общемировых ценностей. Другим акторам международных отношений предстоит сделать выбор – либо изначально стать органичной частью этой системы, либо рано или поздно вынужденно присоединиться к новой модели мирового порядка. В последнем случае государство теряет преимущества первых, так как альтернативы – стать или не стать частью новой однополюсной системы - у него уже не будет, а условия, выдвигаемые ему со стороны государств, уже ставших частью нового миропорядка, могут быть достаточно жесткими. Основу либерально-консервативной концепции гегемонии США, которая стала базой для создания внешнеполитической стратегии администрации У. Дж. Клинтона, составляют идеи распространения демократии и американской рыночной экономики. Отличительной особенностью либерально-реалистической концепции лидерства США является отказ от мессианской идеи. Сторонники «рыхлой» гегемонии чаще используют термины «односторонность» и «многосторонность», вместо «однополярность» и «многополярность» при формулировании концепций внешней политики США. Также как и сторонники жесткой гегемонии, в качестве мирового лидера они видят только Соединенные Штаты, но допускают либеральность (разумное сочетание силовой и демократической составляющей) во внешней политике США, в том числе и во взаимодействии с другими странами, так как считают, что именно такая политика наиболее приемлема в сложившейся геополитической ситуации. Либеральный характер американской внешней политики авторы «рыхлой» гегемонии выражают понятием «гибкая политика». Д. Эбшайр в своей работе[9] анализирует идеи «гибкой политики». В настоящее время, когда еще не сформировалась новая мировая система, США являются безусловным лидером, однако из этого не следует, что они находятся в позиции антагонизма со своими союзниками по НАТО и со всем остальным миром. Их лидерство необходимо для продвижения институтов демократии, так же как необходимы и усилия всего мирового сообщества. Д. Эбшайр считает, что проведение «гибкой политики» возможно в тех случаях, когда дело не касается обеспечения жизненно важных интересов Соединенных Штатов или выполнения обязательств перед союзниками. Сторонники данного подхода, определяя статус США как «сверхдержава», допускают укрепление других центров силы в мире. По их мнению, Соединенные Штаты будут оказывать влияние на формирование новой мировой системы, но диктат с их стороны недопустим. Сторонниками концепции гегемонии являются Г. Киссинджер, Р. Кейган, И. Кристол, Р. Доул, У. Одоум, Ч. Краутхаммер, Дж. Муравчик, Х. Сичерман и др. Сторонников однополярной системы международных отношений можно разделить на две категории, хотя в практической деятельности внешнеполитическая стратегия строится с учетом обеих позиций: 1. Сторонники безусловного и безоговорочного лидерства США – гегемонисты, по мнению которых стабильность мировой системы напрямую зависит от существования державы-гегемона (США). Так, Зб. Бжезинский в своей работе «Великая шахматная доска» обозначает четыре ключевых направления в международных отношениях, в которых лидируют Соединенные Штаты: военная сфера, экономика, технологии, культура. Существующая в рамках гегемонизма концепция «благожелательной гегемонии» предусматривает возможность получения согласия международного сообщества на мировое доминирование США в том случае, если Америка будет проводить неагрессивную внешнюю политику, учитывая интересы других стран, а также, если она сможет убедить других участников международной жизни, что не будет угрожать их безопасности. 2. Алармисты являются сторонниками однополярной структуры международных отношений, однако их подход характеризуется взвешенностью и умеренностью взглядов. Теоретик в области международных отношений Уильям Хайленд заметил, что США следует сосредоточиться на внутриполитических интересах с целью накопления силы и мощи, благодаря которым они смогут оказывать воздействие на международные отношения и сформировать мировой порядок, основанный на американских ценностях[18]. Последователи алармизма призывали к решению в первую очередь внутренних проблем США, чтобы накопленные ресурсы затем пустить на решение глобальных проблем, таким образом обеспечивая свое мировое доминирование. О необходимости «периода щадящего отношения к национальным ресурсам и энергии» с целью накопления сил для выполнения глобальных задач высказывался и бывший редактор журнала «Нэшнл интерест» («National Interest») Оуэн Харрис[17]. Однако при реализации данного подхода, возможно появление следующих вызовов, угрожающих их лидерству: появление противника, сопоставимого по мощи и силе США; конфликтующие цивилизации, исламский фундаментализм, экономическая или военная развитость азиатских государств (КНР); рост нестабильности в стратегически важных для США регионах. Также безусловному мировому доминированию США будут препятствовать следующие причины: их союзники и страны-партнеры вряд ли согласятся потерять свой суверенитет и подпасть под зависимость от США даже при условии полного обеспечения Америкой их безопасности; с целью сохранения и поддержания статуса гегемона необходимо использование огромных ресурсов государства, с чем вряд ли согласятся налогоплательщики США; в категорию противников американского мирового доминирования попадают нестабильные страны, обладающие ядерными технологиями и ОМП. Как считает Зб. Бжезинский, гегемония США «…отличается стремительностью утверждения, своим глобальным характером, а также средствами ее реализации. В течение одного столетия Америка трансформировалась… из страны, изолированной в западном полушарии, в державу, беспрецедентную по своему влиянию и масштабам»[2]. «Американское превосходство, - отмечает Зб. Бжезинский, - породило новый международный порядок, который не только копирует, но и воспроизводит за рубежом многие черты американской системы»[2]. Часто в теоретических исследованиях прослеживается путаница в понятиях лидерство, гегемония, доминирование и др. Некоторые исследователи их не разделяют, хотя каждый из этих терминов имеет свою смысловую нагрузку. Например, Зб. Бжезинский так определяет лидерство: «На самом деле под лидерством я понимаю то, что Соединенные Штаты могут быть важным катализатором успешного международного сотрудничества… Учитывая нашу роль в мире, наши ресурсы, мы играем решающую роль... Но остается выбор между подлинным лидерством и неуклюжим доминированием»[5]. А Ф. Белоу и Я. Винер полагают, что гегемония – это жесткая имперская политика государства-лидера[11]. Американский теоретик Терри Босвелл считает, что если государство занимает доминирующие позиции в военно-политической сфере, то его можно назвать гегемоном, а если только в экономической — то оно может быть определено только как лидер[12]. Если исходить из этого постулата, то лидер и гегемон будут существенно различаться в проведении политики и выстраивании отношений с другими акторами международной жизни. Лидер, в отличие от гегемона, выстраивая свою внешнеполитическую деятельность, будет руководствоваться не только своими интересами, но и интересами других участников международной жизни и стремиться к развитию всестороннего сотрудничества и партнерских отношений. И политологи, определяющие статус США, как мирового лидера, указывают на то, что именно такую политику они и проводят. Т. Босвелл, говоря о положительных сторонах гегемонии, заявляет: «Поскольку мировой лидер возникает из недр глобальной войны с превосходящей военной и экономической мощью, конструируется и новый мировой порядок. Создавая его, лидер перекраивает схемы обмена и безопасности в свою пользу, устанавливая потенциальные требования для гегемона. Военные возможности гегемона, таким образом, являются критическим детерминантом его мощи такого масштаба, который был бы достаточен для защиты глобальных торговых коммуникаций, описанных Модельски и Томпсоном. Однако это обоюдоострый меч. Чрезмерная военная мощь является главным источником экономического падения»[12]. Кроме того, автор уверен, что трансформация лидера в государство-гегемон необходима, «когда институционный порядок создает инерцию, без которой иначе произошло бы хаотичное движение системы. Гегемония же есть период относительного мира и порядка в системе, которая по своей сути соревновательна, динамична и неуравновешенна»[12]. Дж. Модельски убежден, что только одна доминирующая держава может обеспечить стабильность мировой системы, а чтобы обеспечить длительный мир и процветание либеральной экономики требуется «длительная гегемония»[21]. Отрицательным моментом гегемонии, безусловно, является естественное противостояние тех стран, которые претендуют на статус ведущей державы или гегемона. И для Соединенных Штатов существует реальная опасность борьбы как с отдельными государствами, так и с коалициями, стремящимися противостоять гегемонии. Тем не менее, для достижения наиболее значимых целей Соединенным Штатам необходимо сотрудничество с такими странами, как Великобритания, Германия, Франция, Россия, Китай, Индия, Япония, а также крупными региональными державами - Бразилией, Нигерией, Ираном, Южной Африкой, Индонезией. И требуется именно сотрудничество, т.к. попытки оказывать давление приводят к росту антиамериканских настроений, противодействию американской политике. В своей работе «Стратегическое видение. Америка и кризис глобальной власти»[3] Зб. Бжезинский анализирует положение Соединенных Штатов на мировой арене в изменившихся условиях, когда доминирование одной державы над другими представляется маловероятным из-за «повсеместного политического пробуждения», рассредоточения сил – «на Востоке стремительно растут несколько претендентов на мировое господство». В сложившейся геополитической ситуации в мире США необходима внутренняя трансформация, в том числе и геополитического мышления. Основной упор такой трансформации должен делаться на развитии образования, инноваций, а также эффективном сочетании «мягкой» и «жесткой» силы, что непременно будет способствовать улучшению качества государственного управления и повышению привлекательности «демократического образа жизни». Автор настаивает на том, что даже в нынешней ситуации Соединенные Штаты способны удержать свое «мировое значение»: «Америка и ее руководство должны заново оценить стратегическую обстановку, чтобы начать внутреннее и внешнее обновление страны, нацеленное на возрождение ее глобальной роли»[3]. Уже в новом качестве – «обновленной Америки» - Соединенным Штатам предстоит стать не только посредником на Востоке, но и гарантом процесса объединения Запада, простирающегося от Северной Америки через Европу (включая Россию и Турцию) до Японии и Южной Кореи. Эта стратегия и является, по мнению автора, главной задачей и «геополитическим императивом» США на ближайшие десятилетия. По мнению автора, если США не достигнут успеха в реализации своей трансконтинентальной геополитической модели, то это спровоцирует нестабильность в Европе и приведет к закату западной цивилизации. Поэтому так важно принять новую «всеобъемлющую и долгосрочную геополитическую» концепцию, учитывающую требования «меняющегося исторического контекста». Указывая на опасность развития негативного сценария в Европе (на почве «старых обид», возможны конфликты и, как следствие, объединение в противоборствующие альянсы), Зб. Бжезинский подчеркивает необходимость активного участия США в формировании нового объединенного Запада, углубляя отношения с Европой, расширяя сотрудничество в рамках НАТО, а также постепенно вовлекая Турцию, Россию, Украину и Беларусь при американо-еврропейском посредничестве. Так как такой Запад в союзе с США станет одним из ключевых центров силы, способным эффективно противостоять опасности возникновения в отдельных областях Евразийского региона «религиозной нетерпимости, политического фанатизма или растущего воинствующего национализма»[3]. Самой опасной ситуацией автор называет возрождение «имперских амбиций» России, которая попытается «поглотить» Украину, что будет способствовать распространению международной нестабильности и хаоса. Как видно из произошедших в начале 2014 г. событий, когда полуостров Крым был включен в состав Российской Федерации, Зб. Бжезинский во многом оказывается прав. События развиваются не в пользу глобальной стабильности и укрепления доверия, несмотря на попытки мирового сообщества наладить диалог между Россией и Украиной. В своем интервью Зб. Бжезинский выражает уверенность в том, что попытки России построить Евразийский союз будут основаны на «запугивании и принуждении». В конечном итоге это приведет к нарастанию антироссийских настроений не только на Украине, но и Казахстане, и Узбекистане. А по отношению к России могут быть применены санкции, а также пересмотр ее статуса в ВТО и «Большой восьмерке»[7]: «Перед нами серьезный вызов международного масштаба, вызов международным нормам и стабильности. Вызов системе, которая создавалась так, чтобы страны не полагались на применение силы. Мне кажется, что это уже вызов международному сообществу, а не только Украине»[6]. Зб. Бжезинский убежден, даже если США потеряют статус глобального лидера, крайне сомнительно, что их место сможет занять другая держава. Даже к 2025 году ни одно из государств не сможет выполнять ту роль, которую играли США на мировой арене после 1991 г. Автор считает, что «более вероятен продолжительный этап довольно хаотичных перестановок глобальных и региональных сил... и происходить это будет на фоне международной нестабильности и даже потенциально смертельной угрозы глобальному благополучию»[3]. Рассматривая современные тенденции развития отношений между Западом и Востоком, Зб. Бжезинский приходит к выводу, что они «могут строиться либо на взаимном сотрудничестве, либо на взаимном ущербе». Как именно будут развиваться события во многом зависит от США, от их способности выполнить двойную роль – «стать проводником и гарантом расширенного и укрепленного единства на Западе, и одновременно — миротворцем и посредником между крупнейшими державами Востока»[3]. Такой «расширенный Запад» сможет показать привлекательность западных ценностей другим культурам и способствовать формированию «различных вариаций на тему универсальной политической демократии». Таким образом, Зб. Бжезинский сомневается, что в ближайшее десятилетие Америку ждет упадок и потеря лидирующей роли на международной арене. Проводя анализ последствий такой возможности, вместе с тем он утверждает, что только США могут стать гарантом стабильности мирового порядка, способствуя формированию «расширенного Запада» и взяв на себя миротворческие функции на Востоке. Современные субъекты международных отношений вынуждены формировать и проводить свою политику, внутреннюю и внешнюю, исходя из изменений, происходящих на мировой арене. На политический курс государств влияют такие факторы, как появление новых глобальных угроз и вызовов, взаимозависимость и интегрированность международной жизни, создание наднациональных институтов, размывание национальных суверенитетов государств и др. Большинство стран стремятся к глобальной солидарности, независимо от уровня развития. Приоритетными становятся общечеловеческие ценности. Следовательно, требуется руководство не на местном или региональном, а на глобальном уровне. В данных условиях ответственное лидерство на основе многостороннего взаимодействия и сотрудничества способно осуществлять только держава, обладающая широкими геополитическими ресурсами. На сегодняшний день только Соединенные Штаты имеют политическую волю и достаточную ресурсную базу для принятия на себя роли мирового лидера. Будущее мирового развития во многом зависит от того, каким образом США будут использовать весь свой ресурсный потенциал. Международные отношения и современный мировой порядок в целом могут стать более стабильными и безопасными в случае, если доминирующая сила в мире – США будет проводить последовательную, логически выстроенную, ответственную политику, основным приоритетом которой будет развитие международного взаимодействия, сотрудничества и партнерства в решении всех глобальных проблем. Исторически мировые системы были организованы таким образом, что управление каждой из них осуществляла какая-либо держава (одна, две или несколько). Особенность современной миросистемы заключается в том, что круг субъектов, влияющих на ее развитие настолько широк, что включает уже не только государства. Все более возрастающее количество новых акторов делает международные отношения неконтролируемыми, а систему нестабильной. Мировая система, как любая другая действующая система в мире, существует по определенным законам. Так материя, система, процессы, предоставленные самим себе, становятся более неупорядоченными, стремятся к хаосу. Система при отсутствии лидирующего начала станет неуправляемой, а, следовательно, менее безопасной для всех ее субъектов. Процесс глобализации, реорганизация международных отношений нуждаются в некоем организующем начале – лидере, который мог бы решать проблемы управления и управляемости международной жизни. Вопрос в том, кто бы мог принять на себя роль мирового лидера – США, другая держава или некая международная структура, объединяющая страны, заинтересованные в поддержании равновесия и стабильности в мире. Если проследить влияние США на развитие связей между странами «золотого миллиарда», можно отметить, что, несмотря на периодически возникающие трения между ними, базовым принципом построения взаимоотношений является партнерство. И США не только играют стабилизирующую роль в рамках этих отношений, но и в некотором смысле являются образцом экономического, политического, социального, культурного развития, т.е. проявляются как лидер, чье господство не подавляет, а является притягательным примером для подражания. Вместе с тем, у лидерства существует и другая сторона. Оно может носить опасный характер, если основано только на военном и экономическом превосходстве. Такое превосходство может обернуться диктатом, если не сдерживается другим сопоставимым по мощи и влиянию центром. Лидерство в однополярной системе всегда характеризуется взаимодействием государств, основанных на неравенстве, где используя различные ресурсы, лидер имеет возможность ставить других субъектов мировой политики в такие условия, при которых они не могу не подчиниться. В случае гегемонии можно наблюдать крайне противоречивый вид неравенства, при котором гегемон имеет огромные преимущества перед другими субъектами мировой политики. Злоупотребление властью может спровоцировать недовольство, поэтому необходимо создание механизма, санкционирующего применение силы. Традиционные модели миропорядка, строящиеся на традиционном понимании полюса, силы, влияния, власти и т.д. не представляются актуальными. Также не видится актуальной вытекающая из концепции однополярности идея лидерства США (или какой-либо другой державы). Современная архитектура мирового порядка требует нового теоретического подхода, так как взаимозависимость субъектов мировой политики создает ситуацию, при которой лидер, так или иначе, оказывается под влиянием различных сил (в том числе различных международных институтов, других субъектов мировой политики). Противовесом абсолютной власти гегемона может стать идея разделенного лидерства (или полиархичного лидерства). В данном случае предлагается рассматривать лидерство как определенный набор функций, который может быть разделен между несколькими лидерами. Четко определенный набор функций принадлежит одному лидеру, в качестве которого может выступать государство, негосударственный актор, международная организация или любой другой субъект, который будет нести полную ответственность за возложенные на него функции. Другие субъекты будут отвечать за другой набор функций. Таким образом, каждый субъект будет являться лидером в своей области и не будет претендовать на сферу ответственности другого лидера. Такое разделение ответственности представляется интересным и предлагающим основу стабильности и безопасности мирового порядка, так как характеризуется наличием нескольких государств, международных институтов, субъектов международный жизни, отвечающих за регулирование отдельных вопросов международной жизни и правомочных принимать самостоятельные решения, или имеющих возможность оказывать влияние на принятие этих решений. Высокий уровень автономности международных институтов способен стать механизмом, сдерживающим гегемонистские устремления. Чтобы избежать опасности давления или авторитаризма отдельных субъектов (институтов), обладающих монополией на контроль определенной сферы международной жизни, и сохранить целостность мировой системы, должны быть четко определены функции каждого института, обеспечивающих равновесие структурных связей между ними. Нормативные ограничения способны обеспечить такую систему взаимных сдержек и противовесов, которая не позволит расширить зону влияния отдельного субъекта мировой политики, но при этом он будет свободным в действиях в зоне своей ответственности. Изменения, происходящие на мировой арене, растущая нестабильность, конфликтогенность, невозможность договориться по существенным вопросам международной безопасности, приводит к выводу, что мировая система с ее действующими институтами не способна эффективно отвечать глобальным вызовам, регулировать развитие международных отношений. Система, изначально призванная исключить всякую дискриминацию, основанная на общепризнанных правилах и нормах открытой рыночной системы, многосторонних, глобальных и региональных институтах и правилах, принципах суверенности государств и верховенства закона, способствующих развитию глобального сотрудничества, сама во многом стала причиной роста нестабильности и требует фундаментальных изменений. К сожалению, принципы, на которых зиждутся современные международные отношения, часто не работают, а система международного права переживает глубокий кризис, развитию которого способствовали действия многих субъектов международных отношений. Сегодня право не играет главенствующую роль над силой и существует в международных документах и договоренностях, а на практике применяется для обоснования политики «двойных стандартов». Соответственно западно-центричная система, выстроенная на верховенстве права, также переживает кризис, разрешить который можно только, во-первых, признав существующие проблемы и собственные ошибки и, во-вторых, предприняв совместные усилия в его разрешении. Соединенные Штаты, как лидер на мировой арене, могли бы выступить инициатором процесса пересмотра существующих механизмом функционирования мировой системы, реформирования международных институтов, повышения ответственности каждого субъекта международных отношений за свои поступки. Только коллективное осознание и совместные действия смогут предотвратить переход системы к анархии и хаосу, которые возникнут с большой вероятностью, так как никем не было предложено альтернативной объективно действенной концепции развития мирового порядка. Список использованной литературы[1] Баталов Э.Я. Начало XXI века: мир без полюсов, мир без глобального лидера // Лидерство и конкуренция в мировой системе: Россия и США / отв. ред. А.Д. Богатуров, Т.А. Шаклеина. М.: КРАСАНД, 2010. [2] Бжезинский Зб. Великая шахматная доска - М., 2003. [3] Бжезинский Зб. Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис / Пер. с англ. М. Десятовой - М. 2012. [4] Блондель Ж. Политическое лидерство. М., 1992. [5] Идея сдерживания когда-то превратилась в догму// Россия в глобальной политике. № 1, Январь - Февраль 2008. [6] Интервью Зб. Бжезинского CNN. Апрель 13, 2014 // http://www.youtube.com/watch?v=Ddm5N4VwGVc [7] Информационное агентство «Голос Америки» // http://www.golos-ameriki.ru/content/zbigniew-brzezinsky-on-ukraine/1859250.html [8] Ориентиры для оборонного планирования. 1992. [9] Abshire D. U.S. Global Policy: Toward an Agile Strategy //The Washington Quarterly. Vol. 19, Spring 1996, No 2. [10] Bacevich A. New Rome, New Jerusalem // Wilson Quarterly, Summer 2002 // URL: http://www.wilsonwuarterly.com/article.cfm?AT=0@AID=186 [11] Bellou F. Op. cit. P. 4; Wiener J. «Hegemonic» Leadership: Naked Emperor or the Worship of False Gods? // Journal of International Relations. 1995. No 2. [12] Boswell, Terry. Hegemony and Bifurcation Points in World History // Journal of World-Systems Research. Vol. 1, 1995, No 15. [13] De Santis H. Mutualism. An American Strategy for the Next Century // World Policy Journal, Winter 1998/99. [14] Downton J., Rebel Jr. Leadership: Commitment and Charisma in the Revolutionary Process. New York; London, 1973. [15] Edinger L. Political Leadership in Industrialized Societies: Studies in Comparative Analysis. New York. 1967. [16] Excerpts from Pentagon´s Plan: Prevent the Reemergence of a New Rival // New York Times. March 8, 1992. [17] Harries O. Fourteen points for Realists // The National Interest, Winter 1992-93. [18] Hyland W. The Case for Pragmatism // Foreign Affairs, 1991-92. [19] Krautnammer Ch. Tne Unipolar Moment // Foreing Affairs. Vol. 70, 1990, No 1, 1990. [20] Kugler Richard L.Enlarging NATO. The Russian Factor – Santa Monica, California: RAND Corporation, 1996. [21] Modelski, George. The Evolution of Global Politics // Journal of World-Systems Research. Vol.1, 1995, No 7. Назад |
| Наш партнёр: |
Copyright © 2006-2015 интернет-издание 'Россия-Америка в XXI веке'. Все права защищены.
|